Айрин неуютно съежилась.
– Это вроде тебя, что ли?
– Я сегодня не смог залезть в карманы этим, – я махнул рукой в сторону, куда убыли наши посетители. – Не потому, что я такой чистенький и принципиальный, а просто не смог перебороть брезгливость. Не приучен я к такому. Те трупы, которые мне иногда попадаются, обыскивать просто незачем. Многие это делают легко – например, те, кто работает в моргах. Они наверняка гораздо более культурные и тонкошкурые, чем я, просто такая у них работа и такая профессиональная деформация. Их зона риска – нападение чудовища или озверевших людей. Мы к этому приспособлены лучше, но из-за своей слабости я, возможно, лишил нас возможности лишний раз заправиться. И это может нам обойтись ничуть не дешевле, если бензин кончится в неудачный момент. Так что вынужден подтвердить фирзаилов тезис – нет в мире совершенства, и я уж точно не оно. Но пока можешь заставить себя шевелить ластами, есть на что надеяться.
– Это ты так окольно подводишь к мысли, что я не самая пропащая?
Не пойму, она кокетничать, что ли, пытается? Очень мило, спасибо большое, но меня о таком надо за две недели извещать в письменном виде, чтобы успел настроиться, побриться, носки поменять.
– Это я вполне прямолинейно подвожу к мысли, что дальше будет гораздо хуже. Если тебе невмоготу уже сейчас, когда ты еще никаких усилий не приложила, то я не понимаю, как ты собираешься барахтаться дальше. Мик очень трогательно тебя со всех сторон прикрывает, а с его мнением я вынужден считаться, потому что он часть моей команды. Но в конечном счете всегда найдется ситуация, из которой на его горбу выехать не удастся. Например, если при команде «ложись» ты не плюхнешься немедленно в то дерьмо, что будет под ногами, а решишь пообсуждать шовинистическую подоплеку приказа, то запросто можешь остаться без головы. Пуля – она такая дура, что сама ты ее нипочем не предугадаешь. Если хочешь пережить эту ситуацию, а за ней следующую и следующую, то лучше уже сейчас соберись с мыслями и реши, надо ли оно тебе.
На какой-то момент показалось, что она мне сейчас плеснет в рожу из стаканчика. Но нет, скорчила скорбную физиономию, и только.
– Я бы с большим удовольствием выбрала какой-нибудь другой вариант, спасибо за красочный образ падения в дерьмо. Но, насколько я успела разобраться, мир уже сильно не тот, что был… до. Единственная широко открытая стезя – это как раз военная служба, очень похожая на то, что ты мне рисуешь. Только туда меня еще и не возьмут – возраст, пол, да и национальный признак. А что касается гражданского сектора, так девчонки мне таких картин маслом нарисовали!.. Опять открываются заводы, но спрос в основном на работяг, которых уже давно и обучать-то перестали. Социальная сфера резко ужата, перекроена, поделилась на две части – коммерческая для тех, кто может себе позволить, и государственная для всех остальных. Настолько кривая, косая и неуклюжая, что ваши африканские страны смеются, но все равно на рынке труда предложение превышает спрос. Я уже приценилась к доступным вариантам: фитнес перестал занимать умы среднего класса. Девчонка, с которой мы вместе работали инструкторами, а она формата Ленды Мюррей, ведет оздоровительную гимнастику в доме престарелых в Висконсине за минимальную плату. Тоже поискать такое? Не мой уровень – я профессионал IFBB, между прочим, тренирую продвинутых любителей и беру далеко не каждого. Да и туда не возьмут, глянув на разрез глаз! Переводчиков даже с чертова японского никому не надо, потому что игры вовсе неактуальны, а всё внешнее сообщение только через очередное правительственное учреждение. Пару раз подрабатывала в кино… нет, не в том кино, козлина, трюковым дублером… чего?
– Дублером кого? Люси Лоулесс?
– Это так важно?
– Ну, интересно же, за кого тебя можно выдать при случае.
– В движении, со спины и с рукавами – оказалось, что за Лору Препон. Тьфу на тебя, весь монолог запорол! О чем я? Да, отправила письмо агенту, который меня туда сватал, но получила автоответ о ликвидированном адресе. Короче, вопрос уже не в том, чего я хочу, а в том, что у меня при полной самоотдаче получится. Мне уже не двадцать, чтобы запустить New Game Plus и сгенериться молодым специалистом.
