Никакие!

Они наконец-то встали, побросав колья, отплевываясь от птичьего помета и пыли и затравлено поглядывая друг на друга. Темные мужики уже поняли, что надо бежать обратно, быстро и без оглядки, но еще стеснялись сами себя!

Когда же на их головы посыпались градины размером с голубиное яйцо и сразу за этим пошел кровавый дождь, терпение радетелей справедливости и самосуда закончилось и они побежали – назад, к деревне, подальше от этого ужаса, в тишь да гладь деревенской жизни без жестоких колдунов и свирепых ведьм, убивающих скотину одним лишь взглядом.

Ягуша улыбнулась – она не стала их преследовать и кары изуверские прекратила.

– Тьфу на вас, несчастные! – сказала она и подалась в лес.

На опушке Молохова урочища она заметила стайку ярко-желтых ловких птичек с черными головками.

– Снова жуланчики[39] прилетели, – с грустью прошептала под нос Баба Яга. – Значит, скоро студеная Морана снова вступит в свои права. Хватит медлить.

Но вернувшись в избушку на курьих ножках, завалилась на лежанку и валялась на медвежьих шкурах, полностью окунувшись в дремоту, сонливость и темные мысли. Иногда что-то записывала, вздыхала, иногда скрипела зубами в темноте… И – решилась.

Время пришло.

В один из хмурых, но не дождливых октябрьских дней, в самый полдень из избушки на курьих ножках выскользнул тонкий девичий силуэт в алом платье и черной, блистающей огромными драгоценными каменьями короне на голове.

Она медленно бродила вдоль тына с черепами, смотрела в небо, вдыхала осенний прозрачный воздух, с грустью вздыхала, сетовала на что-то, а затем медленно зашла обратно в хату, тщательно притворила дверцу, звякнув тяжелым черным засовом. Там она уперла руки в боки и неожиданным шепотом скомандовала избушке:

– А ну, изба, повернись к лесу дворцом, сюды – крыльцом, к Яви – задком, а к Нави – передком!

Избушка послушалась – стронулась, медленно двинулась, поскрипывая и вздыхая. Она, как старая замшелая курица, нахохлилась, вздрагивая и подергиваясь, повернулась на насесте и вдруг замерла.

– Вот и приехали, – усмехнулась Яга.

Ведьма вновь громыхнула засовом и, толкнув дверь, сделала первый шаг в неизвестность.

Сразу пахнуло сухим жаром каленого песка. Яга вступила на хрустящий слой Первонави и захлопнула за собой кованую дверь одиноко стоящей во тьме древней сторожевой башни.

– Я здесь! – выдохнула Баба Яга. – И где же вы, мои встречальники?

Ведьма пошла вправо, в сторону раскаленного мостика. Туда вела знакомая ей тропинка.

Калинов мост пылал, горела под ним и река Смородина.

Ягуша усмехнулась.

Здесь в Нави ее могущество удесятерилось. Она почувствовала это сразу. Теперь ей не надо было произносить заклинания вслух, хватало попросту замыслить желаемое – и прихоть колдуньи тут же осуществлялась.

Коснувшись отшлифованной временем деревянной клюкой поверхности моста, колдунья тотчас его остудила. Наверное, там, в явном мире, он даже заледенел бы и покрылся сосульками, но здесь, над огненной рекой, он попросту не успевал до конца остыть и даже принялся нагреваться.

Баба Яга, не мешкая, перешла на противоположный берег и остановилась. К ней, переваливаясь на коротких ножках, шел хранитель и местный часовой – семиглавый воин с хвостом и гребнем, злой и неподкупный Змей Горыныч.

– Мы ждали тебя, богиня! – хором пробормотали головы стражника. – И Вий ждет…

Прогрохотав эти слова, Змей Горыныч поклонился и отошел в сторону, открывая дорогу, пыхнув дымом сразу из двух голов. Яга мимолетно склонила голову и пошла дальше – она не знала, что и ответить.

Чем дальше она уходила от пылающей речки, тем темнее становилось. Теперь уже не так пахло паленым, да и жар спал, но почему-то появился смрадный запах. Она шла по брусчатке, по еще одной дороге Чернобога, и диву давалась. Камень к камню, булыжник к булыжнику. Было заметно, что этой дороге много тысяч лет, она местами поистерлась, но выглядела как новая, вчера построенная дорога – ни трещинки, ни скола.

