– Ты можешь сам на такой разрыв навестись?

– Прямо сейчас не могу. Будь местное плетение хоть немного более насыщенным, я бы смог соорудить близкий аналог компаса, указывающего на очевидные приметы разрыва.

– Ну, а раз не можешь, то какие у нас варианты? Ездить концентрическими кругами, пока не наткнемся случайно?

Эльф бессильно пожал под своей плащ-палаткой плечами. Взгляд у него и впрямь был, как у теленка на бойне. И понять его можно, мы народ не самый приятный, даже те, кто официально в друзьях числится. Новых знакомств дешевле избегать. Но и у нас свободы маневра не так чтобы много: опробовать силы необходимо, и мне будет куда комфортнее, если прикрывать подход эльфа к снаряду буду не один я плюс два мордобитчика, а хотя бы несколько квалифицированных стрелков из деннисова боевого ополчения.

– Да не парься ты так, – Мик дружелюбно надвинул эльфу козырек на нос. – Не будем мы тебя палить без лишней необходимости. Вообще не будем из машины вытаскивать, пока не понадобится для дела. Может, ты прямо из кабины сможешь наколдовать все, что надо!

– Попрошу без фамильярностей, – Фирзаил испустил горестный вздох и отвернул козырек на затылок, отчего стал похож на сильно заморенного реппера. – На случай, если я не доживу до возможности укорить вас лично в ближайшем будущем, знайте, что эту затею я не одобряю и все, что со мной случится, ставлю в вину именно вам.

Да его можно в молоко окунать, чтобы кефир быстро получился. Стресс, понятное дело, но мог бы и пооптимистичнее на мир смотреть. Ведь что с ним ни происходит, а все еще жив, здоров, условно свободен и даже не потолстел, чего панически опасается.

– Меня устраивает, – подвел я итог. – Фирзаил – даю тебе слово, что мы не будем втравливать тебя в излишнее общение и уж точно не передадим в чужие руки ни при каких обстоятельствах, если только сам не сочтешь это лучшим для себя. Ты сидишь в машине, пока не будешь готов вылезти. Мик, ты садишься рядом с ним и прикрываешь от всего на свете, включая праздное любопытство окружающих. Постарайся и сам его привлекать поменьше. Ты… как же с тобой неловко без имени-то…

Рыжий энергично заморгал в знак готовности к услугам.

– Редфилд! – подал Мик очередную версию.

– Как бинокль?

– Сам ты как бинокль. Как Крис!

Крисов не знаю, за исключением оригинального пистолета-пулемета «Крисс», который тоже все больше по статейкам в профильной литературе, а бинокли неплохие, и «ред» удачно вписался в позывной. Если самому не понравится, может зайти к коменданту и заполнить заявку на смену фамилии. А пока пускай будет.

– Ты, Редфилд, видимо без комплексов, да и вряд ли сболтнешь что-нибудь неуместное, так что ты тогда за мной ходи.

Тем более что до него еще поди доведи, как это – не ходи следом. Надо будет в поселке найти какого-нибудь собаковода-любителя и выспросить, как питомцев обучают командам. Хотя бы самым простым – «сидеть», «ко мне», и особенно «прекрати меня колошматить». Как водится, первым же делом. У нас все первым делом. Дела, которые можно отложить на вторую очередь, с тем же успехом можно оставить людям менее занятым и не пролюбившим десять чертовых месяцев за счет перепутанной станции отправления.

– Мешки в кузов, – я подал пример, перебросив свой опустевший рюкзак к остальному барахлу. – Гранатомет туда же, и брезентом прикройте. Им мы светить не будем, пулемет у меня уже изъяли местные власти. Мик, там кепка есть, для тебя прихвачена, и несколько ножей, если надо.

– Не особо, – фон небрежно отпихнул коробку. – Не наш метод.

Режим справки ON.