Что ж, это верно. Конечно, ни в одном HR-агентстве не отнесутся с пониманием к человеку, претендующему на работу только потому, что все остальные варианты еще хуже. Однако и на этих камнях иногда прорастают деревья, причем довольно живучие. Некоторые мои бойцы, не видя для себя иных путей в жизни, так стараются, что становятся завидными кадрами даже для крупных частных агентств.
Лора Препон, надо же. Может, Айрин нас познакомит? Ей наверняка приятно будет для разнообразия пообщаться с мужиком, рядом с которым она покажется маленькой и хрупкой.
– То, что тебе не грозит сломаться под рюкзаком и боекомплектом, уже большой тебе плюс. То, что тебе уже не двадцать и характер твой давно сформирован и закален в лучших традициях свободного мира – большой минус, слишком много самомнения, чтобы шагать в ногу, даже если от этого жизнь зависит. Но это все не главное.
– А что главное?
– Нервы. Как и в любом другом деле, наверное, только в нашей ситуации все гораздо критичнее. Пока не психуешь – сохраняешь шанс выбраться из любой задницы. Начинаешь паниковать – пиши пропало. Все остальное со временем придет. Ставить рекорды и сдавать квалификационные экзамены тебе пока не нужно. Главная проблема: у нас нет возможности прогнать тебя через учебный лагерь, где выполнение команд загнали бы тебе в область рефлексов. Тебе придется делать это самостоятельно по ходу пьесы. Если жизнь не поспешит нас запрессовать со всех сторон, это вполне реально.
– Я вполне нормально выполняю команды! – рассердилась Айрин. – Ничуть не хуже остальных. По крайней мере пока они не переходят в область сексуального домогательства. В спорте, чтоб ты знал, своя дисциплина – куда там вашей армии!
– Двадцать отжиманий.
– С какой это стати?… Блииин. Это типа демонстрация или?…
– Сама решай. Вопрос, что у тебя получится при полной самоотдаче, на большую часть в том, что именно для тебя – полная самоотдача.
Айрин со вздохом допила кофе, отставила стаканчик, нехотя поднялась со стула и, безо всякого энтузиазма перейдя в упор лежа, с агрессивным сопением принялась отжиматься. По крайней мере, она действительно в хорошей форме. Водитель эвакуатора, как раз цеплявший в двух шагах от нас покореженный ниссан на сцепку, воззрился на эту картину с изумлением. Судя по соотношению длины его рук к толщине пуза, упражнение это ему знакомо не было, а при попытке исполнить представляло бы собой покачивание на животе.
– Хороший выбор, – одобрил я усилия Айрин. – Первая реакция на команду всегда одна, независимо от того, легитимна ли команда. Именно рефлекторная реакция определяет, будет ли команда исполнена или оспорена. Ты же не думаешь, что сержанты в кино орут на новобранцев из-за того, что они все поголовно садисты и жизнь у них не задалась? Это проверенный веками метод выколачивания лишнего свободомыслия. Воспитание рефлекса. Орут – делай. Не щелкай хлебалом, держи удар, сопротивляйся стрессу. Если тебе это не по душе – вали из армии, вступай в Конгресс или флуди в Интернете.
– Я занималась тхэквондо у отличного мастера, и он ни разу в жизни не повысил голос!
– Наверное, это потому, что он стремился сделать из тебя гармоничную личность, или к чему там все эти восточные философии призывают. У сержанта заботы приземленнее – дать тебе шанс не убиться в первую минуту под огнем. Поскольку собственные навыки предстоит отращивать долго, привыкай бездумно выполнять команды тех, у кого они уже есть.
– И любые идиотские шуточки надлежит выполнять наравне с боевыми командами? – она даже с дыхания не сбилась! Есть все-таки определенные преимущества у вкладывания чертовой прорвы сил в, казалось бы, чисто позерское занятие по созданию фигуры.
– К сожалению, нет. Любой приказ допустимо не выполнять, на собственный страх и риск. Рефлекс не обязан брать верх над сознанием. Он просто первым подает решение. Если решение рефлекторное видится неприемлемым, допустимо прислушиваться к другим источникам.
