Вернулся обратно в гостиную. Можете меня презирать, если угодно, а женскую сумку тоже не обошел вниманием. Барахла в ней было столько, что мне понадобилась бы тележка. Кошелек не порадовал, зато в глубине, в кармашке нашлась защепленная скрепкой тонкая стопка банкнот. Спасибо, мэм… как бишь вас, где-то тут и права должн быть… Дженис, да. Очевидно, что муж ваш, нервный Брайан, в вашем семействе создавал массу, в то время как движущей и мыслящей силой были явно Вы. Четыреста пятьдесят долларов, что характерно – местных, канадских. Правильная была дама, понимала, где находится. Очень жаль, что мы так припозднились. Зато приятно, что наконец добрались и выписали этой гниде рецептов на всю катушку. Телефон тоже в сумке, идет в карман. Несколько пузырьков с лекарствами. Не разбираюсь, кроме вот разве что ибупрофена – его можно прихватить. Коробка с… бееее. Поймите мой шок и трепет – я воспитан, как настоящий мужчина (образца каменного века – единственный подтип мужчины, который еще не утратил четкости), смотрю на кровь, мозги и дерьмо не моргнув глазом, но предметы женской гигиены меня до сих пор повергают в болезненную неловкость. Тем не менее взял, чтобы не посылать потом Айрин копаться в сумке мертвой тетки – многим подобные исследования даются гораздо тяжелее, чем мне. Может, это как раз то, что ей позарез нужно для поправки характера? Или она всегда такая эмоционально нестабильная? Или это мы, команчи, ее выводим из себя на молекулярном уровне?

Вот интересно – ни в сумке Дженис, ни на тумбочке у Брайана не нашлось ключей от машины. Как они сюда вообще попали-то без нее? Сюда автобусы не ездят. Наверное, как-то они связаны с тем «Ниссаном» на улице, рядом с которым, как мне показалось, лежит еще одно тело. Логично предположить, что досюда добираются только тесные компании.

Когда я вышел наружу, Мик как раз подтаскивал к останкам Дженис еще одно досуха отжатое тело в коричневом пиджаке.

– Лежал у машины, – доложил фон. – Видимо, только дверь открыл, как тут же его и накрыло. У него вот было на поясе, – он продемонстрировал маленький пистолет в кобуре для скрытого ношения. Слишком маленький для того, чтобы носить его в Канаде было законно. Впрочем, комендант уже обрисовал нам свою политику, а чтобы обвинить парня в скрытом ношении, надо его сперва уличить. Да и если упростились правила ношения другого оружия, почему бы не быть послаблению и в этой области? Хотя вот вам и ответ – потому, что обновление оружейного законодательства рассчитано на свеженавалившуюся внешнюю угрозу, бороться с которой оружие скрытного ношения никак не поможет. Вот такие дурынды на медведя, какую носит наш комендант, имеют все шансы на выход в свет. Скоро тут как в Аризоне будет.

– Ключи от машины видел?

– Неа. Может, в замке… неохота по карманам шарить.

Может, и в замке. Придется заглянуть… нет, в замке пусто. Виниловая обивка сидений покорежилась и потрескалась – то ли под действием тумана, то ли от наведенной эльфом зимы. Задняя часть салона оказалась завалена набитыми пакетами из Уолмарта, но с ними мы разберемся чуть позже. Бросил к ним смущающую коробку, оглядел приборную панель, за козырьком обнаружил наконец ключи. Это очень удачно, особенно если машина заведется без приключений и своим ходом сможет покинуть кемпинг. Рано я, наверное, дал Айрин отмашку дозваниваться… надо было сперва убрать машину отсюда. А то ведь не угадаешь, в каком настроении прибудет комендант и позволит ли ее прибрать к рукам или конфискует с целью дальнейшего приобщения к своим закромам. Иметь же запасной транспорт всегда полезно, хотя бы на случай, если придется разделиться.

