Ходулин был то ли слишком беспечным человеком, то ли считал, что статус призрака позволяет ему не бояться злоумышленников, но дверь в его квартиру оказалась незаперта. Слегка освоившись в роскошно обставленном коридоре, Веня подал голос, надеясь привлечь к себе внимание хозяев:

— Живой есть кто-нибудь?

На зов откликнулись сразу двое. Сам хозяин, мрачноватый брюнет с горящими безумием глазами, и его подельник Аполлон Кравчинский, которого Гриня однажды едва не застрелил в глухом городском переулке, но, к сожалению, промахнулся. Кравчинский, он же граф Калиостро, Веню опознал и даже отсалютовал ему наполненным до краев хрустальным бокалом:

— Привет преображенцу. Как поживает наш дорогой друг, барон фон Дорн?

— Здравствует, — не сразу нашелся с ответом Веня. — Чего и вам желает.

— Заходи, — махнул в сторону гостя бокалом с вином хозяин, бывший в сильном подпитии.

Последнее обстоятельство могло здорово облегчить Валерке Аникееву его задачу, зато Калиостро мог явиться серьезной помехой.

— Я ведь за рулем, — развел руками Веня. — Ну разве что самую малость, сто грамм, из уважения к хозяину.

Выпил Веня, однако, двести, не при гаишниках будет сказано. И не столько даже из уважения к призраку, сколько для устранения нервной дрожи, которая вдруг охватила его в самую неподходящую минуту. Все-таки везти человека на верную смерть — это не такое уж большое удовольствие. Вино оказалось крепче, чем Веня ожидал, но, разумеется, легкое опьянение не могло помешать ему выполнить задуманное до конца.

— Я от Аркадия Семеновича. Открылись кое-какие обстоятельства. Иванов хотел бы посоветоваться с вами.

— Надо бы Яриле позвонить, — спохватился Кравчинский.

— Я уже предупредил Кузнецова, он обещал быть.

Аполлон тем не менее уже взялся за свой мобильник. Веня затаил дыхание, но волновался он, похоже, напрасно. Судя по всему, Кравчинский был удовлетворен состоявшимся коротким разговором, возможно, даже с самим Друбичем.

— Ярила уже выехал, так что поторапливайтесь, граф.

Коляну Ходулину на сборы много времени не понадобилось, через минуту он был готов и даже успел выпить бокал вина на посошок. Кравчинский приятеля осудил вслух, а Стеблов про себя одобрил. В конце концов, если отправляться к дьяволу на тот свет, то лучше в пьяном виде. А к Богу графа Дракулу все равно не пустят, в любом, хоть самом наитрезвейшем виде, в этом Веня был абсолютно уверен.

— Я так понимаю, разговор пойдет об оракуле? — сказал Кравчинский, устраиваясь на переднем сиденье рядом с водителем, в то время как Ходулин расположился на заднем.

— О нем, — с охотою подтвердил Веня, трогая машину с места. — Опять чудит.

Время было не то чтобы очень позднее, но ночь уже вступила в свои права. Фонари на городских улицах зажглись, тем самым облегчив Стеблову задачу переброски живых трупов к месту назначения. Веня нисколько не сомневался, что Аникеев уберет и Кравчинского, просто как лишнего свидетеля, и едва не пожалел об этом. Однако, пораскинув мозгами, пришел к выводу, что смерть Калиостро скорее на пользу делу, чем во вред. Чем меньше останется людей, знающих об оракуле, тем лучше.

— За каким чертом ты нас сюда привез, — удивился Ходулин, разглядывая через давно не мытое окно Вениного БМВ недостроенное здание, смотревшее на мир темными провалами окон и дверей.

— Куда Иванов сказал, туда и привез, — обиженно буркнул Веня.

— А он что, от кого-то скрывается? — забеспокоился Кравчинский.

— На Аркадия Семеновича идет охота, — шепотом пояснил Веня. — Вы здесь посидите немного, а я пойду, поздороваюсь с ним. А то как бы он стрелять не начал с перепугу.

Аникеева Веня нашел там, где они и договаривались встретиться, — на втором этаже. Валерка был затянут в черную кожу и смутным силуэтом выделялся на фоне оконного проема. Впрочем, этот проем выходил во двор, и Веня без опаски осветил Аникеева фонариком. Кроме Валерки в квартире таились еще двое типов, которых авторитет привел с собой на всякий случай.

