— Я не спрашиваю, что ты делал в спальне моей матери, Но я хочу знать, как умер мой отец.

Ульф удивленно вскинул голову.

— Капитана Башни отравили в Стриингфилдском замке.

Тор презрительно засмеялся:

— Ты лжешь, как лгал мне все эти годы.

— Мальчишка, — выкрикнул возмущенный Ульф, — иди проспись.

Тор сделал выпад, Ульф машинально отбил удар, Ара обнажил мечи и бросился между противниками.

— Уходи, — крикнул он командиру Ожской дружины.

Ульф сделал шаг назад и остановился. Тор с размаху ударил Ару рукоятью меча в лицо, и тот отлетел в сторону захлебываясь хлынувшей из носа кровью. Дальнейшее меченый видел как в тумане: Тор вновь сделал выпад, Ульф покачнулся, меч выпал из его опущенной руки и со звоном покатился по каменным плитам двора. Ноги Ульфа стали медленно подгибаться. Тор шагнул вперед и подхватил падающего Ульфа. Ара, вытирая кровь с разбитого лица, бросился ему на помощь. Ульф хрипел, воздух со свистом рвался из его пробитых легких, он попытался что-то сказать, но ему помешала хлынувшая горлом кровь. Ара заплакал и опустил разом отяжелевшее тело умершего на землю.

— Тор!

Ара оглянулся на голос и с ужасом узнал в приближающейся женщине хозяйку Ожского замка. Гильдис со стоном опустилась на землю подле неподвижного Ульфа.

— Зачем? — спросила она сына голосом, полным нечеловеческой боли.

— Я отомстил за отца, — процедил сквозь зубы Тор.

Гильдис откинула голову, пышные светлые локоны волной упали на плечи. Из горла хозяйки Ожского замка вырвался звук, похожий на вой. Волосы на голове у Ары зашевелились, и он в ужасе отступил к стене.

— Это я отравила твоего отца.

— Нет, — крикнул Тор.

— Он хотел забрать тебя — забрать у матери ее ребенка. — Гильдис вдруг отшатнулась. — Это он — он стоит у тебя за спиной!

Тор в ужасе оглянулся на собственную тень. Ара подхватил на руки теряющую сознание женщину и почти бегом направился к дому. Шум внизу разбудил Данну, и она выскочила на лестницу. Растерявшийся Ара с неподвижной Гильдис на руках кружил по коридорам, не зная, что предпринять. Испуганные служанки бестолково суетились вокруг.

— Тор убил Ульфа, — сказал Ара, глядя на девушку сумасшедшими глазами.

— Где он? — спросила Данна, расталкивая служанок и помогая меченому уложить Гильдис на широкое ложе.

— Во дворе.

Подоспевшая Берта вытолкала меченого за дверь и захлопотала вокруг своей госпожи. Ара обессилено прислонился было к стене, но страшный крик, донесшийся из спальни Гильдис, заставил его вздрогнуть и рвануться к двери. Данна решительно остановила его:

— Тебе здесь делать нечего. Разбуди Рыжего и успокой Тора.

Данна хмурила брови и поминутно оглядывалась на двери, из-за которой доносились протяжные крики. Ара обхватил голову руками и медленно раскачивался из стороны в сторону. Крики прекратились неожиданно, зато послышался плач ребенка.

— Это что? — тупо спросил меченый.

— Иди! — резко крикнула ему Данна и исчезла за дверью.

Ара наконец сорвался с места и поспешно бросился вниз по лестнице. Тора он нашел на прежнем месте, тот стоял, прислонившись к стене, и не отрываясь смотрел в мертвое лицо Ульфа.

— Надо перенести его в дом, — сказал Тор деревянным голосом.

Ара поежился и промолчал. Было почему-то страшно прикасаться к неподвижному телу Ульфа. Теплилась глупая надежда, что пока он здесь лежит, все еще можно поправить, а если поднять его и унести, то это будет уже навсегда.

— Я должен выяснить правду!

— Зачем? — глухо спросил Ара.

— Ролло мне поможет.

— Не ходи, — попросил Ара, — оставь старика в покое, что он может знать?

— Старый Ролло знает все.

Наверное, Ара должен был его остановить, но он не знал, как это сделать, и остался стоять у стены, растерянно наблюдая за тем, как Тор неровной, прыгающей походкой идет по пустынному двору.

Ролло не спал, он смотрел на Тора глазами, полными слез:

— Зачем ты убил Ульфа?

— Ульф убил моего отца.

— Неправда, — старик приподнялся на локте, — его не было в замке в тот день, его не было даже в Приграничье. Это я отравил твоего отца. Вот этими руками я влил яд в его вино.

