Уважаемый аквилонец Филон был несказанно удивлен претензиями наглого горданского купца Эшера сына Магасара. Отдать крепость Измир, ни больше, ни меньше! Как вам это понравится? Конечно, достойный Эшер сын весьма влиятельного в гитардском королевстве лица, но неужели он всерьез думает, что сил посвященного Магасара хватит на то, чтобы подорвать позиции Аквилона в мировой торговле. Да все эти гуярские короли уже давно куплены с потрохами уважаемым Филоном и его не менее уважаемыми соратниками по большому делу. Есть же такие наивные люди!

– А я думал, что мы договоримся, – растерянно произнес достойный Эшер.

Горданцу можно было посочувствовать: человек вбухал в ничего не стоящую бумажку кучу денег. Но ведь надо же иметь голову на плечах. И почтенный Гилрой хорош, тот еще купец, умудрился, не моргнув глазом, продать чужой товар. А сыну посвященного отца следовало быть поумнее. Не для того аквилонцы вложили в гуярский поход столько денег, чтобы плодами их победы пользовались какие-то там горданцы или суранцы.

Уважаемый Филон всегда считал себя человеком вежливым и поэтому принял горданца как родного, угостил вином, которого и к королевскому столу не подают, объяснил молодому человеку необоснованность его претензий, но это было, пожалуй, все, что он мог для него сделать. Горданцы, суранцы, лэндцы должны отныне знать свое место: торговать им позволят, но лишь под бдительным оком аквилонцев.

Надо отдать должное достойному Эшеру, он оказался умнее, чем уважаемый Филон думал о нем поначалу.

– Я собираюсь отправить караван в Лэнд и не хотел бы растерять его по дороге.

Это был деловой разговор, и уважаемый Филон назвал сумму. Достойному горданцу она показалась чрезмерной. После долгих препирательств сумма была снижена на треть из уважения к сыну посвященного Магасара, которому надо же как-то возмещать убытки, понесенные от сделки с бесчестным королем Гилроем. Уважаемый Филон вошел в положение достойного Эшера, и все завершилось к обоюдному удовольствию.

В продолжение разговора была затронута весьма деликатная тема предстоящего похода в страну Хун. Достойный Эшер, напирая на свое знание этой далекой страны, изъявил готовность рискнуть некоторой суммой денег на благо затеянного предприятия. Однако уважаемый Филон отверг его предложение с порога. Достойный Эшер был разочарован несговорчивостью аквилонцев в этом вопросе даже больше, чем своим проколом в деле с почтенным Гилроем. Но это уже проблемы достойного горданца, уважаемого Филона они не касались. Аквилонцем никак не удавалась зацепиться даже у границы далекой и загадочной страны Хун, и поход Осея мог сыграть роль ключа к наглухо закрытой двери. Хотя в полную победу гуяров уважаемый Филон не верил.

Король эбораков почтенный Гилрой не возражал против присоединения к его свите обоза достойного Эшера. Во-первых, горданец был интересным собеседником, а во-вторых, Гилрой испытывал если не чувство вины, то, во всяком случае, чувство неловкости перед человеком, которого он, что ни говори, обвел вокруг пальца. Тем более что золото достойным Эшером было выплачено сразу же после подписания нужных бумаг, и звон этих монет сейчас согревал сердце короля Эборакии. Поэтому он не только допустил горданца в свою свиту, но даже намекнул в разговоре, что у достойного Эшера могут возникнуть серьезные проблемы с крепостью Измир, поскольку аквилонцы неохотно расстаются не только со своим, но и с чужим добром. А в данном случае на сторону аквилонцев почти наверняка встанет Морвед. Однако Гилрой беспокоился напрасно, горданец, оказывается, был в курсе дела. И, тем не менее, не сомневался в успехе своей затеи. Такое легкомыслие немолодого и опытного в делах горданца не только позабавило почтенного Гилроя, но и сняло камень с его души. Если достойный Эшер надует самоуверенных и наглых аквилонцев, то эборакский король с удовольствием поднимет тост за его здоровье. Впрочем, вряд ли сей подвиг будет ему под силу, даже почтенному Рикульфу, самому могущественному из гуярских королей, не удалось прищемить хвост уважаемым, и они чувствуют себя полными хозяевами в его столице, славном городе Азрубале.

