– Великий князь заболел, – коротко ответил Криббе, еще раз пробегая по письму глазами. – Когда отправлялось послание, он уже две недели никак не мог справиться с кашлем.

– Да, неприятное известие, – Ван Вен задумался, быстро прикидывая, как могут измениться торговые отношения с Петербургом, если наследник отдаст Богу душу. Ведь именно он выступал гарантом, заключенной между голландцами и представителями Великого князя, сделки. – Надо молиться за то, чтобы он выжил, – наконец, торжественно произнес купец, полагая, что те гарантии, которые Петр определил все равно должны действовать, ведь сделка была заключена на пять лет и первые партии пеньки и дегтя уже начали поступать на его склады.

– Да, ты прав, старый друг, – Криббе снова взял в руки письмо. – Нам остается только молиться.

– Ты не вернешься? – Кристиан приподнял бровь и вытянул вперед руку, полюбовавшись блеском камней в перстнях на крупной руке.

– Меня пока не призывали, – Криббе покачал головой. – Я не буду навязываться, у меня все еще есть гордость. А куда ты так вырядился? Никак фрау Бригитта уступила твоим дремучим ухаживаниям и решила пригласить тебя отведать ее знаменитого фазана, с прекрасным французским вином? – Гюнтер скептически хмыкнул. – Не будет ли фрау разочарована?

– И не надейся, уж ты-то никогда не займешь моего места за столом прекрасной Бригитты, – хохотнул Кристиан. – Довольствуйся служанками, уж они тебе никогда не откажут.

– Иные служанки стоят того, чтобы обратить на них более пристальное внимание, чем многие досточтимые фрау. Лично я предпочту провести вечерок с горячей служанкой в постели, чем выслушивать нравоучения от женщины, пусть и прехорошенькой, но знаменитой не только своими фазанами, но и чрезмерным благочестием. Вот помяни мое слово, пока я буду развлекаться, ты в итоге вернешься домой, и максимум, что тебе перепадет – это припасть к ручке на прощанье.

– Вот умеешь ты сбить настрой, – Ван Вен поморщился. – Будь уверен, я вернусь только утром. – И он поднял вверх указательный палец.

– Только не останься на улице ожидать рассвет, лишь бы утереть мне нос, – Криббе заложил руки за голову и потянулся. – Лучше уж иди в бордель. А для этого не забудь кошель с парой звонких монет.

– Да падет чума на эту голову, – патетически произнес Кристиан, но, как заметил Криббе, постарался как можно незаметнее стянуть лежащий на каминной полке кошель, чтобы, выйдя из комнаты прикрепить его к ремню на поясе, куда уже была приторочена шпага в дорогих ножных.

– Иди уже, иначе тебе никогда не простят остывшего фазана и даже к ручке не допустят.

Кристиан скривившись, вышел из комнаты, а уже через пару минут, сидевший в кресле с задумчивым видом Криббе, услышал шум отъезжающего экипажа. Выждав еще несколько минут, он вскочил на ноги и быстрым шагом направился к своей комнате, чтобы одеться. В длинном узком коридоре ему навстречу попалась крутобедрая Берта, которая наигранно взвизгнула в тот момент, когда Гюнтер обхватил ее за плечи и отодвинул с дороги.

– Не сейчас, милая, – усмехнулся он, наткнувшись на призывный взгляд голубых глаз. – У меня внезапно появилось очень неотложное дело. Вот когда я вернусь, можно будет и покувыркаться.

– Тогда возвращайтесь скорее, господин Криббе, – и она улыбнулась, направившись по коридору, уже и забыв, как совсем недавно взвизгивала от неожиданности.

Гюнтер уже не слушал ее, он сосредоточенно шел к своей комнате. Одевшись и прицепив к поясу свою любимую рапиру, Криббе выскочил из дома и тут же завернулся в плащ, потому что ему в лицо ударил холодный ветер, поднявший взметнувшийся снег.

До банка Амстердама было недалеко, и Криббе решил пройтись пешком. Ветер усиливался, и в ратушу, в охраняемых помещениях которой располагался банк, Гюнтер ввалился вместе с приличной порцией снега, которую внес внутрь порыв ветра, захлопнувший за ним дверь.

– Ну и погодка, и не скажешь, что уже март скоро, – услышал он, когда снимал шляпу и оттряхивал ее. Подняв голову, Криббе увидел скучающего за своей конторкой клерка, который смотрел на него, навалившись на эту самую конторку. – Доброго вам дня, господин. Вы в банк, или вам назначено у бургомистра? – спросил он у посетителя, не сомневаясь, что тот может ответить, что он вообще-то просто забежал погреться, из-за такой жуткой погоды.

