– Давайте тут и разойдемся, – предложил Мик. – Чтобы найтись было проще. Холмик за ориентир будет. Вон перелесок симпатичный, мы там присядем и подождем, пока Мейсон за нами вернется, а вы выходите на шоссе и топайте.

– А если машин не будет – сколько нам тут идти-то? – испугался Чарли. – Или если будут, но не в ту сторону? А если правда военные и спросят, чего мы тут ночами шаримся, что им отвечать-то? Еще посчитают за террористов или шпионов каких-нибудь! Может, надо до утра подождать, грибниками назовемся?

Предприимчивы и осторожны они, иностранные полицейские.

– Мы лишний раз высовываться не будем, если вдруг целая автоколонна – то в лес и уйдем. А вот если одиночная попутка, то тут нам форма даже на руку – сами прикинемся военными, скажем, что от своих отстали.

– И я тоже? – Айрин с сомнением покосилась на свой цивильный гардероб. Надо было и ее переодеть при возможности, но представляю, с каким пылом она бы заартачилась. Так и ходит во всем черном, словно очень мускулистая вампирша. – Солдат Джейн в самоволке? Сара Коннор? Эта, как ее – Старбакс? Мейсон, если скажешь «Лара Крофт», я тебе в глаз двину.

Ну, скажет тоже. Для Лары ей штаны на метр подрезать придется.

– Квенту пишет жизнь. Выбери, что тебе ближе – хоть гражданский специалист, хоть очередной перезапуск Терминатора, хоть приблудившаяся Покахонтас. Какая тебе вообще разница, кем называться? Мы не станем связываться ни с кем интеллектуальным настолько, чтобы заподозрить неправду.

Вряд ли это будет так уж трудно – от избытка мозгов люди в наше время в лесную глушь не забираются. А те, кто забрался или, напротив, так и не выбрался, да еще и по ночам катается – тех только ленивый не заболтает.

Мы произвели краткую рокировку рюкзаками. Я забрал тот, в котором ленты для пулемета, магазины к нему же и «бенелли» в боковом креплении. Мик со своим так и не расставался, а тот, что мы привезли из дома, набитый хранительскими питательными брикетами и их же здоровенными револьверами, перешел к рыжему. Осталось не нарваться ни на какие приключения до тех пор, пока мы снова не воссоединимся. Фон Хендман махнул рукой и направился в густой перелесок рядом с дорогой. Эльф понуро поволокся за ним, а рыжий верзила вдруг забуксовал, пытливо буравя меня недоумевающими багровыми лупетками. Типа, как это понимать, начальник? Наивный он, в отличие от скорбного многим неприятным опытом Фирзаила. Невдомек ему, как в мире, именуемом цивилизованным, реагируют на франкен-существ и тарзанов. Да и откуда ему, если сам он из тех удивительных краев, куда не летят самолеты и не едут поезда? Правда, однажды я его уже обнаружил в камере, откуда извлек, сам не зная зачем, но ничему его тот случай не научил. Как бы ему объяснять: дело, мол, вовсе не в том, что папочка тебя больше не любит?

– Слушай, Фирзаил, а ты на их языке не говоришь? – поинтересовался я с некоторым запозданием.

– На чьем? Их? – эльф сделал круглые глаза. – Нет, не говорю и вряд ли смогу. Он у них, как бы сказать, сильно другой, только отчасти фонетический.

– То есть, может быть, он у нас не совсем немой, а просто говорит иначе?

– Э… нет, пожалуй, если бы он хоть как-то пытался говорить, мы бы это заметили. Я не знаю, почему он молчит, но он именно молчит.

– А можно как-то довести до него мысль? Я видел, ты с каким-то там Магом играл в переглядки и вроде бы даже данными обменивался.

– Это Маг со мной обменивался. Их нативная способность.

– Как бы то ни было, надо до него донести, что он должен с вами сидеть и ждать, потому что если он вырвется и вприпрыжку за нами понесется, это может оказаться совсем некстати.

Эльф насупился, и ослиные уши его, вынырнувшие из-под миковой кепки, зашелестели в явном знаменовании неудовольствия.

– И эту чрезвычайно важную обязанность надо возложить именно на меня, не так ли? Мало того, что я пошел в ваш мир, а не в свой собственный, хотя там непочатый край дел, и готов помогать в том, в чем вы сами никогда не преуспеете… Теперь вы еще хотите, чтобы именно я работал для вас переводчиком, а то еще и нянькой для каждого вашего питомца с ограниченными способностями?

