– Не успел.

– Щеглов играет там роль разбойника по имени Рваный Билл. Очень колоритный получился персонаж... Гонорар ему был выплачен соответствующий: несколько миллионов долларов.

Крюков еще раз взглянул на фотоизображение ничем вроде бы не примечательного типа и тяжело вздохнул... Умеют же люди устраиваться в жизни! А тут – работаешь, как проклятый, и все без толку! Мало того что платят скупо, так еще и в любой момент могут по шапке дать!.. Годы же идут... Не успеешь оглянуться – двадцать пять стукнет!.. Расторопные люди в его возрасте уже миллиардами ворочают – как этот Мышкин. А Федор Крюков все в лейтенантах ходит...

– Чем занимается корпорация монстров?

– Казино, ночные клубы, стриптиз-бары... Очень доходный бизнес, смею вас уверить! Но это – далеко не все,– понизил голос почти до шепота Сиротин.– Сдается мне, что основным источником их доходов является контрабанда.

– Наркотики, драгоценные камни? – насторожился Крюков.

– Наркотики исключаю,– покачал головой Евграф Виленович.– Им нет смысла так рисковать. У них же в руках золотая жила, дорогой Федор Васильевич.

– Что еще за жила?

– Не знаю подробностей,– забегал глазами Сиротин.– Потому и не стану вводить вас в заблуждение... Конспирация у них – на высочайшем уровне. В случае чего – монстры не будут церемониться ни с вами, ни со мной...

Федору пришло в голову, что у собеседника есть свой интерес в деле, о котором он так хлопочет. Очень может быть, что он пытается руками спецслужб устранить конкурентов, поэтому и нагородил тут с три короба. Нечистая сила, Соловей-разбойник, инопланетяне... Если, чего доброго, разразится скандал, то с имеющего справку от психиатра бизнесмена взятки гладки! Неприятности падут на голову лейтенанта Крюкова, у которого такого документа нет и не предвидится... Конечно, если эти люди действительно занимаются контрабандой, то Сиротина следует поблагодарить за помощь компетентным органам, но если сукин сын блефует – Федор сумеет отбить у него охоту шутить с серьезным ведомством – будь он хоть трижды псих!..

– Говорите – «Кощеево царство»?

– Именно так, уважаемый Федор Васильевич. Уж извините, что доставил вам столько беспокойства.

– Это моя работа,– сухо отозвался Крюков, поднимаясь со стула.– Спасибо за информацию, господин Сиротин.

– Рад был содействовать. Только, бога ради, товарищ лейтенант, не упоминайте моего имени! Ведь монстры!.. Для них человеческая жизнь ничего не стоит.

– Обещаю,– бросил через плечо Федор.– Счастливо оставаться...

Чтоб его разорвало, этого психа!.. Крюков покинул гостеприимный офис с чувством глубокого морального неудовлетворения. Разумеется, он не поверил Сиротину... Интересно, действительно ли любезный Евграф Виленович – законченный психопат или просто талантливо косит под оного, преследуя далеко идущие цели?.. В последнем случае – он редкостный наглец, надо признать... Не каждому придет в голову мысль задействовать столь хамским образом Контору для борьбы с конкурентами!..

На Кочубинского изъятая у Сиротина фотография произвела еще большее впечатление, чем на Крюкова. У майора отвалилась челюсть, и Федору пришлось ее вправлять – в переносном, конечно, смысле.

– Скорее всего, фотомонтаж,– пояснил он растерявшемуся начальнику.– Сейчас в кино и не такое увидишь... Василий Щеглов играл одну из главных ролей в нашумевшем фильме «Царевич Елисей».

– Ах, да,– спохватился Кочубинский.– Уж мне эти киношники! Мистификаторы...

– Талантливо работают,– согласился Крюков.– Но если верить тому же Сиротину, сферой искусства они себя не ограничивают. Евграф Виленович намекал на контрабанду.

– А бизнесмену можно верить?

– Разумеется, нет,– пожал плечами Крюков.– Я записал наш с ним разговор, можете на досуге послушать.

– Ваши дальнейшие действия, товарищ лейтенант?– построжел лицом Кочубинский.

– Инопланетян и нечистую силу оставим психиатрам, товарищ майор. Что же касается контрабанды и финансовых злоупотреблений, то тут наша прямая обязанность – вмешаться.

