— Провались, гнусный, с твоими деньгами! я не продаю моей души духу тьмы и рабам его.

— Задушу!

— Ну, ладно; посмотрим, что из этого выйдет.

Еврейка отперла дверь и впустила Аврелию.

— Добрая женщина, проводи меня сейчас в Нолу, — сказала трепещущая беглянка, — я отдаюсь под твое покровительство, потому что меня уверили в твоей честности. Вот тебе плата за труды вперед. Возьми это ожерелье.

Мелхола взглянула на ожерелье, данное Катуальдой, и возвратила его назад, показывая мимикой, что ничего не понимает.

— О, боги! — вскричала Аврелия в отчаянии, — это, верно, не Мелхола!

Еврейка сделала пригласительный жест; Аврелия вошла в кухню.

— Мужчина здесь! — тихо проговорила она, готовая убежать, — куда меня привела жестокая судьба моя, к кому?.. сжальтесь над бедной сиротой, спасите меня!

— Ты гонима Роком? — спросил Фламиний из своего темного угла.

— Этот голос!.. боги!.. — прошептала Аврелия с изумлением.

Фламиний поднялся и подошел.

— Гонимый Роком у ног гонимой! — вскричал он, падая пред ней да колени.

Мелхола вышла.

— Флавий Флакк не настоящее твое имя. Я это узнала. Скажи мне, как зовут тебя?

— Не могу.

— Даже мне?

— Я Флавий, хоть и не Флакк. Но что тебе за дело до имени того, кто полюбил тебя безумно с первого взгляда? Аврелия, помнишь ли ты твою клятву в вечной любви? я поверил тебе, я надеялся… я верю и теперь. Ты еще любишь меня?

— Спаси меня, Флавий, если ты честный человек! отведи меня в Нолу к друзьям моим; если я не явлюсь туда, они будут обо мне тревожиться.

— Я исполню все твои желания.

— Пойдем же, пойдем!

— Увы! теперь это не в моей власти. Я не могу покинуть этого моего единственного надежного убежища.

— Где же Мелхола, еврейка, живущая здесь?

— Она в Неаполе по делам. Но ты устала, измучилась, Аврелия; отдохни, у меня готов ужин; отогрейся!.. ночь холодна; я вижу, как ты дрожишь; бедная, несчастная, мне жаль тебя; я завтра отправлю тебя к твоим друзьям, как только вернется Мелхола.

— Да, я не могу идти; я измучилась, — сказала Аврелия, в изнеможении присевши к столу.

Из-за полуотворенной двери высунулась голова заспанного, полутрезвого Лентула.

— Фламиний! — сказал он зевая.

— Разве тебе послышался его голос? — спокойно отозвался римлянин, — протри твои сонные глаза, мой друг; здесь нет Фламиния; зачем он сюда попадет, ведь мы его не ждали сегодня. У меня приютилось по воле богов такое же гонимое Роком существо, как и я сам.

Лентул оправил свой беспорядочный костюм и вошел в кухню.

— Вот неожиданная встреча! — вскричал он радостно, подсев к Аврелии.

— Может быть, ты, Лентул, можешь проводить меня сейчас в Нолу? — спросила Аврелия, — мне непременно надо быть там к рассвету, потому что меня будут искать.

Она рассказала молодым людям свои приключения.

Мелхола возвратилась, поставила на стол большую плоскую деревянную посудину вроде тарелки, выложила на нее огромного морского рака, только что сваренного ей в котле, разрезала его ножом, и пригласила кушать своих постояльцев.

— Жаль, что Мелхола уехала, а эта ее подруга не понимает нашего языка, — сказал Фламиний, боясь, что друг выдаст его ложь.

Лентулу не впервые приходилось участвовать в таких проделках; он бровью не повел, спокойно ответив:

— Да, очень жаль.

Поевши, Аврелия снова заторопилась в город.

— Я проводил бы тебя, благородная Аврелия, с радостью, но не могу этого сделать, — сказал ей Лентул, — пару лошадей, бывших здесь, взяла уехавшая Мелхола; других нет; пешком идти страшно. Мелхола знает пароль разбойников и корсаров; они ее пропустят, а без нее не пропустят никого.

— Ах, какой ужас! разве дорога в Нолу занята?

— Не знаю наверное, но я слышал об этом сегодня утром.

— Неужели ты, Аврелия, боишься провести одну ночь под кровом этим, — спросил Фламиний, — если ты не веришь, что я честный человек, то ведь я не один с тобой; здесь Лентул, хороший знакомый твоего дяди.

