— Хорош, красавец! — умилился генерал. — Вылитый я в молодости. Много он народу зашиб, пока досюда добрались, Морт?

— Не так уж, — прогудел Морт добродушно, неловко стянул единственной свободной рукой шлем-горшок, обнажив потную лысину, и с удовольствием помотал головой, стряхивая пот. — В смысле, было бы больше, кабы я его не взялся воспитывать по дороге, учить как тут у нас принято. Чтоб, значит, в драку не лез почем зря! Я учил. Харальд учил. Помнишь Харальда, он у меня двадцать лет в свите проездил, богослов, язви его в душу! Научили таки. На свои головы. Когда тварюка какая-то в той Топи Харальда жрала заживо, парняга знай себе бурчал под нос — драться, мол, неправедно, завсегда добром решить можно!

— Это ты его такому учил? — недоверчиво переспросил генерал, почесывая затылок. — Не больно-то верится. Ты ж всю жизнь под добром понимал только всяку утварь да предметы обихода, а уж решений сложнее чем взять еще по паре пива я за тобой вовсе не припомню!

— Больше Харальд. Я-то, сам знаешь, все более уповаю на авторитет и иные формы понтования, нежели на добронравие. Так бы и полегли все, ибо ту гадину мечи особо и не пробивали, но тут она свина евонного куснуть нацелилась!

— Это не свин! — возразил Хайн запальчиво. — Это боевой хрюкач. Катитесь вы со своим добром, ежели в его целях моего хрюкача жрать будут!

— Вот-вот, так примерно и в тот раз сказал, — удостоверил Талмон. — А потом как схватит ту страшилу за хвост, как поволочет, да как швырнет в самую что ни на есть трясину! И ведь здоровущая же была гадина, с буйвола размером, только ваш брат с ней и мог, как со щенком надоедливым!.. Так что ты его тоже не зли, мало ли что! И, главное, на хрюкача не зарься, у них видать суровая мужская дружба. Или даже родственные отношения, ибо мордами схожи малость.

Хайн смущенно потупил забрало.

— Разозлился я, — пояснил он почти жалобно. — Я как разозлюсь, так держите меня семеро или не держите — вовсе неважно. Откуда только силы прибывают!

Генерал вдруг остро на него прищурился, даже свое чесательное движение отставил, чтобы не отвлекало лишний раз.

— Как разозлишься, говоришь? Что-то знакомое! Из самой, говоришь, Земли Вечного Холода? А часом не из поселка ли на западном склоне…

Но прояснить этот животрепещущий вопрос у Панка не получилось, поскольку из чащи появились новые действующие лица, а именно — вторая часть отряда карателей. Вылетели они прямиком на остатки сильно поиздержавшегося отряда Талмона и, не задумываясь, бросились в атаку. Рыцари Морта не ударили в грязь лицом и, несмотря на несомненное количественное превосходство противника, бой приняли стойко. В тусклом факельном свете различить, где свой, где чужой, было проблемно, вдобавок обе стороны экипированы были кто во что горазд и никаких отличительных знаков не носили, так что два отряда мгновенно образовали сплошную катавасию, наполненную дребезгом оружия и сиплыми воплями.

— А вы тут не скучаете! — просипел Морт, факел отшвырнул и с энтузиазмом нахлобучил обратно на голову шлем. — Ну что, Хайн, врежем гадам?

— Драться неправедно, — проблеял Хайн жалобно. — Харальд учил! Добром, говорил, завсегда можно!

— Хрюкача сожрут! — не растерялся генерал.

— С дороги, Стремгод вас вылюби!!!

Хрюкач с потрясающей сноровкой развернулся на пятачке вокруг себя и неумолимым тараном рванул в гущу свалки. Хайн взревел еще раз — так, что эльфийкины кудри расплело в паклю, Зембус, начавший было концентрироваться на очередном фигурном заклинании, сбился и выпалил слова совсем не те, какие собирался, а генерал споткнулся и машинально распахнул рот, чтобы не лопнули барабанные перепонки. Впридачу, добравшись до кипящей драки, Хайн перехватил свой кистень обеими руками и с могучего замаха ввалил ближайшей лошади под круп. Задние ноги несчастной скотины взметнулись много выше головы, седок вывалился через голову, сверху его припечатала не удержавшая таки равновесия и рухнувшая на спину лошадиная туша.

