С неожиданной тоской подумал, что ни она, ни ее отец никогда не узнают о том, что отвергнутый жених спас ее жизнь… Потому что он этого не скажет. Все равно это уже ничего не изменит.

Разве что предсказание Жезу.

Ведь она именно это покушение имела в виду, призывая Домналла не печалиться, поскольку тот «скоро будет отомщен, хоть и не получит от этого удовлетворения»?

О, Элл, как же порой просто бывает изменить предначертанное тобой…

— Эй, стража! — рявкнул он, дождавшись, пока девушка скроется в окне. — Ко мне! Тревога!

И еще подумал, что, может, он и не в силах помочь себе, как не смогла спастись от плена эта провидица-рабыня; но вот городу и людям, вверенным Эллом его охране, он вполне может помочь. И завтра же выгонит в море дозорные корабли, и караулы на воротах будут удвоены, чтобы если Рагир или еще кто-то решат сунуться в Стормтон, их ожидал не легкий успех, а тот самый огонь, плач и скрежет зубовный…

«…В пространстве растечется безграничное море из человеческой крови, в котором волнуются гороподобные волны; в самой середине этих волн — на алмазном утесе, на вершине его — солнце нового мира — Тзинн-Таса. Лицо у него сияет ослепительно; в правой руке, испускающей пламя, он держит меч, упираясь им в небо; этим мечом он посекает жизнь нарушивших обеты. В левой руке он держит знамя Тьмы. Рот страшно открыт, четыре острых клыка обнажены; имеет три глаза и страшно гневный вид. Он коронован короной, имеющей вид человеческого черепа. Стоит он среди пламенеющего огня… Принеся этому и армии иных демонов чашу крови, их призывают уничтожать врагов, а особенно тех, кто не хочет, чтобы Тзинн-Тас царствовал и правил. Вот вопль, к ним обращенный: „Призываю основавшего свое вечное местопребывание в западной стране за большой водой владыку жизни и смерти, повелителя великих палачей и шимнусов, не отступающих от повелений. Приидите по силе обещания… Чтобы порадовать Тзинн-Таса и его сподвижников, чествуя их великим морем разной крови. Все враждебные и силы и препятствия, согласно своих строгих и жестоких законов, сделайте прахом… Открывший рот и обнаживший клыки, имеющий три глаза на своем страшном лице, возложивший на себя корону из черепов и четки, величественный богатырь, одаренный лицом, на которое невозможно смотреть, тебя восхваляю я! Стоящую по правой стороне от тебя Ухино, которая держит в своих руках меч и копье, имеет синее тело и ужасную ликом — восхваляю я!.. Царь хранителей Мрака, владыка жизни, восемь свирепых меченосцев и вы, страшные палачи, умножьте вашу силу! Воздвигающим преграды вам, не повинующимся вашей воле, всем держащимся ложных учений, поклоняющихся ничтожному Свету и отвергающим Великую Тьму, покажите вашу силу! Ниспослав свыше шимнусов, поражающих врагов мечами, схватите врагов сетью, пришпильте их кольями, перерубите мечами, высосите у них сердце! И, заставив их покончить свое настоящее злое существование, поглотите их души, приобщив ко Тьме Изначальной! Прекратите жизнь этих злобных врагов! Плоть, кровь и кости их вкушайте устами вашими! Примите эту жертву плоти и крови ненавистных врагов! Направьте верных на путь повиновения и накажите врагов явными знамениями! Уничтожьте врагов!“»

Моление Отцу Могил. Кодекс Тан-Бо, царство Пхой (ныне южная Сянь),

приблизительно 1234 год от Возведения Первого Храма.

Рагир обвел взглядом собравшихся. Сейчас в каюте собрались самые его доверенные люди. Точнее, те, кому он верил больше, чем другим, ибо полностью Рагир не доверял даже себе — лишь Властелину.

Йунус, Эрера, Корр о-Данн… Он думал позвать еще и кого-то из пикаронских вожаков или жрецов. Но Мутабасса слишком глуп, хотя и хитер, Бангоро стар для великих дел, а Орьянто слишком верит в Элла, и самые его смелые мечты не идут дальше того, чтобы Эгерия признала пикаронское государство как своего вассала, наградив его титулом графа или герцога. А остальные или слишком далеко, или мелковаты.

