— Я это помню, — перебил Нарцисс.

— Как тебе не помнить! — сказал Электрон со смехом, — ты был главный виновник-то всей потехи…

— Я!..

— Да. А то кто же? Ты и Лентул-Сура.

— Друг, пощади меня! — тихо шепнул художник в новом ужасе, — если ты выдашь… Лентул — это мой заклятый враг!

— А я все-таки расскажу милостивому патрону твои плутни, Нарцисс-громовержец! не тереби меня за платье… я неумолим.

— Певец, слезай с колесницы, — перебил претор, — мы в город приехали. За обедом расскажешь мне эту историю; слезай, художник.

Они слезли и пошли пешком около экипажа.

— Какой ты трус, товарищ! — сказал певец художнику дорогою, — что такое ты сделал, чем так провинился перед этим стариком, что падаешь в обморок, как женщина, от его взгляда?

— Моя вина ужасна! если ты знаешь, кто я, то теперь бежать мне поздно… сдаюсь на твое великодушие.

— Верно, кроме опрокинутой квадриги, ты у него украл что-нибудь, любимое им!

— Да… украл и убил…

— Его боевого коня?.. ах, ты чудак, он так добр, что у него все можно выпросить, стоит только угодить ему. Если б я захотел, то он подарил бы мне даже лиру своей дочери.

— Если ты знаешь, кто я, то знаешь, что я украл и кого убил.

— Я знаю, кто ты, но кого убил, — не знаю.

— Я не понимаю тебя, Электрон.

— А я тебя, Нарцисс-громовержец.

— Опять громовержец!

— Отчего ты испугался до такой степени, когда я хотел рассказать про тебя и Лентула?

— Я и Лентул!.. Курий… и Афраний…

— И их Фламиний, прибавь.

— Их Фламиний?

— Это был замечательный союз шалунов… но отчего это, пугает тебя? претор всегда покровительствовал Росции, а не ее сопернице, и когда Лентул подкупил тебя, Нарцисс…

— Лентул подкупил меня?! я от него ни одной квадранты и взаймы-то не получил!..

— Будто я не знаю этой потешной истории!..

— Что это за история? объясни мне!

— Плоха же твоя память, друг мой! Фламиний и Лентул напоили актера, игравшего роль спящего отца, до того, что он, улегшись на сцене, в самом деле уснул. Ах, как было смешно! Демофила будит Медона своим трагическим монологом, а он спит и не просыпается… ты гремишь твоим громом на потолке… Демофила взывает:

ему надо по ходу действия проснуться в ужасе, а Медон спит и спит… Фламиний и Лентул прибежали за кулисы, а оттуда наверх, к тебе, да как толкнут твой медный цилиндр!.. гром — бац на сцену!.. плохо спаянный цилиндр разбился, посыпались из него каменья и огромные гвозди в разные стороны, подмостки проломились… образовался Курциев провал среди театрального форума… публика расхохоталась… с соперницей Росции сделался обморок… я участвовал тогда в хоре. Это было незадолго до того времени, как Фламиний попал за что-то в тюрьму.

— Я помню эту историю… да, я участвовал в ней… да, я — Нарцисс-себялюбец, я — машинист, — раб, я — кто тебе угодно, только скажи твоему патрону, что я нездоров, избавь меня от его присутствия, чтоб я его не забавлял… я не могу забавлять его, как ты.

Они дошли до дома вслед за колесницей.

— Рабы, — обратился претор к выскочившим из дома людям, — отведите этих моих клиентов в розовую комнату на втором этаже и устройте им там постели. Не смейте их тревожить вашими приставаньями с разговором.

— Эта комната!.. эта самая комната! — вскричал художник, оставшись наедине с другом в отведенной им спальне после удаления невольников, устраивавших постели и принесших воду.

— Верно, тебе памятна, как и мне!.. я здесь виделся с дочерью претора, когда она посылала меня в тюрьму своего мужа. Славная комната!.. выкрашена розовой краской под цвет утренней зари… взгляни, как хорошо нарисованы по стенам эти нимфы с гирляндами!.. на потолке миф о Девкалионе. Вот часы на подставке из индейского дерева, подаренные ей, говорят, мужем в день свадьбы. Остальные ее вещи убраны. Вместо красавицы здесь ночуют клиенты.