Когда мы с ним впервые познакомились, было нам лет по шестнадцать, и в нем тогда было не более половины от нынешней массы – глист глистом. Не помню уже с какой стати, но началась наша дружба с капитальной драки. Окончилась драка вничью, вернее, полиция нас растащила допрежь того, как определился победитель. Проникнуться друг к другу уважением мы успели и после этого знакомство продолжили уже в более созидательном русле, а вот итогами драки оба остались недовольны. Лично я, бывший в ту пору крупнее и уже малость поднахватавшийся под отцовским руководством армейских бойцовых ухваток, понял наконец, почему у военных к такой крутой дисциплине, как рукопашная, развивается профессиональное презрение. Болезненно, даже когда побеждаешь, неуклюже, результат ниже плинтуса. Если уж нельзя обойтись словами, то какой смысл переходить на кулаки, ведь это все равно ничего не решит? Уж либо не ссорься, либо решай вопрос радикально, чтобы быстро, четко и убедительнее некуда. Так что в дальнейшей своей программе обучения я произвел необходимые корректировки и раскидал время, прежде занимаемое рукопашным боем, между стрельбой и ножами. Складной нож в отличие от огнестрела можно иметь при себе почти всегда, и преимущество он дает более чем достаточное. Мик же выводы сделал совершенно обратные – посчитал, что если ты не в состоянии отпинать каждого встречного, то это очевидный повод больше тренироваться, чтобы число таких неудачных попыток поуменьшилось. И пошел во все тяжкие – осваивать дисциплины, набирать массу и до бесконечности практиковаться. С тех пор, как отношения наши переросли в заклятую дружбу, каждый из нас периодически пытается вернуть другого на близкий себе путь, но ни один заметно не преуспел. Мик до сих пор считает, что в бою оружие – удел того, кому позарез надо компенсировать отсутствие высокого мастерства. Я не спорю. Конечно, он с большой вероятностью меня отметелит – если застанет врасплох на пятачке, откуда некуда деться, без винтовки, пистолета и ножа, а такое возможно разве что в самолетном сортире над Атлантикой. Можно считать, двадцать лет потрачены на фанатичные тренировки не зря. А на практике мы считаем сложившимся стойкий паритет, и это позволяет нам оставаться друзьями.

Режим справки OFF.

Редфилд тоже уделил ножам мало внимания. Может, и он из этих, из апологетов чистого искусства? Или вовсе пацифист? Правда, он одной своей грузоподъемностью оправдывает занимаемое в отряде место, но у нас теперь есть машина. Кузов пикап больше, чем охапка Редфилда. А кого из них дороже прокормить, надо будет посчитать, когда узнаем нынешние цены на товары и услуги.

– Ты сюда залезай, – указал я ему на штурманское место. – А вы двое назад. Мик, еще раз обращаю твое внимание: ты отвечаешь за эльфа. Так что давай без эксцентрики.

– Да понял я. Драться не лезем, людей не сердим. Скучно с тобой, словно опять на задание выбрались. Как там Тедди?

– Уже никак.

– Упс, – Мик словно запнулся. – Блин. Хреново.

И на том спасибо, что в позу не встал и не начал читать душеспасительные лекции о лучших мирах и горести утрат. Он вообще-то может и периодически злоупотребляет, от случая к случаю. Но, к счастью, чувствует, когда случай не тот.

Эльфу, вопреки ожиданиям, в машине явно понравилось, и даже слегонца затхлый запашок не смутил. Начал акклиматизироваться? Скоро покурить запросит и по инерции отожмет бумажник? Редфилд со своей стороны сохранил непроницаемое жизнерадостно-дебильное выражение лица и тоже ни на что не пожаловался, хотя пикап под его задом слегка качнуло.

Мика же я придержал на перроне.

– Тебе вообще интересно, что в мире делается?

– Предвижу вопрос с подвохом. Делается ли в нем что-нибудь хорошее?

– Делается много занимательного. Соединенные Штаты развалились, на континент вторглись Китай и Россия, причем, как я понял, по отдельности.

– Ожидаемо.

– Откуда это ожидаемо? Ты что, футурологом заделался?

– Да как сказать. Если грамотно дунуть, открывается третий глаз. Вот такого, чтобы лодки кушало, я не предвидел, а всякого внутриусобного сколько угодно. Что Китай на Штаты, что Штаты на Китай, что все вместе на Россию. На это, кстати, шансы были будь здоров – она большая, аппетитная и провокационно вялая, так что каждый век кто-нибудь, кого ничему не научил опыт предков, пытается ее пожмякать. Да это и без карт понятно было, в конце концов, что кто-нибудь на кого-нибудь сорвется. Империи воевать должны, без этого какие же они империи. Так чего, кто побеждает?