– В банк, – ответил посетитель, глядя на него в упор темными пронзительным глазами.

– О, тогда вам ко мне, – клерк даже обрадовался возможности немного развлечься, занявшись работой. Сегодня была его очередь встречать потенциальных клиентов, и это было невыносимо скучно, потому что клиентов у их банка было немного, тем более, что они практически не ссужали деньги. – Только мы денег в долг не даем, – добавил он, разглядывая не слишком дорогой наряд Криббе.

– Мне не нужны деньги в долг, – Гюнтер покачал головой. – Я наоборот пришел за своим. Мне наследство привалило от двоюродного дядюшки, вот, посмотрите, – и он вытащил из рукава тщательно свернутый и перевязанный лентой лист.

– Хм, – клерк даже поскреб ногтем сургучную печать, в подлинности которой у него не возникло никаких сомнений. – Ваш дядюшка был необыкновенной щедрости человек, упокой Господь его душу, – и клерк положил лист с векселем на предъявителя перед собой. – Что вы хотите сделать с такими деньгами? – он в упор посмотрел на Криббе.

– А вы что-то можете мне предложить? – Криббе прекрасно знал, что Ост-Индийская компания продает свои акции исключительно через этот банк, который является гарантом выплат по процентам держателям акций.

– Ну-у-у, – протянул клерк, и почесал висок. Он был молод и являлся сыном одного из основателей банка. В самом банке он бывал едва ли не с рождения, но большим опытом работы с достаточно крупными сделками похвастаться не мог. И вот сейчас перед ним стоял мужик, видно, что потрепанный войной, а может и чем-то еще, и, кажется, понятия не имел, что ему делать с внезапно свалившимся на него богатством. – Ост-Индийская компания сегодня привезла семьсот акций…

– Ого, – Криббе даже несколько раз моргнул. – Почему так много? – этого не могло быть, потому что в этом случае владельцы лишались основного капитала, и любой, владеющий большим количеством акций мог просто прийти и попросить их освободить место, потому что они просто не смогли бы выплатить дивиденды по всем этим акциям, такими деньгами редко владели и не совсем уж нищие короли. И тут он внезапно понял, чего добивался Петр, также, как и понял, что, что-то здесь не так. Что-то этот парень путает. Ну не могли владельцы компании так рисковать. – Вы ничего не путаете? – осторожно спросил он, невольно оглядываясь по сторонам. В обширном холле было пусто, и непогода уже погружала комнату в полумрак.

– Нет, не путаю, – клерк не удержался и зевнул. – Какие-то проблемы с выплатами. Сразу четыре корабля не вернулись. А мы предупреждали, чтобы начали военные конвои нанимать, раз своих хватает лишь для того, чтобы Яву удержать, да Новый Амстердам в Новом свете, – Криббе с трудом сдерживался, чтобы не заржать. Это надо же быть таким олухом. Ведь, если бы он не был заинтересован в этих акциях, при такой подаче никто не заставил бы его их приобрести. – Ну так что, прикупите парочку? Рискнете? Ведь, если корабль все-таки прибудет в порт, то даже ваше наследство не будет казаться таким уж грандиозным.

– Звучит заманчиво, – Криббе задумался над тем, хватит ли у него денег. – Так, значит, говорите, чем больше акций я приобрету, тем больший куш смогу сорвать, при удаче?

– Именно об этом, я и говорил, – клерк чуть глаза не закатил. Все этому солдафону объяснять нужно на пальцах. – Так будете брать?

– Буду, – кивнул Криббе и наклонился к клерку, но, увидев, как по довольно жидкому хвостику светлых волос, перехваченных черной лентой, как и предписано было последней модой, пробежала жирная вошь, отпрянул и натянуто улыбнулся. Он как-то отвык за время пребывания в Петербурге, где его малолетний подопечный испытывал к подобным существам такую брезгливость, что как-то незаметно весь молодой двор стал морщиться, особенно при появлении иноземных послов. Кристиан же, побывав однажды в Порте по делам, пристрастился к османским омовениям, утверждая, что после них лучше думается, поэтому его дом был очень нетипично чистым по сравнению с большинством других домов. Вот и сейчас, подавив настойчивое желание почесать голову, Гюнтер быстро проговорил. – Вы правы, я совершенно не знаю, что делать с наследством. Поэтому хочу купить акций на все деньги, – и он с показной бравадой махнул рукой.