— Зачем он поместил нас именно в эту комнату?

— Почему же я могу знать, какой каприз им руководит? тут спят его гости и клиенты, оставшиеся ночевать.

— Гистрионы в этой комнате! о, Люцилла!.. если б она могла это видеть!

Художник упал на колена и заплакал, призывая душу утопленницы. Певец подошел к нему и беспрепятственно снял с него седой парик и бороду.

— Как горяча твоя голова! — сказал он, смачивая водой его темя.

Нарцисс не отвечал, продолжая плакать.

— Художник у ног певца! — раздался голос сзади них.

У двери стояли претор и Росция.

— Он ищет кольцо, которое я обронил, — сказал певец.

— Я не могу найти, — сказал Нарцисс, быстро отерев слезы и вставши.

— А я его вижу; вон оно в углу… укатилось.

— Ты болен, художник? — спросил старик, — у тебя красные глаза.

— Да, я нездоров, милостивый патрон.

— Хорошо ты сделал, что снял парик… не носи этот парик… носи рыжий.

— Я без парика! — вскричал Нарцисс, схватив себя за голову.

— Ты без парика! — сказал старик.

— Он без парика! — вскричала Росция с громким смехом.

— Ты узнал меня, Семпроний! — сказал Нарцисс, в безнадежном отчаянии опустив голову.

— Ты сильно постарел, Каллистрат, но я теперь узнал тебя.

— Какой Каллистрат, почтенный Семпроний? — спросила Росция.

— Это мой беглый раб. Злодей!.. ты упустил любимых коней моей дочери и дал им свалиться в пропасть вместе с ее лучшей колесницей… ты бежал тогда от наказания… теперь ты в моей власти… я распну тебя.

— Ошибаешься, почтенный Семпроний, — возразила актриса, — я также теперь узнала этого человека. Это Нарцисс, наш беглый машинист; он забрал вперед жалованье за два года, продал себя нам в рабство и убежал. Мой отец распнет его.

— Мне все равно, — Каллистрат я или Нарцисс, — сказал художник, — распинайте, если уж такова моя судьба.

— Милостивый претор, — вмешался певец, — этот человек, бежавший от твоего гнева в театральную труппу, достоин твоего прощения… позволь мне сказать.

— Говори, говори, мой застольный Ганимед.

— Вспомни, что он много лет работал на тебя честно, исполняя все твои заказы, иногда чрезвычайно трудные, с самой похвальной аккуратностью. Когда он опрокинул любимую квадригу твоей дочери, он был молод и пьянствовал под влиянием дурных товарищей; теперь он стал трезвым, честным, искусным художником, лучшим исполнителем твоих заказов. Неужели ты, мстя за давний проступок, казнишь такого человека?

— Ты говоришь правду, певец, — ответил претор в раздумье, — квадригу мне не воротить, а хорошего художника казнить — глупо и жестоко. Образованный человек обязан поощрять таланты. Росция, искусство роднит людей; художество и сцена — брат с сестрой… хороший живописец и резчик — такой же артист, как драматический актер. Я беру этого человека под мое покровительство и защищу от претензий твоего отца, если ты…

— Я ничего не скажу моему отцу, почтенный Семпроний, если тебе это угодно, — ответила актриса.

— Но не ходи без парика по улицам, художник! — погрозив пальцем, сказал претор, — не ходи и в моем доме при рабах. Есть у тебя враги, кроме меня с Росцией.

— Я теперь исправился, господин, — сказал художник, — ты не раскаешься, что простил меня; я буду до конца жизни работать, как могу…

— Вместе с моим певцом?

— Если он меня не прогонит.

— А ты помни, что он тебя теперь от нас защитил, и люби его, не ссорься с ним из-за дрянной Лиды, которая никогда не была его женой, а только подругой и помощницей в шалостях.

— Электрон послан мне богами, господин; теперь не в первый раз он меня спасает; он спас меня от голодной смерти и порочной жизни, научив ремеслу. Я его люблю больше всего на свете; я пропаду без него.

— Он тоже тебя любит. Любите же друг друга, забудьте вашу мимолетную размолвку и побеседуйте до обеда с Росцией, а я пойду в Сенат.