Компания купальщиков почтила нас своим возвращением. Магический холод почти полностью рассеялся, но эльфа все равно здорово потряхивало. Обычный человек, которого вытащили из озера, выглядел бы в облипающей одежде уменьшенным и жалким, но Фирзаил именно так и выглядел даже в сухом виде. Так что скромно упомяну утонувшую мышь и сверну базар, дабы не злить, как оказалось, выдающегося мастера перепада температур, бога климат-контроля и гуру терморегуляции. Он ковылял, припадая сразу на обе ноги, развесив на ушах подмоченные белоснежные пейсы и хмуро зыркая по сторонам на конвоирующих его спасателей. Редфилд спас не только эльфа, но и лестницу, и винтовку не забыл подобрать, и теперь волок все это под мышкой. Он ухитрился промокнуть только до пояса. Айрин не намокла вовсе – видимо, ее участие в спасательной операции ограничилось руководством (или злорадством, или их комбинацией).

– Нашли разрыв? – нетерпеливо поинтересовался эльф.

– Нет пока. Это так срочно? Ты его прямо с ходу заклеишь?

– Сомневаюсь. Мои силы и так подорваны, – Фирзаил бросил мстительный взгляд на осколки бывшего тумана, ныне… просто осколки. – Их надлежит восстановить. Но для начала мне следует взглянуть на Зияние, чтобы определить кое-какие основные параметры будущего заклинания.

– Так поищи сам, раз у тебя радар на него настроен, – я влез в кабину ниссана, вставил ключ и крутанул. Тишина, даже не чухнуло. Нехорошо.

– Не настолько точный у меня радар, – запальчиво взялся объяснять эльф, но на него мне уже не хватило концентрации – я отпер капот и полез под него.

Приступ брюзжания ON.

Ненавижу автомобили. Ну вот конкретно ненавижу. Если они еще работают, то есть ездят – готов потерпеть, но когда даже на это не способны, вхожу в режим нулевой терпимости. Все надо мной из-за этого смеются и дразнятся ненастоящим мужиком, даже Чарли Барнет, который сам ездит на Вольво. Кстати, я уверен, что беззаветная его любовь к этой неожиданной шведской фрекен происходит из далеких восьмидесятых, когда в очереди к детскому стоматологу маленький Чарли вычитал по слогам в журнале, что безопаснее автомобиля не существует. Предположение, что с тех пор что-то могло и измениться, у него понимания так и не встретило, и за свою жизнь старина Барнет сменил аж три модели Вольво – начиная с совсем старенькой жопочемоданной и до вполне современной, со всеми этими модными наворотами. Справедливости ради, так ни разу он ни на одной из них и не убился, хотя одну раздолбал просто в хлам. Опять же не без моего деятельного участия.

Однако, возвращаясь к нашим трагичным баранам, считаться поклонником экзотичной европейской колымаги для мужчины считается нормальным, а вот ненавидеть их все без разбору – почему-то нет. Сразу записывают в неполноценные. А я ведь еще и футбол не люблю. Всегда считал, что подобные игры неполноценны без использования на поле ножей и финального расстрела проигравшей команды. Прикиньте, сколько денег бы экономилось на зарплатах именитых спортсменов, не способных на практике обставить даже команду бабушек? Да и проблема коррупции решилась бы сама собой – тех, кто готов проиграть, даже если за это придется умереть, ликвидировали бы в первом же отборочном туре.

Не готов мир к оптимизации по моей гениальной модели. А вы говорите – спасать это недоразумение.

Приступ брюзжания OFF.

С тяжелым сердцем заглянул под капот. Фух. Прямо от сердца отлегло. Это мне никак не починить, можно даже не стараться. Если бы тут все или хоть что-нибудь было в порядке, имело бы смысл колупаться, обнаруживая мимоходом внушительные пробелы в понимании устройства. Но тут все сложилось удачно – от всего, что имело пластиковые компоненты, всех этих шлангов и бачков, остались обгрызенные и словно оплавленные осколочки, металл покрылся противным белесым налетом, разомкнутые проводки закрутились в лихие спирали. Видимо, с голодухи туман попытался и движок погрызть.

– Тепловыделение, – сообщил Фирзаил менторским тоном. – Очевидно, оно стремилось поглощать тепло во всех проявлениях. Так ведь не должно быть? – он выразительно ткнул в мешанину изувеченных деталей.

– А ты еще и в механике разбираешься?

– Ничуть. Однако есть закон Гармонии, по которому всякая совокупность элементов, претендующая на работоспособность, должна быть на каком-то уровне согласована, а в этом месиве ни о какой согласованности речь не идет.