– Что ты там себе назначил? – подозрительно поинтересовалась Айрин.
– Ну, это. Старшим по тылу, – ага, не хочет признаваться, что подписался ее опекать. Это к лучшему – как разозлится опять! – Знаешь, раз уж стрелять они нам все равно мешают, а делать тут больше нечего, давай пока хвороста соберем. Сгоним мы этот туман или нет, а возвращаться нам особо некуда, так что ночевать придется где-то тут.
Здравое рассуждение.
– Только далеко в лес не уходите, – посоветовал я им через плечо, добрался до Редфилда и произвел перевооружение. Во-первых, стащил с себя и путем известных усилий навьючил на него ремень зброевки – на одно плечо, чтобы можно было с него же и дернуть при нужде. Во-вторых, вручил в руки топор – даже мне он показался вполне серьезной штукой, а в лапах рыжего вовсе выглядел бронебойным агрегатом. Дробовик взял навскидку и, выдохнув в сторону, мягким по мере сил шагом направился к туману.
Редфилд мгновенно оказался передо мной, перекрыв фарватер.
– А твоя магия не поможет тебе установить с ним контакт? – спросил я на всякий случай у Фирзаила. – Ну, там, объяснить на пальцах, чего от него надо.
– Нет, – вздохнул эльф. – Это было бы ментальное воздействие. Оно в наших краях принесло столько бед, что еще за несколько поколений до меня эту область волшебного искусства отринули.
– Отринули – это типа как перестали замечать?
– Нет, это типа как отринули. Устранили из доступных. Сделали невозможным.
– А вы и такое можете?! Это я к тому, что у нас постоянно всякое… отринывают, а оно опять изо всех щелей прет.
– Это на уровне генофонда, – Фирзаил нахмурился. – Ничто нельзя отринуть, пока есть шанс, что кто-то подхватит, вспомнит, сумеет воспроизвести. Это была грандиознейшая из операций над моим родом, начисто исключившая самую возможность… Но, может быть, ты уже прекратишь тянуть время и займешься нашей большой проблемой?
Ему легко говорить. Я обернулся к Редфилду. Тот смотрел тревожными краснеющими глазенками, и топор в руках не добавил его облику сговорчивости. Это я поспешил. Надо было вместо топора дать пожрать чего-нибудь, он бы отвлекся… наверное.
– Отойди, – попросил я его как мог внушительно. То есть почти даже не сбился на тонкий визг.
Ноль реакции.
Ладненько. Я умиротворяюще похлопал Редфилда по плечу и сделал шаг в обход. Он немедленно шагнул в ту же сторону, снова оказавшись у меня на пути. Да, это может быть не так-то просто. Хоть бы пытался как-то пообщаться, башкой там потрясти, рожу скорчить, жестами показать, что там нас всех нагнут и…
А ведь если он и правда ничего не знает, а только чувствует неладное, то передавать ему особо и нечего, правда же?
– Стой тут! – велел я ему, повысив голос. – Я иду туда. Недалеко. Всего ничего. Можешь идти со мной, прикрывать или там какие у тебя планы.
И, придерживая его на месте – чисто символично, ибо шансов придержать подобного слонопотама у меня было не больше, чем остановить на взлете небольшой самолет, – снова попытался обойти и продолжить путь.
На сей раз Редфилд среагировал. Одной рукой он хлопнул меня по плечу, заставив колени дрогнуть, а потом вдруг развернулся и неспешной, но оттого отнюдь не медленной, трусцой направился к туману сам.
Ну вот, сейчас у нас тут будет героическое самопожертвование на почве языкового барьера. Его сожрет какая-нибудь крупная зараза, притаившаяся в туче, а я потом мучайся. Во всяком случае, дорогу-то он освободил, так что я принял приклад бенелли к плечу и ровным шагом двинулся следом. Если кто-то начнет выскакивать, я его по крайней мере попробую подстрелить. Сзади зацокали эльфийские мелкие шажки – Фирзаил тоже решил не искать добра от добра и пустился сокращать дистанцию.
Редфилд не побежал в самый туман, а остановился рядом с его границей. Топор он прихватил наотмашь так, что стало понятно – с назначением подобных предметов знакомить его не потребуется. Бить никого он не стал, а опять слегка пригнулся на напряженных ногах, словно в ожидании.
И дождался, как раз когда я отмахал примерно половину расстояния, а эльф из-за моей спины пискнул:
– Попробую отсюда!