Достойный Эшер намекнул почтенному Гилрою, что неплохо было бы объединить харогских и арпинских купцов, дабы противостоять распоясавшимся аквилонцам. Поскольку разорение суранских городов, неизбежное при господстве аквилонцев, больно ударит по гуярам, подорвав стабильность в еще не окрепших королевствах. Почтенный Гилрой вынужден был признать правоту горданца – суранские города отнюдь не богатели в последние годы, а с ними вместе нищали и гуярские правители.

– Будет ли возражать почтенный Гилрой, если арпинские купцы поддержат меня в борьбе с аквилонцами?

– Отнюдь нет, с какой же стати.

Гилрой без труда сообразил, что его собеседник действует не только от своего имени, но и от имени многих суранских купцов, обеспокоенных своеволием аквилонцев. Самое время для умного правителя их поддержать, дабы не оказаться у разбитого корыта.

– Если мне удастся прибрать к рукам крепость Измир, то многие вопросы решатся сами собой, но останется один из главных: охрана обозов на караванных путях.

– Я слышал о клане двурогих, – кивнул головой Гилрой.

Достойный Эшер пренебрежительно махнул рукой:

– Нет никаких двурогих, почтенный Гилрой. Обозы грабят степняки, нанятые аквилонцами. Мне самому пришлось выложить уважаемому Филону большую сумму денег за якобы охрану, а на самом деле это всего лишь отступные.

Почтенный Гилрой был не на шутку возмущен коварством аквилонцев, но посетовал на то, что доказать их вину будет очень трудно. Это хитроумное племя следов не оставляет, да и финансовые обязательства, взятые эбораками, препятствуют их активному вмешательству в торговые дела. Достойный Эшер отлично понимал деликатность ситуации и не настаивал на вмешательстве гуяров, тем более накануне большого похода, предпринимаемого на аквилонские деньги. Но король Гилрой мог бы разрешить создание в своем королевстве небольшой по численности суранской милиции, способной навести порядок на караванных путях, а возможно и нанять за купеческие деньги небольшой отряд варваров для противодействия степнякам, которые в последнее время тревожат не только караваны, но все чаще разоряют приграничные села и городки.

– Даже Храм, весьма ревниво относившийся к покушениям на свою абсолютную власть, дозволял купцам содержать на свои деньги вооруженную охрану, – напомнил достойный Эшер.

Почтенному Гилрою мысль о вооружении суранцев поначалу не понравилась, но, пораскинув мозгами, он пришел к выводу, что суранская милиция численностью в две-три тысячи человек, да еще разбросанных по всему королевству, вряд ли будет представлять серьезную опасность для эбораков и родственных им кланов, а в случае необходимости ее можно будет противопоставить эборакской верхушке, которая копает против своего короля. Использовал же Седрик из Октов лэндские дружины в борьбе за укрепление личной власти, так почему же почтенный Гилрой должен быть глупее.

– Хорошо, я согласен, – кивнул головой король, – но только в том случае, если ты приберешь к рукам крепость Измир. Согласись, достойный Эшер, если тебе это сделать не удастся, то твой план теряет всякий смысл.

Достойный Эшер согласился и даже пообещал почтенному Гилрою, что известит его о своей удаче очень скоро. Король Эборакии с сомнением покачал головой, но возражать не стал.

Урсула, высунувшись из окна дорожной кареты, довольно долго наблюдала за Гауком, не решаясь окликнуть молодого человека. Не хватало еще, чтобы самоуверенный купчишка вообразил, что интересен эборакской принцессе. Достаточно и того, что она танцевала с ним на пиру в Азрубале. Этот молодой человек сразу же привлек ее внимание и ростом, и статью, и красивым лицом, и черными вьющимися волосами, но знай она тогда, что он сын простого суранского купчика, то нашла бы возможность отказать. В королевстве почтенного Рикульфа эти суранцы играли, по мнению Урсулы, уж очень заметную роль.