Посвященный Магасар уже потерял надежду на возвращение сына. Ходили слухи, что обоз суранских купцов подвергся нападению степняков и был разграблен подчистую. Кто не успел унести ноги, тот остался в степи на прокорм воронью. Посвященный оплакивал сына, но не менее огорчительным был тот факт, что поручение почтенного Рикульфа не было выполнено, а значит сильно упал авторитет самого Магасара в глазах гуярского вождя. Разумеется, сразу же нашлись доброжелатели, намекнувшие Рикульфу, что посвященный Магасар человек неискренний и наверняка ведет двойную игру, подыгрывая Конану из Арверагов. Поверил гуяр в эту наглую ложь или нет, но положение горданца при его дворе резко пошатнулось. На первый план выдвинулись два негодяя: Сул, бывший младший жрец Храма Великого, посредственность, но посредственность изворотливая, и некий Гирл, полусуранец-полуварвар, бывший раб посвященного Вара, получивший свободу после смерти хозяина, негодяй, каких поискать, жадный и наглый, способный продать родную мать, лишь бы подняться на одну ступеньку повыше.

Почтенный Рикульф был неглупым человеком, но опыта управления ему не хватало, как и умения разбираться в людях, прошедших школу Храма, школу лицемерия и изворотливости. Посвященный Магасар был для него находкой, но зависть мелких интриганов и недовольство гитардских вождей и старейшин возвышением чужака заставили почтенного Рикульфа отдалить от себя посвященного Магасара. А тут еще эта неудача с письмом, которое могло оказаться в руках арверагов.

Посвященный Магасар был опытным политиком. Годы, проведенные у подножья хрустального трона наместника Великого, не прошли для него даром. А уж опыт, полученный из рук посвященного Халукара и вовсе был бесценен, но Храм был разрушен ордами варваров обезумевшего жреца Ахая, и горданец остался не у дел. Приход гуяров почти обрадовал Магасара. Появилась возможность, проявить недюжинные способности в деле. Во всяком случае, какое-то время так казалось посвященному, но, увы, гуярские вожди оказались недальновидными политиками, и если дело и дальше пойдет через пень колоду, то Суран ждут нелегкие времена.

Грустное настроение посвященного Магасара, обтирающего стены Рикульфова дворца, в мгновение ока развеял отыскавшие его здесь слуга. Хвала Великому, Эшер вернулся! Магасар, едва услышав эту весть, растолкал бездельников, толпившихся у дверей покоев гуярского вождя и поспешил поделиться с ним радостной вестью.

– Тащи мальчишку ко мне, – распорядился Рикульф. – И поживее.

Глаза гуяра при этих словах радостно сверкнули. До съезда гуярских вождей осталось менее двух недель, и многое еще требовалось подготовить. Посвященный Магасар заторопился – и почтенный Рикульф ждать не любил, и самого горданца распирало от желания натянуть нос Сулу и Гирлу. С кем вздумали тягаться, негодяи.

Магасар не сразу осознал, что Эшера в комнате нет вовсе, а навстречу ему поднимается человек, видеть которого ему хотелось бы в последнюю очередь. Посвященный разом обмяк и бессильно опустился в кресло, любезно предложенное ему расторопным молодцом. Другой молодой человек, даже не суранец, а скорее северянин или гуяр, стоял у окна и на вошедшего хозяина не взглянул.

– Рад видеть тебя, посвященный, – почти дружелюбно приветствовал Магасара Ахай.

Магасар собрал остатки мужества и ответил с достоинством:

– Встреча, что и говорить, неожиданная, но я тоже рад, почтенный.

– Ты уж извини, посвященный, что мы ворвались в твой дом без приглашения. Оправданием для нас служит лишь важность привезенных посланий.

– Ты хочешь сказать, что привез ответ от Родрика? – Магасар был удивлен и не пытался этого скрыть.

– И от Родрика тоже. Но особое внимание достойного Рикульфа я бы на твоем месте обратил на письмо Седрика. Честолюбивый и на многое способный человек.

– Он очень не любит Конана из Арверагов, – добавил черноволосый молодой человек.