Туман словно бы потянулся к рыжему – не щупальцем, выпущенным из основной массы, не полотном даже, а словно бы всей своей сугробистой массой начал потихоньку перетекать в сторону посетителя. Редфилд бросил на меня красноречивый взгляд – видал, мол, такие туманы? – подождал пару секунд и пружинистым броском отскочил метра на два в сторонку. Туман машинально еще поперекатывался туда, где он только что стоял, потом задержался, прекратил свои поползновения, а затем и обратно подался.
И чего? И только-то? Если с двух метров оно уже не видит и не дотягивается, неужели надо было нас с таким драматизмом задерживать аж на стометровом рубеже? Чуть не сорвал нашему профессору все его лабораторные опыты. Или он тоже о нас такого же мнения, что и Фирзаил? Считает нас тупенькими, инерционными, лишенными инстинкта самосохранения и способными бегом ворваться вот в это зловещее белесое облако?
Ну, при известных обстоятельствах, допустим… но это же еще не повод!
Редфилду я показал большой палец в знак того, что чрезвычайно им доволен, сбавил шаг и добрался до его нынешней позиции безо всяких эксцессов. Подходить ближе к туману не пожелал – вон он какой любопытный, сразу лапы тянет. Не надо бы нам подобных близких контактов. Здесь, в условно безопасных двух метрах от его края, и назначим эльфу крайнюю передовую позицию, если вдруг с предыдущей не сложится. Так и остановились мы с рыжим плечо к плечу, созерцая туманный сугроб. Я все надеялся увидеть в нем тени скользящих, не знаю даже, гоблинов. Кого-нибудь материального, чтобы внести скромную лепту в победу над зловещим явлением. А то неприятно себя ощущать при полезном эльфе черт-те кем… персональным водителем? Гидом? Оттаскивателем препятствий? Подающим тупые вопросы девтерагонистом в стиле «элементарно, Мейсон»? Дайте, блин, застрелить кого-нибудь.
Эльф не спешил, бубнил что-то под нос, активно шелестел пальцами прямо по воздуху, словно выцарапывая иероглифы на невидимой доске. Никаких подвижек в окружающем мире это не вызвало.
Приступ брюзжания ON.
Может, он вообще шарлатан? Может, они все шарлатаны? Маги эти, Хранители (особенно их старший – если оборвать с него большую часть шерсти, получится Рон Перлман и скажет, что война никогда не меняется), Камертоны. Китайцы, скажите на милость, вторглись. Я не ахти какой стратег, никогда на чужие континенты не вторгался (дальше асимметричных действий на территории отдельно взятой недружественной страны не доходило), но каким образом могло состояться вторжение объективно более слабого государства? Как так вышло, что Китай вообще еще есть на картах – почему завистованые на подобный случай ядерные и прочие апокалиптические игрушки так и не заработали? Я никогда не строил далеко идущих прогнозов, но теперь начинаю сочувствовать несчастным синоптикам, которых весь мир шпыняет за неспособность предсказать дождь. Они-то, похоже, стараются изо всех сил, но наука наукой, знания знаниями, симптомы симптомами, а дождь припускает, как ему вздумается. Так и здесь – все, к чему долгие годы готовились исполняющие обязанности лучших умов, пошло по непредвиденному сценарию. Настолько чудному, что до сих пор никак не остановится, чтобы можно было начать разруливать с нейтрали. Ну правда, знатоки истории, приведите пример, когда бы мир за неполный год настолько преобразился, что весь накопленный опыт враз стал бесполезным!
Редфилд, кося на меня сочувственным оком, примера не привел. Он тут новенький и курса истории не слушал, а то ведь мог бы и намекнуть, что в анналах человечества и прежних случаев прорыва этой самой отстойниковой трубы не зафиксировано. Но труба-то ладно, черт с ней, даже если из нее лезут неимоверные гадости – они и так все время лезут, во всех видах, то эбола, то дианетика, то фашизм. А вот в какой момент настал решительный перелом военной науки? Нет, я слышал притчу про Давида и Голиафа, но притчи притчами, а сталкиваясь с подобным явлением на практике – получаешь когнитивный диссонанс во всю ширь. Такое впечатление, что действительно не в свой мир вернулся… и фрагменты, изъятые из справочных материалов под девизом «представляет военную тайну», нимало не помогают принять нынешнее положение дел.