— Тоже кобольдов сын? — хмуро полюбопытствовал над ухом генерала Хастред.

— Кабы не кого похуже, — отозвался Панк загадочно. — Пошли, покажу тебе один ударчик, и для топора подходящий.

— А у меня от этого погоны не вырастут? Мне ж еще жить с такой репутацией.

— Ох, что будет, — встрял Зембус сконфуженно. — Я это… сбился я. Может, дернем отсюда, пока оно не сработало? Тем более, что оно и сработало уже…

Из месива тел и мечей донесся первый панический вопль, затем второй, затем сразу много, мечи перестали звенеть, и только рык Хайна, гудящие отзвуки раздаваемых им плюх да ржание перепуганных лошадей заполнили повисшую над лесом брани тишину.

— Ты опять?! — сообразил генерал, опасливо потягивая носом. — Ну да, точно, чтоб ты пропал, колдун негодяйский! Своих-то зачем, скотина ты безрогая?!

— Это у эльфов магия — дело тонкое, — пробурчал друид с остаточным достоинством, но уже начиная пятиться от бывшей битвы, превратившейся в конгресс испражнятелей. — У них и мечи узкие, и сами они, ты ж видал… А наша лесная — это как вон та треххвостая штука, отмахнешься — переулочек, и мертвые с косами… или не с косами. Я пошел?

— Да что ж вы за бойцы такие?! — проревел в ярости Хайн. — Морт! И ты! Да кого ж тут можно настолько испугаться!

— Всегда мечтал погибнуть до тех пор, как подступит старческая немочь, — тоскливо известил Талмон, бессильно свешивая руки. — Вот же не повезло… дотянул, значит. Раньше надо было с гиканьем и на копья! Теперь… где тут отстирываться-то? Теперь понимаю исконный смысл выражения «просрать битву»!

Кижинга, на сей раз в зону действия заклинания не попавший, отскочил на всякий случай еще подальше и возвестил оттуда радостно:

— Как же все-таки здорово, что мой род к магии вовсе неспособен! Никакой словесной грубостью против себя не восстановишь сразу столько народу!

— Да какая там магия, — смущенно промямлил друид и, встрепенувшись, рванул бегом мимо генерала и эльфийки подальше в лес.

— Магия?! — ропотом прокатилось по деморализованным рядам бывших бойцов.

— Магия? — переспросил с затаенным облегчением в голосе Морт, неуклюже ерзая в седле и приподнимаясь на стременах.

— Магия, шмагия, в компот гадить не надо! — проревел неуязвимый для друидических каверз Хайн и, душевно размахнувшись, хватил по шлему случившегося рядом растерянного карателя. — Чтооо?! Хрюкач, верный боевой друг, и ты тоже?!

— Я где-то слыхал, что у хумансов и свинов генотип похожий до безобразия, — пояснил Хастред генералу. — Вот оно, наглядное подтверждение.

— Гено — как? Это вроде генералитета?

— Ну, типа того. Ты не заморачивайся.

— Если именно так вы и воюете, то понятно почему с вами никто не хочет связываться, — с ехидцей сообщила эльфийка. — Не столько перебили, сколько изгадили! Какое уж тут благородное искусство войны, в котором иные народы с малолетства своих чад наставляют. Успевай только горшки подтаскивать!

—Не под-, а оттаскивать, — поправил Панк. — А ты сама бы чего-нибудь добавила. Как вон колдун напророчил, фигурно эдак, чтобы только избранным перепало.

— А как я их различу? Они все на одно, с позволения сказать, амбре. К тому же сегодня я и так все нормы перевыполнила.

— Я различу!!! — Хайн продолжал свое победное шествие. Достойного сопротивления ему оказать каратели не могли, будучи оконфужены самым жестоким образом. Под тяжеленными гирями плющились и прогибались доспехи, брызгали щепой раздробленные щиты, несколько мечей, захлестнутых цепями, вылетели из рук владельцев и унеслись в темноту, с глухим стуком повстречавшись в ней с деревьями. Немногие воины успели развернуть коней и пустить их вскачь в лес, налетая на ветви и бессильно матерясь на скаку. Причем на большую часть это оказалась потрепанная дружина Талмона, повергнутая вредоносным друидом в ничуть не меньшую панику, нежели невезучий гномий разведотряд.

— А ручеек тут есть недалече! — прокуковала темнота опасливым друидским голосом.