— А моя мать?

— Она ничего не знала, у меня были свои счеты с мечеными.

— Я не верю тебе, старик, — сказал Тор, и его бледное лицо побелело еще больше.

Данна стремительно ворвалась в комнату и перехватила вскинутую для удара руку владетеля. Из-за спины девушки выглядывали встревоженные физиономии Ары и Рыжего.

— Оставь старика. — Глаза Данны стали почти черными от расширившихся зрачков.

Тор рванулся в сторону и нанес девушке удар в лицо:

— Ведьма!

Ара с Рыжим навалились на обезумевшего Тора и сумели вырвать меч из его руки.

— Дурак, — прохрипел ему в самое ухо Рыжий, — твоя мать умерла.

Тор дернулся у них в руках и рухнул лицом вниз. Трое суток он метался в горячке, а на четвертые исчез. Погруженный в траур замок не сразу заметил пропажу владетеля. Встревоженная Данна сообщила об этом только меченым. Те обшарили все окрестности, но не обнаружили даже следов пропавшего Тора. Впервые в жизни Лось растерялся. Поникший стоял он перед девушкой, теребя поцарапанными руками черный берет, украшенный золотым значком Башни.

— Я найду его, — сказала Данна.

— Он натворил столько бед. — Лось безнадежно махнул рукой.

Ара, просунувший лохматую голову в дверь, вернул сержанта к суровой действительности:

— Прибыл ярл Гоонский.

Лось вздохнул, нахлобучил берет на самые глаза и отправился встречать повелителя края, которого принесла нелегкая в самый неподходящий момент, когда Ожскому замку было не до гостей.

Гоонский был бледен, на бычьем упрямом лице читалась усталость, а в уголках угрюмо сжатых губ таилась вся горечь, накопленная за последние нелегкие годы. Лось молча проводил ярла в часовню и оставил там одного у гроба Гильдис.

— Тор нашелся? — спросил Маэларский у мрачного сержанта.

Лось отрицательно покачал головой. Эйрик вздохнул и осторожно приоткрыл дверь в часовню. Гоонский бык неподвижной глыбой застыл у гроба хозяйки Ожского замка, и только его плечи вздрагивали от рыданий. Пораженный Эйрик неслышным шагом отошел в сторону.

— Берегись, Лось, — сказал он меченому, — на тебя началась охота. Ее затеял Бент Хаслумский, отец Сивенда. Серые монахи сделают все возможное, чтобы расправиться с тобой. Им нужен повод, чтобы развязать войну в Приграничье. И меченый-безбожник для этой цели вполне годится. Под крики о вере они приберут к рукам наши земли. Ярл Гоонский уже получил грамоту короля Рагнвальда с требованием твоей головы.

— У меченых теперь хватит сил, чтобы защитить себя. — Губы Лося надменно сжались.

— Ярл Эйнар поможет вам, но и вы помогите ярлу. Нордлэнд — наш общий враг.

Тор поднял голову и огляделся. Ветер лениво раскачивал верхушки вековых сосен, а внизу, на земле, стояла удивительная тишина. Хвойный лес, насквозь просвеченный солнцем, наполненный ни с чем не сравнимым ароматом свежего янтарного сока, будил в душе Тора яркие картины детства и ощущение защищенности в таком понятном, близком и родном мире. Он приподнялся на руках и вздохнул полной грудью. Тяжелый мутный туман, заполнявший его голову все эти дни, рассеялся с первыми лучами солнца. Место показалось ему незнакомым. Ночью он долго брел, не разбирая дороги, потом был день, который не принес ему облегчения, потом снова была ночь, когда он наконец свалился без сил и забылся тревожным сном. Он не знал, сколько времени прошло с тех пор, но острое чувство голода подсказывало ему, что провалялся он здесь немало. Оружия у него не было, а значит, не было возможности добыть пищу охотой. Тор знал всю неохватную величину Ожского бора: человек мог бродить здесь дни, недели, месяцы, не встречая живой души.

Тор сделал первый шаг. Ноги были словно чужие, голова кружилась, но он упрямо двигался вперед. Странно, но силы его не только не уменьшались, а словно бы прибывали с каждым новым шагом. Сосновый лес сменился лиственным, стало труднее продвигаться вперед. Тор был только рад этому. Препятствия, возникающие на пути, требовали приложения усилий, что отвлекало его от мрачных мыслей, которые с настойчивостью обиженных пчел вновь начали терзать его мозг. Невидимые корни хватали его за ноги, и он падал на землю, крича и ругаясь. Тору важно было слышать человеческий голос, пусть даже если этот голос был его собственным.