— Ну и чего ты стращал? — укоризненно обернулся паладин к генералу. — Целиком дутое чучело! Включая оружие.

— Ложись, дурила! — рявкнул генерал, рывком подскакивая в воздух и извлекая меч.

Лечь Кижинга не успевал, да и не собирался; однако за годы офицерства в голосе Панка завелись нотки, противиться которым было трудно. Орк шатнулся в сторону, и призрачный меч лишь самым кончиком чиркнул его по закованной в сталь руке. От изумления паладин ахнул: на полированной стали наруча не осталось и следа, но руку пронзило острой болью, между пластинами брызнула кровь.

— Сказал же — не суйся! — прорычал генерал, одним шагом добрался до супостата и лихо полоснул мечом. Больше для порядка полоснул, но черный клинок внезапно вспыхнул белым пламенем, и гномье создание истаяло в облаке бесцветного пара, так и не успев занести меч для следующего удара.

— А говоришь — «что сделаю»! — буркнул Кижинга, зажимая раненую руку здоровой. — Да ты все-таки колдун!

— А ты все-таки болван. Сказано же было!..

— Но железо-то почему цело?!

— А не рассказать ли тебе, почему камни не летают, а гномы ростом коротки? Откуда мне знать? Иные вещи понимать без толку, их только запомнить можно. Как, например, устав военной службы. Сильно покалечился?

— Жить буду. Если, конечно, этот каверзный бородач еще чего-нибудь не откаблучит.

Из-за двери появился Хайн — и в свою очередь загремел вверх тормашками на гномьей скользкой шуточке. Северный гость был измазан по самый шлем отвратительными белесо-зеленоватыми брызгами, в которых без особого труда угадывалось бывшее содержимое паучьего организма, и обмотан косматыми обрывками пыльной паутины. Падение он перенес упаднически :) — хлюпнул носом и даже не нашел подходящего ругательства.

— Добил гада, — похвастался он стесненно. — А вы гнома поймали?

— Поймали, — откликнулся из глубины подземелья Хастред. — От нас не убежишь!

И выдвинулся к компании. За ним вперевалку шествовал благодушно улыбающийся Вово с бесчувственным гномом под мышкой.

— А ты говорил — одни гномы, ни одного гоблина в городе, — заметил книжник генералу с укоризной. — Да тут куда ни двинь — знакомые рожи за каждым поворотом. Совершенно не удивлюсь, если за соседним углом найдется Лего, разрывающий пасть Бандерлогу.

— Он на меня как выскочит! — объяснил Вово. — Как боднет! Прям стыдно сказать куда башкой вписался. Теперь не скоро очнется. А что, это тот самый знаменитый гном?

— Покажите гнома! — кровожадно потребовал Хайн, импульсивно вскочил и снова шмякнулся. Единожды наложенное, гномье заклинание держалось долго и надежно.

— Какой-то не такой, — негодующе установил генерал. — Тот, который Тиффиус, был вроде как помоложе, поплотнее, покрепче, подороднее!

— Этого отпустить? — предложил Вово радостно. — Пусть знает, что мы справедливые и нипочем невиновных не трогаем!

— Ну, это ты погоди! Кто сказал, что не трогаем? Да и сразу его в невиновные… Во-первых, он всяко гном, чем уже всяко заслужил наше порицание. Во-вторых, уж больно интересной магией нас язвил только что, например усыплялка его мне оченно знакома откуда-то. И потом, опять забыл, что идет после «во-вторых», что это он тут делает, такой из себя невиновный, в нашем Хундертауэре?..

— А я от него падаю! — посетовал Хайн и в подтверждение обвинения снова загремел, едва успев подняться на ноги.

— А Хайн падает от него, да. А у орка рука чуть не отваливается!

— А вашему Талмону он башку побрил и в штаны нагадил? — фыркнул Хастред. — Ладно, не тот, так не тот, все равно добыча. А где, интересно, тот бегает? Тут такие катакомбы, что и потеряться недолго.

— Ну, пущай нам Вово подскажет.

Вово отчаянно засмущался.

— Да я ж тут не настолько свой! Ежели за ним Чумп погнался, можно просто сесть и подождать. От Чумпа не очень-то убежишь!

— Если переходы знать, то и от трех чумпов смоешься. А ну как там еще такие паучары водятся? Из бойцов там один шаман, а он против паука грозен как миска студня. Искать надо!

— Ежли еще пауки, то я поушибаю с удовольствием! — удостоверил Хайн. — Не люблю их, гадов многолапых. Я этих… драконов люблю! Два раза снизу видел, как летают. Красивые!