– Мой сын Тах, – представил его почтенный Ахай. – Его матерью была Айяла, дочь посвященного Вара.

Магасар посмотрел на молодого человека с уважением. Посвященный Вар принадлежал к древнему и знатнейшему горданскому и приятно, что из этого рода хоть кто-то уцелел.

– Кеннет, король Лэнда, – представил почтенный Ахай второго молодого человека, который, наконец, оторвался от окна и небрежно кивнул посвященному.

– А что с моим сыном? – забеспокоился Магасар.

– Жив-здоров. Мы оставили его в Хароге у достойного Исхана.

Магасар вздохнул с облегчением – хвала Великому, что мальчик остался жив.

– Мой сын Тах и благородный король Кеннет взяли на себя труд, выполнить поручение достойного Рикульфа.

– А зачем это тебе понадобилось, почтенный Ахай?

– Меня тревожит возвышение Конана из Арверагов так же, как и твоего хозяина, и я готов помочь Рикульфу, разрешить возникшую проблему.

Острожен почтенный Ахай, но пора ему раскрывать карты, а не ходить вокруг да около, как любил делать в свое время его дядюшка Чирс. Что значит кровь – даже манеру прищуривать левый глаз унаследовал. И если бы не рваный шрам через щеку, то сходство почтенного Ахая с наместником Великого было бы просто разительным.

– Уж не собирается ли почтенный Ахай сам стать императором Сурана? – Магасар позволил себе пошутить, однако в этой шутке таился серьезный вопрос.

– А посвященный Магасар хотел бы видеть в этой роли гуяра?

Допустим, не хотел бы, но ведь выбор невелик. Почтенный Ахай способен управлять людьми, но до сих пор его усилия были направлены только на разрушение. Как же может посвященный Магасар поставить на столь ненадежного претендента и потерять всякую надежду на возрождение Сурана.

– Достойный Рикульф мой покровитель.

– Рикульф меня пока не интересует.

Целью Черного колдуна был Конан из Арверагов, как наиболее реальный конкурент в борьбе за власть над Сураном и Лэндом. Судя по всему, Черный колдун всерьез замахнулся на императорский трон. Менее осведомленный человек посчитал бы эту претензию со стороны почтенного Ахая манией величия, но только не посвященный Магасар. В любом случае, отмахиваться от предложений Черного колдуна было бы со стороны Магасара безумием, его собеседник славился своим умением сводить счеты с врагами.

План почтенного Ахая был неплох. Магасару он понравился хотя бы тем, что отводил посвященному весьма скромную и почти безопасную роль. Он должен был всего лишь представить Таха Рикульфу в качестве своего сына. В ближайшем окружении гитардского вождя Эшера никто не знал, да и кому какое дело, кого посвященный Магасар называет своим сыном.

– Я согласен, – кивнул головой Магасар и тяжело вздохнул от нехороших предчувствий.

Рикульф из Гитардов с удивлением оглядел представленного посвященным советником молодца. Статью этот Эшер был явно не в отца да и лицом тоже, разве что вьющиеся черные волосы были такими же как у горданца.

– Молодец хоть куда – тебе никто не помогал, посвященный?

Рикульф захохотал, похлопывая себя ладонями по худым ляжкам. Магасар счел нужным слегка обидеться на благодетеля. Рикульф небрежно похлопал его по плечу:

– Я пошутил, посвященный. Но мать у этого молодца наверняка была смазливой.

– Первая красавица Хянджу, – охотно подтвердил Магасар.

– И чем нас порадует сын красивой мамы?

Рикульф присел в кресло и взял со стола отделанный золотом лэндский кубок. Хрустальной посуды суранцев он не признавал, уж слишком часто бокалы трескались в его привыкшей к оружию руке.

– Два письма. – Тах достал из сумки, висевшей у пояса, два свернутых в трубку листа бумаги и протянул их гуяру. – От достойных Родрика и Седрика.

Рикульф небрежно развернул свитки и быстро пробежал их глазами.

– Родрик уж слишком осторожен, – пробурчал он себе под нос. – Вечная история.

– Люди достойного Седрика проводили нас окольными путями через земли арверагов до самого Расвальгского брода.