Идея подчиненного майору понравилась. В конце концов, сигнал есть сигнал – от кого бы он ни поступил в органы. Не говоря уж о генеральской резолюции – от нее никоим образом не отмахнешься!.. Контрабанда и финансовые злоупотребления – куда более пристойный предлог для оперативного расследования, чем намекающие на шизофрению власти инопланетяне...

– Действуйте, товарищ лейтенант, но не зарывайтесь! Информация получена из сомнительного источника. Нельзя исключать, что преследуется цель дискредитации компетентных органов!..

В опытности и нюхе на всякого рода провокации Кочубинскому не откажешь!.. Федор упустил из виду возможность указанного варианта – между прочим, зря. Пойди потом докажи правозащитникам и журналистам, что во всем виноват негодяй Сиротин, который, вполне возможно, не столько негодяй, сколько псих!..

Старый отцовский «жигуленок» завелся не сразу. Федор с тоской смотрел вслед развязным иномаркам, которым не было дела до проблем человека, стоявшего на страже госинтересов. Вздохи и увещевания Крюкова не произвели ровным счетом никакого впечатления на недостойного представителя семейства колесных. Только мат, в сердцах сорвавшийся с губ расстроенного лейтенанта, заставил паразита чихнуть, чавкнуть и наконец нехотя тронуться с места.

Скорее всего, во всем были виноваты свечи, но Федору вдруг почудилось в поведении «жигуленка» нечто иррациональное... даже мистическое... Вспомнились почему-то бабушкины рассказы про порчу, которую нехорошие люди напускают на ротозеев. Правда, можно ли напустить порчу на двигатель внутреннего сгорания – Федор не знал... На всякий случай помянул нечистую силу нехорошим словом, надеясь таким образом отвадить ее от дышавшего на ладан автоублюдка.

К особо суеверным лейтенант Крюков себя не относил, но по дереву, случалось, стучал – просто во избежание возможных неприятностей и в силу приобретенной под воздействием бабушкиных сказок привычки... Черных кошек тоже не любил. Потому и остановился в оторопи напротив подъезда, не решаясь сделать следующий шаг. Как назло, двор обезлюдел, а ждать, когда рассеется наваждение, сотворенное перебежавшей дорогу черной кошкой, времени у Крюкова не было. Скрепя сердце и стараясь не вспоминать бабушкины предостережения, он решительно рванул поцарапанную дверь.

Как и предполагал Крюков, Аркадий Канарейкин– старый приятель еще со школьных времен – дрых, несмотря на давно наступивший белый день. Канарейкин, подобно любому уважающему себя представителю богемы, вел по преимуществу ночной образ жизни, а потому не спешил отрываться от дивана, игнорируя настойчивые призывы. Разъяренный Федор после почти десятиминутных усилий собирался уже нарушить закон и вышибить дверь в логово потерявшего совесть приятеля, но тут Аркашка наконец соизволил проснуться, и его опухшая физиономия возникла в проеме бледным пятном.

– Дрыхнешь, артист! – с порога обрушился на хозяина расстроенный лейтенант.

– Прикорнул на минутку... – попробовал оправдаться Аркадий.– А ты как с цепи сорвался!

В однокомнатной квартире Канарейкина царил беспорядок. Царил всегда... Крюков не стал тратить время на воспитание неисправимого неряхи, а просто скинул барахло со стула и утвердился на нем сам. Аркадий уныло поднял сильно помятые брюки и попробовал надеть, но промахнулся волосатой ногой и, повздыхав, отложил их до лучших времен. Канарейкин был не то чтобы пьян – просто с очень сильного похмелья.

– У тебя есть фильм «Царевич Елисей»? – строго спросил Федор.

– Валялась где-то кассета... – поморщился Аркадий.– Ты же знаешь, Крюков, мой уровень: не люблю сказки для умственно отсталых подростков.

– Значит, фильм ты не видел?

– Почему это?! – возмутился Канарейкин.– Его все видели и сошлись во мнении, что полное фуфло!

– А призы?

– Я тебя умоляю, Федя! Неужели думаешь, что все эти «ники» и «орлы» даются за достижения в области кинематографии?.. Там, брат, такой междусобойчик, что талантливому человеку остается только плечами пожимать.