— Мы уже поняли, что ваш парень, — упредил Хастред восторженно разинувшего рот генерала. — Пошли искать. Вово, ты там чего искал? Нашел?

— Ну, — Вово засмущался еще сильнее. — Я, как бы, искал… Но найдет следующий, кто туда пойдет. Только пусть лучше гном…

— Ясно. Значит, гном мог только налево улепетнуть. Хайн, встать можешь?

— Сейчас… Ага. Ай!

— Воистину свой парень, — подытожил книжник с зачатками тоски в голосе.

— Нет бы помочь! — генерал глянул на него косо, а в очередной раз брякнувшегося Хайна сгреб за ногу и поволок прочь со скользкого пятна. Вконец растерявший горец ничуть не возразил — лежал себе смирно, предоставив спасение утопающего рукам многоопытного профессионала. Падение в тяжелых латах действовало на него удручающе — несокрушимый молотила, которого не сумели задеть ни клинки элитных бойцов гномьей охраны, ни жвалы подвального чудовища, отбил себе все печенки и впервые в своей недолгой жизни задумался о своей ничтожности перед лицом этого недружелюбного мира.

Вово, препоручив гнома заботам Хастреда (то бишь, шмякнув под ноги последнему тушку пленника), подхватил Хайна под локоть и без особого труда воздвиг в вертикальное положение. Горец покачивался, но приложенную силу оценил по достоинству. Сам-то он за собой знал приливы чудовищной мощи только в бою, в состоянии спокойном ничем особо выдающимся не блистал. Хотя, надо признать, в их краях и последний слабак стоит двух силачей из числа изнеженных жителей юга, но столь ультимативной силы и там видывать не доводилось. С уважением потыкал кулаком в плечо. Вово воспринял внимание покладисто, ответно хлопнул по спине так, что доспех задребезжал, а наплечники съехали аж на грудь.

— А я вот думаю, не допросить ли нам гнома, — поделился итогами наблюдения за безвольной тушкой грамотей. — Он нам все за милую душу выложит! И где Тиффиуса искать, и кто в ворота долбится… Если, конечно, сам знает. Хотя, вот смотрю я на нашего генерала, и лично мне хочется выложить даже то, о чем не имею никакого понятия.

— А есть на свете и такие крайности? — удивился Вово.

— Известный казус, — важно признал генерал. — У меня лицо располагающее, со мной всяк норовит о бабах пообщаться. Нет, гнома мы пока расспрашивать повременим, да и не очень-то он разговорчив, учитывая чем Вово его оглоушил. Дешевле выйдет изловить Тиффиуса своими силами, чем этого приводить в чуйство. К тому же он чего доброго опять начнет свои колдовские выкрутасы… Пусть лучше как есть валяется. Возьми его, Вово, и присматривай, чтоб не вредоносничал. Будет пытаться — ну, ты уже усвоил, от чего он замолкает.

Вово послушно подобрал гнома, взял его брезгливо наотлет и всем видом изобразил готовность идти куда скажут. В тот момент, когда из темноты прямо на него вслед за гномом выскочил знакомый кладезь книжных премудростей, с плеч гобольда словно свалилась гора. А завидев генерала, Вово вовсе воспрял духом. Теперь есть кому снова взять на себя общее руководство! А то Чумп, конечно, безмерно деятелен, но все-таки лавры лидера на нем сидят как-то накось. Хорошо хоть, оклемался от раны даже быстрее ожидаемого, и каким-то чутьем угадал, что вернуться по тоннелю в город будет продуктивнее, нежели из него выбираться.

Но уж генерал-то твердо знает, что делать!

Сам генерал, по правде сказать, подобной уверенности не испытывал, но теряться не был приучен — хотя бы потому, что ни воинским уставом, ни гоблинской природой такое состояние не предусматривалось. Тем более что направление, в котором надлежало двигаться, было определено, развилок пока не предусматривалось, а победа над призраком, хотя и нелепо-случайная, преисполнила Панка сознания собственной значимости. Даже знай он, что вовсе не его диковинное воинское умение помогло развеять вражье заклинание, а мощная магия, заложенная в драконарский меч старинной ковки — все равно бы не позволил умалить собственной значимости! Не всякому по руке тяжеленный, как колун, клинок; а других типов мечей горные гоблинские кузни на вершинах гор сроду не выпускали. Не всякому такой меч еще и сам ляжет в руку, а ведь менять оружие как перчатки — удел модников, настоящий воин заводит себе один клинок, и с годами с ним срастается в единое целое, и уж если столько лет меч переваривает на своей рукояти именно его, генерала Панка — значит, стоим чего-то!