Если так смотреть, то он прав. Но если смотреть иначе…

– В свой мир ты не сунулся, потому что там восставший плебс таких, как ты, на воротах вешает, – не растерялся Мик. – А с нами пошел, сам же признался, потому, что сгоряча полез в друзья. Вот и получай все, что друзьям причитается. Тоже мне, страдалец. Да я сам бы этого паренька уговорил, но у меня все к рукоприкладству сводится, а если он мне даст сдачи – тебе же придется меня и с елки снимать, и бульоном отпаивать.

– Кыш! – не очень уверенно предложил рыжему Чарли и сделал неуверенный жест рукой, словно бы отгоняя надоедливую муху. – Фу! Пошел! Место!

– Отстань от него! – внезапно взвилась Айрин. – Что ж вы творите-то? Один безобидный дурачок и вокруг него – толпа злобных идиотов! Иди, иди с ними, вернемся мы за тобой!

Не иначе как материнский инстинкт прорезался.

В конечном счете до рыжего, кажется, дошел смысл послания. Напоследок огорчив меня жалобным взглядом, он развернулся и поволокся за Миком. Даже сильно сгорбился, словно от обиды, но при его габаритах выглядеть подавленно никому бы не удалось. Уффф. Все хорошо, что хорошо кончается, но я в уме уже расчитывал на него как на полноценную боевую единицу, и как бы не пришлось эти планы пересмотреть. Если не найдем способа быстро доносить друг до друга свои мысли и передавать команды – от него в бою будут одни проблемы, хоть бы он и был в четыре раза прочнее и сильнее любого человека. Надо будет хотя бы базовым жестам его как-то научить – «стой», «иди за мной», «залечь», «врежь-ка вон тому гаду своей большой дубиной». И впрямь дубиной, очень уж боязно давать огнестрел тому, кому и «прекратить огонь» не скомандуешь.

– Мик, ты обещал ему имя придумать! – крикнул я вдогонку уходящим в лесок.

– Я помню, – откликнулся фон и исчез за деревьями.

Вот и хорошо, что помнит. Я оглядел оставшихся. Выглядели они так себе. Лучше бы вожделенная попутка объявилась побыстрее, а то пойдут стертые ноги, нытье, жалобы, а там и до конфликтов недалеко.

– На самый всякий случай – наша базовая легенда, предназначенная исключительно для гражданских. Звучит так: «это секретная информация». Повторите.

– Это секретная информация, – с обреченным вздохом повторила Айрин.

– Это секретная информация! – Чарли завернул с куда большим энтузиазмом, выделив «секретную» и даже чуть ли не каблуками прищелкнул.

– Если все же не отвертимся от военных, предоставьте разговаривать мне. Если вдруг выйдет так, что нас разделят, главное не раскисайте. Мы ни в чем не виноваты. По крайней мере они не знают, в чем мы могли провиниться, и если сами не расскажем – узнать наши секреты им неоткуда. Претензии к нам могут быть только двух видов – почему вооружены автоматическим оружием и, возможно, почему нарушаем комендантский час, если вдруг его успели ввести. Ну, виноваты, да. Пускай сдают по инстанциям. Проводить дознания военные не уполномочены. Даже если мы им не понравимся, сами они с нами поделать ничего не решатся. Должны будут запросить командование, связаться с гражданскими службами, если только кому-то вообще есть до нас дело. Разберемся, все-таки тут Канада, а не бельгийское Конго.

– А если пытать будут? – голос Чарли дрогнул.

Хосспади. Откуда и берутся такие фантазии? Начитался про Абу Грейп или поднять планку аж до эксперимента Милгрэма?

– Не будут. Не умеют. Людей, которые умеют пытать, не так много, чтобы они в каждой жопе мира груши околачивали. В самом худшем случае, если тут все хуже некуда, сплошное военное положение, запрут до выяснения. Виза здесь не нужна, документы предъявить нет проблем. Винтовки, если что, вам дал я, вы даже и не знаете, что они из запрещенного списка. С тобой все быстро выяснится, у тебя значок совершенно настоящий, дающий плюс сто к доверию.

– А у меня нет значка! Только права, – Айрин выгребла что-то из карманов и панически принялась в этом чем-то копаться, силясь опознать в темноте. – И еще куча карточек, которые не факт что работают. Со мной что будет?