— Только я тебя умоляю, Валера, собственной рукой, — тоскливым шепотом предупредил авторитета Веня. — Иначе тут такое начнется — костей не соберем!

— Их же двое, — пробурчал кто-то из темного угла.

— Второй не в счет, — пояснил Веня. — Это Кравчинский.

— А Кузнецов где? — насторожился Аникеев.

— Дома я его не застал, — пояснил Веня. — Да это и к лучшему. Рассчитаешься с ними по одному, так надежнее.

Возражений не последовало. Аникеев с облегчением, как показалось Вене, перевел дух. Все-таки нервы есть не только у шестерок и лохов. Валерка, похоже, побаивался своих противников, даром что собирался напасть на них из-за угла.

— Ну, ни пуха тебе, ни пера, — приободрил киллера Веня.

Сам он страха почти не чувствовал, сказывалось, наверное, вино, выпитое в гостях у призрака. Стеблова охватил азарт игрока, бросившего все на последнюю ставку. Но и куш был велик — миллиард долларов. Предчувствие удачи настолько окрылило, что Веня едва не сверзился со второго этажа, споткнувшись о ступеньку: перила на лестнице строители еще не успели поставить. Выругавшись вполголоса, Веня захромал вниз, на ходу вынимая из кармана мобильник:

— Они здесь, в недостроенном доме по улице Краснофлотской.

С Угловым он сегодня уже связывался и указал ему и примерный район встречи, и примерное время, поэтому нисколько не сомневался, что следователь прокуратуры не подведет и явится аккурат к концу кровавой развязки. А у Вени будет время, чтобы в темноте снять перстень с пальца мертвого Ходулина.

— Все в порядке, — сказал Веня, склоняясь к окну автомобиля. — Он здесь.

Ходулин шел навстречу смерти, не вынимая рук из карманов длинного черного пальто. Веня услужливо подсвечивал ему путь фонариком, дабы призрак, чего доброго, не сверзился со ступенек и не помер раньше времени. Граф Калиостро, чертыхаясь на ходу, замыкал шествие. Главной заботой Вени было не проскочить поперед батьки в пекло и не попасть в темноте под удар аникеевского кинжала. Сердце у него колотилось пойманной в силки пташкой, а на лбу проступал холодный пот, который приходилось то и дело вытирать рукавом куртки. Сколько ни утешай себя мыслью, что ведешь на заклание графа Дракулу, а все равно страшновато участвовать в убийстве человека. Перед входом в проклятую квартиру у Вени едва не подкосились ноги от переживаний, но он все-таки сумел справиться с собой и произнес охрипшим голосом:

— Сюда.

От черного провала окна навстречу вошедшим Двинулся человек. Веня старательно высвечивал его ботинки, пятясь при этом назад. Ходулин спокойно стоял посреди комнаты, по-прежнему держа руки в карманах.

— Здравствуйте, Аркадий Семенович, — прозвучал вдруг в напряженной тишине его спокойный голос.

Веня вздрогнул и отпрянул к стене, едва не сбив при этом Кравчинского. Человек, которого Ходулин назвал Аркадием Семеновичем, неожиданно вскинул руку, словно для приветствия, и в этой руке вдруг сверкнул кинжал. Удар пришелся прямо в грудь неподвижно стоящего призрака. Веня не выдержал напряжения и закричал от страха.

— Вот черт! — растерянно прорезался в темноте голос Аникеева. — Как же так?!

А далее последовала такая чудовищная вспышка, что Веня не устоял на ногах и рухнул прямо на бетонные плиты. Очнулся он от звона в ушах и мгновенно подхватился на ноги. Прямо перед ним в сполохах огня рубились на мечах два облаченных в доспехи витязя. Зрелище было настолько несуразное, что Веня не удержался от вопроса:

— Боже мой! Что же это такое?

— Призраки вышли на тропу войны, — спокойно отозвался стоящий рядом граф Калиостро. — Ночной дозор отдыхает.

Словно бы в опровержение его слов на лестнице послышался топот, а потом в квартиру ворвались пятеро вооруженных автоматами амбалов во главе с доблестным следователем прокуратуры Угловым.

— Прекратить драку, — рявкнул громкий командирский голос, но в ответ раздался воистину сатанинский хохот.

Стены квартиры раздвинулись до бесконечности, и эта бесконечность поглотила и призраков и зрителей, в которых превратились незадачливые омоновцы.