Айра, поразмыслив, сдвинула его в сторону, с некоторым трудом шевельнула тяжелую створку и крайне осторожно заглянула в щелочку. Пару секунд с изумлением рассматривала открывшийся пейзаж, а потом ошарашенно повернулась.

— Это же внутренний двор! И оранжерея!

Однако говорить уже было некому: крыса и след простыл.

Айра повертелась на месте, чтобы в этом удостовериться, но потом пожала плечами и, пробормотав слова благодарности, еще раз приникла глазом к щели — двор, к счастью, оказался почти пустым. Перерыв у адептов давно закончился. Те из них, кто хотел провести его на живописной, снабженной низенькими скамейками лужайке, уже разбежались. Самые занудные давно сидели в классе, чинно положив руки перед собой, а наиболее смелые только-только втягивались оживленно болтающей вереницей в двери главного входа. И среди них были Арранта с подружками, Милера, Рева, несколько молодых людей… а вот Грэя с приятелями Айра так и не высмотрела, и это не могло не радовать.

Дождавшись, когда последние ученики скроются из виду, она осторожно выбралась на улицу, благоразумно прикрыв за собой тяжелую дверь, и постаралась запомнить расположение тайного хода. После чего перевела дух, поколебалась, решая, идти на Травологию или нет, а затем махнула рукой и направилась к виднеющейся неподалеку оранжерее, где решила переждать последний урок.

Несмотря на окончание перерыва, в оранжерее кто-то остался — Айра видела смутный силуэт, мелькавший между зелеными насаждениями, и это показалось ей неправильным: госпожа дер Вага, заведующая курсом Травологии, должна была уже находиться в учебной комнате вместе с учениками. Но в то же время других учеников, кроме класса Айры, согласно расписанию, у нее сегодня не было.

Тогда кто же ходит внутри? Кто-то из старших курсов?

Обуреваемая любопытством девушка тихонько заглянула внутрь, но никого, против ожиданий, не увидела. Только расслышала звуки чужих шагов да неразборчивое бормотание.

А в оранжерее было красиво: мягкая трава под ногами, идеально ровными рядами убегают вдаль ровно подстриженные кусты… рядом растут кустики повыше, пороскошнее. А между ними виднеются самые невообразимые цветы, какие только можно себе представить, — белые, желтые, красные, лиловые…

— Эй! Есть тут кто-нибудь? — нерешительно позвала Айра, вдоволь налюбовавшись на эту красоту.

— Конечно, есть! — с возмущением отозвались откуда-то справа. — Как же не быть — цветы не могут без ухода!

Айра вздрогнула и отступила на шаг, когда прямо из тех самых зарослей шагнула высокая фигура. Причем до того странная, что девушка в первый момент даже испугалась. Но потом поняла, что взъерошенное гнездо на голове — это не что иное, как спутанные рыжие волосы, торчащие в разные стороны под совершенно невообразимыми углами; странные круглые монеты на носу — не монеты вовсе, а обычные окуляры с толстыми линзами; длинный нос под ними совсем не похож на еловую шишку; широкополый зеленый балахон на самом деле не усыпан листьями и иголками, а просто причудливо раскрашен; тогда как хрипловатый голос принадлежит не лешему, как она сперва решила; а полноватой, растрепанной и сильно раздосадованной женщине средних лет, держащей в руке вялое, опустившее листики и откровенно издыхающее растение.

— Ну? Чего тебе? — недовольно осведомилась странная дама, осторожно придерживая желтоватые корешки, с которых медленно осыпалась земля.

Айра судорожно вздохнула.

— Л-леди дер Вага?

— Да. А что?

— Вы — наш преподаватель по Травологии? — рискнула уточнить девушка, несмотря на колоритный вид женщины, не дающий права усомниться в истинности этого предположения.

— Да, — с нескрываемым раздражением повторила магичка. — Матисса дер Вага. Это, разумеется, я. А ты кто такая? По делу пришла или нет? Если нет, то попрошу меня не отвлекать: листовик — растение крайне привередливое и не может долго находиться вне привычной среды обитания. А я тут с тобой уже две минуты стою, не зная, как его пристроить.

— Простите, лересса, — удивленно воззрилась на нее Айра. — Но разве вы не должны быть сейчас в классе?

