Еще только светало, и метель не прекратилась, как в воздухе раздался звук моторов, а спустя несколько минут приземлился самолет. Он еще не остановился, как на снег из него начали выскакивать вооруженные люди. Они ловко пробежали сотню метров до огороженного колючей проволокой участка, окружив его. Командир отряда обошел вокруг, внимательно рассматривая ограждение. В одном месте он остановился и принялся еще тщательнее разглядывать, больше внимания отдавая столбику. Кивнув сам себе, достал небольшое устройство, с помощью которого быстро разрезал проволоку. В ответ на его действия недовольно звякнули колокольчики, подвешенные на нее по всему периметру. Сделав свое дело, он отправился внутрь ограждения, где его внимание привлекли два небольших холма снега.

Подойдя, он отстегнул от бедра длинный нож, больше похожий на кинжал, и, присев, потыкал в холм, почувствовав, что на глубине острие стукнулось обо что-то твердое. Попытавшись сгрести снег снегоступом, и после второй неудачной попытки крикнул:

— Клоп, принеси лопату.

Невысокий мужчина, но широкий в плечах, резво побежал на снегоступах к самолету. Он так сильно помогал себе руками, широко размахивая ими, что со спины сильно напоминал это кровососущее насекомое. Следует отметить, что бегал по снегу он быстрее всех. Принеся ручной снегоуборочный инструмент, он получил новый приказ.

— Разгреби.

Уже после третей откинутой лопаты снега, показалось лицо мужчины. И когда освободили от снега обоих бывших бойцов, командир достал прибор связи.

— Это Коршун, — произнес он, — мои люди мертвы, на месте ничего не осталось.

— Следы ходящего? — услышал он вопрос.

— Нет. Наверняка, ушел ночью.

— Они там что, расслабились? Освободили его от сети? — повысили голос на том конце.

— Бугай мог расслабиться, но Кир нет. Как парень сумел освободиться, я не знаю.

— Ищите.

На том конце разорвали связь. Это бы самый плохой вариант, лучше бы Григорий Борисович ругался. Он задумался и том, куда мог двинуться молодой человек. Первое, что напрашивается, это вернуться в Ростов-на-Дону, который он знает, как свои пять пальцев. Также он мог уйти на запад к большому поселку, где его примут с распростертыми объятиями. Но в данном случае хуже то, что он расскажет о судьбе всех коммун города. А у них в клане нет пока людей для захвата, потому как через месяц после зачистки Ростова у них начались стычки с кланом Груши. Сам бы он на его месте вообще ушел на север и остановился где-нибудь в лесном массиве. Наверняка же принес из того мира необходимые для жизни здесь вещи, иначе зачем возвращаться? А для такого охотника, как о нем говорят, прожить самостоятельно достаточно просто.

Как ему не хотелось, но группу придется делить. Часть отправить в город, самолет на запад, где тот должен осмотреться, тем более что погода сегодня ясная и солнечная с отличной видимостью. А сам он с большей частью группы уйдет в поиск на север. Плохо то, что, зная какой парень великолепный стрелок, в город придется отправить четверку людей, двое из которых тоже отличные стрелки. Он еще некоторое время размышлял, не поменяться ли ему местами с самолетом, но решил действовать в соответствии с тем, как поступил бы сам. Направился к летательному аппарату и отдал приказ летчику, получив заверение, что горючего достаточно, и он может хорошо все осмотреть. Вернувшись, начал отдавать приказы своим подчиненным.

— Заяц, Клоп и близнецы идете в город, и смотрите там у меня. Рация у вас есть, но вряд ли сможет достать до нас, но, если обнаружите, то сразу попытайтесь связаться и только потом, если не отвечу, действуйте самостоятельно. Помните, что ходящий нужен живым.

Он проводил их взглядом, пока не скрылись из глаз, и повернулся к оставшейся группе, видя как парочка, не успели убрать улыбки. Причину он знал — был у него небольшой пунктик — когда он отправлял часть группы, то всегда провожал их взглядом, пока те не скроются. Он был искренне уверен, что это приносит удачу. В случае с Бугаем и Киром он не смог этого сделать, отвлекшись на разговор с начальством — и вот результат.

