— Мое имя Стагор, — словно услышав призрака, сказал мужчина, пристально изучая жадно глотающую воду девушку. — Меня не бойся: не обижу. Если, конечно, ты не ведьма и не болотница. Тебя нашел возле реки мой сын… два дня тому… и принес сюда.

«Это Кер его отыскал, — так же тихо пояснил Марсо. — Я малыша за помощью отправил, а он привел этого бугая, который и принес тебя в дом».

— Здравствуйте, — настороженно ответила Айра, оторвавшись наконец от кружки. — Где я? Что это за место?

— Нигерия, — без особого удивления отозвался хозяин дома, забирая посуду. — А речка — Быстрая. Здесь неподалеку Березинки стоят, а еще дней пять к югу — Драмн.

«Марсо?» — тут же обратилась она за помощью.

«Подожди, я думаю… кажется, мы отклонились от курса и попали не туда, куда я планировал. Драмн — это вроде городишко на северо-востоке Лигерии… впрочем, тебе сейчас все равно. Главное, что мужик живет один и здесь нет ни одного мага».

— Кто ты? — задал вполне закономерный вопрос Стагор, присев на старый, грубо сколоченный табурет. — За последние пятнадцать лет тут не появлялись чужаки. Да еще в таком виде.

Айра порозовела и подтянула повыше покрывало, пряча обнаженные плечи и все остальное, что этот человек, разумеется, уже видел.

— Меня зовут Айра. Я… в беду попала, — осторожно сказала она. — Но успела сбежать до того, как стало совсем плохо. Только уходить пришлось очень быстро, да так, что я… мне даже собраться не дали.

Стагор скользнул понимающим взглядом по оголившемуся плечу.

— За тобой будет погоня?

— Да. — Она чуть вздрогнула, вспомнив побег с острова. — Хотя, конечно, я надеюсь, что на какое-то время сбила их со следа.

Мужчина недолго помолчал, пристально изучая ее усталое лицо, с которого еще не исчезли следы недавних тревог.

Девушка была худа, хотя и не производила впечатления голодающей. На светлой коже, когда сын принес ее в дом, виднелись выразительные синяки и ссадины. Однако сама кожа оказалась мягкой на ощупь, ухоженной. Руки тонкие, совсем не огрубевшие. Ресницы длинные, такие же светлые, как и волосы. А сами волосы настолько густые, что сразу видно — за ними тщательно следили. Только одежды на незнакомке не было. И шрамы странные на ладонях имелись — будто в них тонкие стилеты вгоняли до самого основания. Или же иглы раскаленные пихали. Острые, длинные и пятигранные.

Стагор поджал губы: девчонка выглядела так, словно из тюрьмы сбежала. Когда он примчался на гыканье сына, сперва даже подумал — все, померла. Ан нет — повезло: Стагор вовремя заметил, как медленно вздымается высокая грудь, да правильно разглядел, как подозрительно ярко светятся глаза у каменной змейки на ее шее. После чего с холодком признал магический амулет, крепко выругался, потому как магов на дух не переносил, и велел нести незнакомку в дом, пока не застыла и не отдала Всевышнему душу.

— Простите, — тихо сказала Айра, заметив, как помрачнел лесник. — Я не хотела причинять вам беспокойство. Как только наберусь сил — сразу уйду. Обещаю. Спасибо, что помогли.

Стагор вздохнул.

— Всевышний велел людям помогать друг другу, даже если кто-то из его детей сделал что-то плохое. Так что отдыхай, выздоравливай. Никто тебя не гонит.

— Я не сделала ничего плохого, — совсем неслышно уронила она. — Не убила, не украла, не разрушила… я всего лишь не желала подчиниться. Как оказалось, иногда это значит гораздо больше, чем жизнь или смерть. Поэтому я сбежала. И поэтому меня скоро начнут искать, чтобы вернуть и закончить то, чего не смогли сделать раньше.

— Не надо, — неожиданно покачал головой Стагор. — Я не хочу знать подробностей. Мне кажется, в тебе нет зла.

После чего поднялся с табурета и направился к выходу, больше ничего не добавив.

«Кажется ему… надо же! — пренебрежительно фыркнул Марсо, когда мужчина ушел. — На сына бы взглянул, провидец! Может, тогда он и не был бы таким болваном!»

«Ты о чем?» — неуловимо нахмурилась Айра.