— Каком еще классе?

— У нас занятие по Травологии. Первое. И в расписании именно вы указаны нашим учителем.

Леди дер Вага секунду ошарашенно таращилась на гостью, потом перевела взгляд на песочные часы, стоявшие на полке возле самого входа. Наконец посмотрела на капризное растение, пересадкой которого так увлеклась, и вдруг всплеснула руками.

— Мать честная! Опять забыла! Этот листовик у меня уже три года живет и не желает приживаться, вот я и… спасибо, что напомнила, девочка! Сейчас, погоди, я его куда-нибудь положу… — Женщина заметалась взглядом по сторонам, не решаясь положить привередливый кустик просто на землю. — Или нет, лучше прикопаю… ах, демоново семя… ты же не любишь обычного света! Всевышний, куда же мне тебя деть?! Надо бы пересадить, но времени совсем нет, бросить я тебя, конечно, не брошу, а мне еще переодеться, тару тебе приготовить, земельку сверху насыпать, погладить, полить…

— Давайте, я его подержу, — неожиданно предложила Айра, протягивая руку.

Листовик неожиданно качнулся навстречу, отчего-то встрепенувшись и выпустив наружу сразу три тонких усика, которыми попытался обвиться вокруг ее указательного пальца.

Девушка вздрогнула, когда один из них коснулся кожи, и на всякий случай отступила на шаг, благоразумно спрятав руку за спину.

Вдруг он кусается?!

Цветочек тут же увял, словно расстроившись. Опустил листики, поник и едва не заплакал, а преподавательница Травологии, потаращившись на это чудо пару секунд, вдруг просияла и восторженно воскликнула:

— Ожил! Мой мальчик ожил!

Айра опасливо отступила еще на шажок: да она какая-то ненормальная.

— Ты — живой, мой маленький, мой хорошенький, замечательный… — заворковала травница, поглаживая вялые листики. — Сейчас мы тебя посадим в хорошую землю, польем, я тебе песенку спою… хочешь? Ну, расправь свои крылышки, поднимись, мой славный… ну, чего тебе не хватает? Отчего ты такой грустный?

Девушка поежилась: дама говорила с кустиком словно с родным сыном. Аж прослезилась с досады, когда он не пошевелился, и расстроилась, кажется, еще больше, чем он. А уж смотрела на бессильно обвисшие корешки как на убиенного младенца.

— Ну вот, — огорченно вздохнула госпожа дер Вага, убедившись, что цветок больше не собирается оживать. — Только немного расшевелился, как опять… и что мне с ним делать? Ума не приложу! Ни в какую не желает жить! Чахнет и чахнет, сохнет и горюет! Ну где я ему тут Занд возьму? А? Скажите, где?!

— А он из Занда? — невольно заинтересовалась Айра, вспомнив, что уже слышала про это жутковатое место.

— Из Охранного леса. Мне его один маг три года назад привез, так я с тех пор и бьюсь, как курица над яйцом. А толку никакого.

— А чего ему не хватает?

— Не знаю! — с несчастным видом отозвалась женщина. — Я уж его и магией, и отварами, и специальную коробку сделала! Земли из Занда попросила привезти, чтобы он не скучал! И — ничего! Представляешь?

— Вы думаете, он скучает?! — изумилась девушка, непонимающе воззрившись на поникший кустик.

Госпожа дер Вага возмущенно на нее посмотрела.

— Конечно! Ты же скучаешь по дому?! По маме с папой, братишке, сестричкам… разве нет?!

Айра вздрогнула.

— Я…

— Вот именно! Растения ничем от нас не отличаются! Все мы — одно и то же! Все живые! Все чувствуем! И он, конечно, ужасно одинок здесь, где нет никого, кто был бы ему дорог.

Девушка сникла: вот это она могла понять. Очень даже хорошо. А потому, мгновение поколебавшись, снова протянула руку.

— Дайте его мне, лересса. Пожалуйста. Может, у меня получится его убедить, что новый дом иногда бывает не хуже старого?

Травница покосилась на нее с нескрываемым сомнением, но Айра была серьезна — ей вдруг показалось, что кустик действительно поймет. Ведь не зря же он так тянулся навстречу?

— Ладно, — наконец протянула леди дер Вага цветок. — Но если загубишь…