Придется начинать свой поход с теми, кто под рукой.

А собравшиеся небось думают, куда теперь поведет их капитан. На Золотое Ожерелье? На Кадисту? Или на само Геоанадакано?

Итак, друзья, я собрал вас, чтобы сообщить вам нечто приятное. Слишком долго мы таились. Пора показать зубы по-настоящему и заставить этот мир содрогнуться!

Корр о-Данн нерешительно молчал, и его глаза по-прежнему отражали глубокое сомнение. Такое же плескалось и в очах остальных соратников Морриганха.

Капитан окинул их взглядом и решился:

— Слушайте, друзья мои. Мы с вами сегодня, пожалуй, наиболее могущественные люди в Дальних Землях. Да, именно так, мы — корсары, вольные мореплаватели, разбойники, висельники. У нас есть все — богатство, храбрость, люди, каждый из которых строит пятерых королевских солдат, корабли, связи при дворах местных правителей. Любой из нас получил свое место благодаря уму и отваге, а не потому, что когда-то его бабушку отымел какой-то принц! Стоит нам захотеть, и любой купец, самый богатый и знатный, лишится своих кораблей и товаров и пойдет просить милостыньку!.. Теперь дальше. Есть еще великий западный торговый путь. Сейчас эгерийская казна сидит на нем толстым задом, проводя два-три корабля в год, а могут пойти сотни и сотни! У нас есть силы, достаточные для того, чтобы свалить тут власть монархов.

— К чему ты клонишь? — прищурился Эрера. — Уж не…

— Да, именно для этого я вас и созвал. Мы начинаем создавать свое королевство, королевство Иннис-Тор!

— Рагир, — после долгой паузы бросил Йунус, — ты удачлив, как сам Хамиран, но даже его сбросили, в конце концов, в Преисподнюю. Не боишься повторить его участь?

— Отнюдь! Как можно это сделать? Судите сами: есть в океане острова, возникшие из морской пучины, похожие один на другой. Вы знаете их: Аятти, Эариола, Марика… Жители и гарнизоны этих островов дрожат от одного нашего имени, трепещут, завидев парус на горизонте. Но эти острова и города, стоящие на них, — ключ от океана, стена между Старыми и Дальними Землями. Поэтому нужно сделать так, чтобы всё это стало нашим. Города и селения не станут больше трепетать при нашем приближении, они назовут нас своими спасителями, и над ними взовьется наш флаг. Короли вступят с нами в переговоры, как равные с равными, и мы унизим их гордыню. Были времена, когда народы, начинавшиеся от горстки воров, разбойников и пиратов, создавал великие империи. И подобное время настает вновь!

— Немыслимо… — выдохнул Йунус.

— Отчего же, дружище? — усмехнулся Морриганх. — Ведь власть Эгерии держится лишь на том, что ее некому сбросить. Чтобы сломать Эгерии хребет, нужно лишь несколько ударов. Нужно занять Туделу, затем Ничьи Земли в районе мыса Дигнидад, чем мы отрежем южные колонии от северных… Третьим будет Геоанадакано — третьим и главным. Владеющий Геоанадакано перехватит самый удобный и короткий путь в Дальние Земли. Что такое все эти Альмадено, Сархьено, Тудела и Урдагоро, если они будут отрезаны от метрополии? И станут ли их жители умирать на стенах своих городов, защищая короля, которого они в глаза не видели, если у них будет выбор: умереть или стать свободными и богатыми? Стоит нам начать, и не пройдет и месяца, как все крупные острова будут нашими. Мы захватим эгерийские суда, поднимем наш флаг на их мачтах и направим их пушки на тех, кто еще посмеет сопротивляться. Все это сбудется, слышите? Я верю, непременно сбудется! И тогда любая земля, о которой я скажу, что она наша, станет нашей! Нашими будут острова, нам будут принадлежать моря, ничей флаг не осмелится появиться в этих водах без нашего дозволения!..

Глаза пирата сверкали фосфорическим блеском, лицо пылало, голос звучал вдохновенно, верой дышало каждое его слово, каждое движение. Казалось, он видит воочию нарисованную его воображением картину, видит, как реют на бывших королевских кораблях его флаги, слышит сигнал боевой тревоги, ружейную стрельбу, гром пушек, крики пиратов.