Два часа группа передвигалась цепью с двумя дозорами, состоящими из двух человек каждый. И передвигались они страховкой — пока один идет, второй страхует. Ему не нужны были никакие сюрпризы. Пока все тихо, никаких неожиданностей, как и следов. Вдруг со стороны левого дозора раздались одиночные выстрелы, затем заговорил автомат. Группе не надо было отдавать приказы в подобном случае — пять человек, включая его, направилась в ту сторону.

— Дока, что у вас? — выкрикнул он, приблизившись к ним на расстояние десяти метров.

— Шевеление шестьдесят метров, — прозвучал ответ.

— Ты что забыл, что он нужен нам живой?

— Командир, я стрелял в ноги, Колян рядом, чтобы не двигался.

Полминуты выжидания, но никто больше никакого шевеления не заметил. Бойцы начали приближаться к месту предполагаемого залегания парня. Когда первый достиг его, то поднялся во весь рост, подзывая остальных. Когда Коршун подошел, увидел большое пятно крови, в котором лежал… белый медведь.

— Дока, так куда ты стрелял? — спросил ехидно он.

Пуля от винтовки пробила голову хищнику, который умер мгновенно, не издав ни звука. Воины заулыбались, некоторые безобидно засмеялись, а когда командир хотел отдать приказ о дальнейшем продвижении, ожила его рация.

— Коршун, это Летун, — услышал он голос летчика самолета. — Я что-то обнаружил подозрительное.

Из самолета, благодаря тому, что летал он высоко, связь работала на значительно большем расстоянии. Поэтому, несмотря на большую дальность, слышимость была отличная.

— Что-то? Что именно?

— Я как обычно летел на высоте в километр, осматривая окрестности в бинокль. Впереди на снегу заметил темную точку, но когда отвлекся на изменение курса и высоты, чтобы внимательнее ее рассмотреть, та исчезла. Полностью уверен, что мне не показалось, но я дважды пролетал над тем местом, но ничего подозрительного не заметил. Мои действия?

Командир знал, что летчик по простой кличке Летун был мало того, что опытным пилотом, так еще обладал очень острым зрением. Еще любил повторять, что глаз у него, как у орла. А если осматривал окрестности с помощью бинокля, то никогда не ошибался. К сожалению, проделывать это он мог только летя одним курсом, держа штурвал в одном положении одно рукой, а второй рассматривал окрестности. Маневры на самолете, где отсутствует автопилот, требуют особого внимания и задействование обеих рук летчика. Коршун скорее бы поверил, что этот парень — их цель — не обделен отличной интуицией и, увидев точку в небе, просто зарылся в снег. Или вообще действовал исходя из своих ощущений. Сам он сделал бы то же самое. И только сейчас у него заговорила эта самая интуиция, подсказывающая, что необходимо как можно скорее двигаться на запад.

— И где ты была раньше, когда я размышлял, куда отправиться? — недовольно пробурчал командир отряда, и уже в рацию добавил: — Сядь метрах в двухстах от того места, где видел подозрительное шевеление. Помни, что он отличный стрелок, поэтому никакой перестрелки и при возможном возникновении конфликта, просто взлетай. Где ты?

— Тридцать километров на запад от лагеря.

— Второй группе передай мой приказ выдвигаться в ту же сторону. Всем! — он поднял вверх руку с кистью, согнутой в кулак. — Марш-бросок тридцать пять километров, темп максимальный. Вперед!

И группа побежала на запад, немного отклоняясь к югу. Бег на снегоступах Коршун постоянно отрабатывал со своими подчиненными, гоняя их, как салаг-новобранцев, несмотря на прочие заслуги. И вот сейчас эта наука пригодилась. Периодически он вызывал самолет, но тот, приземлившись, значительно снизил зону действия своей рации. Но спустя полтора часа, когда отряд в очередной раз перешел на шаг, давая отдых организмам, пилот ответил на вызов.

— Слыш… плох… не произлш…