— Нет, нет, Флавий, я тебе верю; не обижайся, но спаси, защити меня!

— Я и Лентул будем твоими верными защитниками; мы не сомкнем глаз наших всю ночь, оберегая твои покои; ложись здесь и усни спокойно. На заре мы тебя разбудим, достанем непременно лошадей с повозкой, вооруженных людей для охраны, и отпустим тебя к друзьям.

— О, благодарю, благодарю вас обоих!.. я вам вверяю мою жизнь и честь… вы мои единственные друзья теперь.

Мелхола накрыла тюфяк чистой, тонкой простыней, положила другую подушку и покрыла улегшуюся Аврелию теплым одеялом.

Молодые люди ушли в соседнюю комнату и действительно не смыкали глаз всю ночь, сторожа свою добычу; они условились, как им действовать.

На заре вбежал в кухню, громко хлопнув дверью, человек, укутанный в тогу.

— Спасайтесь, бегите, добрые люди! — вскричал он.

Аврелия вскрикнула от ужаса и вскочила с постели.

— Что такое случилось? — спросила она.

— Что случилось? — спросил Фламиний, войдя в кухню.

— Разбойники врасплох напали на город и взяли его, разграбили, перерезали сонных солдат, было ужасное побоище; шайка увеличилась до двух тысяч человек.

— Боги, спасите нас, беззащитных! — вскричала Аврелия. — Венера, Церера, Юнона!.. Зевс и Меркурий!.. спасите, спасите! лепетали ее посинелые губы, — ах, что сталось теперь с моими друзьями? Катуальда, моя спасительница, где она? убита?.. Сервилий, мой Сервилий!..

— Который из Сервилиев? — спросил незнакомец.

— Кай-Сервилий-Нобильор. Не видел ли ты его в городе, почтенный человек?

— Если это твой родственник или друг, то…

— Что? говори, говори!

— Я его видел.

— Он жив? жив?

— Готовься к худ…

— Ах!

— Не пугай эту девушку, почтеннейший! — вмешался Фламиний.

— Напротив, скажи мне все! — вскричала Аврелия.

— А ты ее родственник? — спросил незнакомец.

— Я ее защитник, — ответил Фламиний.

— Жених?

— Пока нет, но я ее защитник и не позволю тебе…

— Флавий, позволь ему все сказать! — перебила Аврелия, — говори, почтенный старец, что сделалось с Нобильором?

— Я жрец Юпитера из Метапонта, — ответил пришедший, сняв с головы тогу и усевшись к столу; его голова была покрыта густыми, седыми кудрями; важное, величественное лицо обрамлялось длинной бородой, совершенно седой, как и волосы на голове, — я был случайно в Ноле у родных. Я хороший знакомый Нобильора: я с ним виделся, потому что вчера в полдень он приезжал и спрашивал, нет ли здесь дочери умершего Аврелия Котты.

— Катуальда! Катуальда! — вскричала Аврелия горестно, — они ее не нашли!.. она убита!

— И не знаю особы, о которой ты говоришь, благородная дева, — сказал жрец, — но Сервилий Нобильор остановился у соседа моих родных. Когда напали разбойники, мы все выбежали на улицу, дом соседа был окружен…

— Ах!

— Нобильор выскочил из окна второго этажа; он был еще жив, но разбойники…

— Что?

— Закололи его при моих глазах.

— Сервилий! Сервилий! — вскричала Аврелия, истерически зарыдав, — он умер! он умер!

Фламиний сел рядом с ней и терпеливо выждал, пока не утих первый порыв ее отчаяния. Он обнял ее, положив нежно свою руку ей на плечо. Аврелия, забывшая все на свете, кроме своего горя, не только не противилась этим ласкам, но положила свою голову на плечо Фламиния, как ребенок к ласковой няньке. Она не противилась, когда молодой человек взял ее руку и покрыл поцелуями.

— Дети, беззащитные дети, — сказал жрец, — здесь нельзя оставаться; разбойники могут прийти сюда. Сан жреца защитил меня от них, но вас ничто не спасет, кроме поспешного бегства. Ужасный Аминандр искал дочь Котты, если он не нашел ее…

— Я дочь Котты, — перебила Аврелия.

— Он поклялся ее найти. Если ты, благородная дева, в самом деле дочь Котты, которую ищет этот изверг, не оставайся здесь, беги!

— Куда нам бежать, Флавий? — спросила Аврелия.

— Я твой защитник до последнего моего дыхания, — ответил Фламиний, — у берега, конечно, есть лодки; как только вернется Лентул, — он ушел искать лошадей для тебя, — мы уплывем отсюда.