«Не бери в голову. Лучше попроси у него воды, когда вернется, и ложись спать — во сне силы восстанавливаются быстрее. А я на всякий случай покараулю».

Айре понадобилась неделя, чтобы выбраться из землянки — слабость уходила довольно быстро. И каждое утро, открывая глаза, девушка с радостью понимала, что справляется гораздо лучше, чем ожидала.

Конечно, она быстро уставала, подолгу спала, мало ела и невероятно много пила. Но при этом чувствовала, как буквально молодеет после каждого глотка, и поражалась смутно знакомому вкусу. Ровно до тех пор, пока не догадалась — где-то среди этих ручьев прячется природный источник, чьи воды незаметно просачиваются в реку.

Стагор был неизменно вежлив со своей гостьей, осторожен в расспросах и крайне терпелив. Он исправно охотился, рыбачил, собирал лесные травы и каждый вечер подвешивал тугие пучки к потолку.

Он не сгонял девушку с единственной крепкой постели, неизменно устраивался на ночлег на крохотном топчане у входа, тогда как второй, спешно сколоченный топчан стоял уже наверху и принадлежал Гурту — рослому сыну лесника, которого деревенские за глупое гыканье прозвали Тупым Гы.

Парень не жаловался и не просился внутрь. Кажется, ему было все равно, где жить, что делать и с кем делиться нехитрыми впечатлениями своей непонятной жизни. Порой он приносил из леса дохлых змей, с гордостью укладывая их у ног отца. Иногда обломанные, причудливым образом изогнутые ветки. Пару раз с криками мчался через подлесок, неся в руках осиное гнездо. А однажды вручил Айре красивый полевой цветок, за который получил от нее крайне удивленный взгляд и искреннюю благодарность.

Стагор не боялся оставлять девушку с неразумным сыном: Гурт был настолько отсталым в развитии, что просто не знал, как обидеть. Он был широкоплечим, невероятно сильным, но… крайне наивным. Его легко можно было испугать. Еще легче задеть. Невероятно просто обидеть. И только злиться он никогда не умел. А уж ударить не смог бы, даже защищая собственную жизнь.

Правда, Береника не перенесла даже этого — когда заезжий маг сообщил, что мальчик не поправится, быстро слегла и той же осенью ушла наверх. Просить Всевышнего за свое несчастное дитя.

Все это Айра узнала от Марсо, а тот, в свою очередь, выудил из памяти убитого горем отца, заставив ее искренне пожалеть вдовца за такую трудную судьбу.

Айра присматривалась к Тупому Гы на протяжении нескольких дней, силясь понять, в чем причина его странной болезни. Следила, как он ходит, что делает, как смотрит и просто улыбается неизвестно чему.

В эти же дни она много думала и вспоминала.

О себе, о нежданно обретенных друзьях, об оставленных на их попечении игольниках. О том, что дверь в ее комнату пришлось в последний момент оставить открытой, а сеть Кера — свернуть и спрятать в уголок, чтобы не повредить тем, кто станет заботиться о взрослеющем листовике.

Она думала о вредине Лизке, наверняка по-прежнему таскающей гребешок у вспыльчивой подруги. О Бимбе и Бомбе, со смехом угомоняющих свои вторые половинки, когда те заходили слишком далеко. О влюбчивой Альке, готовой мгновенно покраснеть при виде обаятельного лера Леграна. О самом Легране, посмевшем в тот вечер сделать весьма недвусмысленное предложение.

Она думала о Бриере, наверняка всполошившемся наутро. О лере Альварисе, который вряд ли ожидал от Айры такой вопиющей неблагодарности. О Керге и его стае, о господине Борже, Дакрале и остальных вампах, к которым уже не придет.

Но чаще всего она думала о другом. Почему-то ее мысли неуклонно возвращались к одному-единственному человеку, по доброй воле ставшему ее воплощенным кошмаром и самым главным врагом.

Викран дер Соллен сделал все, чтобы избавиться от ученицы. Он не щадил ее, пока длилось тяжелое обучение. И ни на шаг не отступил от правила — нагружать учеников ровно столько, сколько они были способны выдержать.

Айра и сейчас вспоминала об этом с трудом. Временами пережитая боль возвращалась в усталое тело, и тогда ей приходилось отворачиваться и прятать горящие глаза, чтобы случайно не испугать Стагора.