Вдоль брусчатого пути иногда проплывали грубые чадящие лампы. Они больше давали неприятного дыма, чем света, усугубляя сумеречную, уплотняющуюся с каждым шагом тьму. А впереди Яга заметила нескончаемое поле каких-то жутких растений или даже корней, или непонятных крупных пней.

– Это умершие, богиня, – хихикнул кто-то над самым ухом.

Баба Яга резко развернулась и увидела над головой крохотного хвостатого человечка с рожками на темечке и поросячьим пятачком на мохнатой мордочке, отчаянно взмахивающего кожистыми крылышками.

– Я демон Байталь, меня послали тебя встретить.

– Упырь, что ль? А поважнее никого не нашлось?

– Богиня, мы тут все Вию Кромешнику подчиняемся, – летучий демон стрекотал крыльями на уровне лица ведьмы и смешно сопровождал свои слова жестикуляцией. – А он повелевает, как умеет, конечно. Он послал меня навстречу к тебе.

– Что же ты так долго ко мне летел? – спросила Яга.

– С самого нижнего предела лечу, вот и припоздал. Не серчай, богиня. Первый предел Нави неинтересный. Здесь никого не пытают и ни над кем не измываются. Сюда мертвяков смерть приводит, а они посиживают тут и свою очередь ждут.

– А куда им торопиться, людишкам-то умершим?

Упырь мерзко рассмеялся и с явным удовольствием ответил:

– Тонко замечено, богиня! Умершим, усопшим, убиенным. Они тут веками могут изнывать в ожидании своей очереди на второй предел, особенно невинно загубленные души страдают.

Великая ведьма шла и вглядывалась в тысячи проплывающих мимо нее покойников. Эти искаженные мертвецкой скорбью лица поворачивались к ней, и многие тянули к ней иссохшие руки в грязных лохмотьях.

Нескончаемый путь Чернобога терялся вдалеке беспросветного предела, и только чадящие огоньки факелов мерцающей гирляндой выдавали изгибы уже невидимой в сумраке дороги.

– Далече топать ножками? – остановилась Баба Яга.

– Проходов в нижние пределы много, – парящий демон то поднимался, то опускался, а затем свалился вниз, плюхнулся на брусчатку дороги, по-простецки уселся, вытянув ножки. – Мне подумалось, богиня, что ты желаешь оглядеться и ознакомиться с первым пределом.

– Ты чего расселся, как опупок на пузе? – нахмурилась ведьма. – Я иду нынче к своему престолу и задерживаться здесь не собираюсь, да и рассматривать здесь нечего.

– Здесь есть и твои жертвы… Преслава…

– Заткнись! – зашипела ведьма. – Или у тебя тотчас рот зарастет!

– Молчу, богиня…

Яга повернулась и пошла по дороге.

– Указывай путь на второй предел, а то мы до зимы не управимся.

Неожиданно демон Байталь вскочил на ножки и направился пешим порядком. Он ковылял за ведьмой и не успевал.

– Великая! – позвал упырь. – Богиня! Дозволь мне на твое плечо. Крылышки мои не для полетов, а чтобы крючками цепляться за своды черного замка Тартара. Умилостивись к своему жалкому слуге.

Яга вскинула бровь, но разрешила.

– Если когтями уколешь – съем тебя и косточек не оставлю.

Она протянула свою волшебную клюку скругленной рукоятью к маленькому демону, но тот довольно бодро взмахнул своими крыльями, уселся на левом плече Бабы Яги и быстренько сложил вдвое свои кожаные крылья.

– Спасибо, богиня! – расплылся в довольной улыбке демон Байталь. – Теперь мы сможем быстро спуститься в нижние пределы.

Баба Яга повернула голову и трижды плюнула через левое плечо, прямиком в мохнатое рыльце демона.

– За что, великая? – заныл упырь.

– За то, что солгал, – ухмыльнулась ведьма, но решила пока не сгонять с плеча это маленькое и тщедушное существо.

Байталь втянул в плечи свою тонкорогую головку и промолчал.

Впереди показалось разветвление дороги. Вправо уходил широкий путь Чернобога, а влево – извилистая, вымощенная булыжником узкая тропка.

– Нам налево, – шепнул демон прямо в ухо.

Тропа эта петляла недолго, скоро она уперлась в древний грот с черным зевом и толстой кованой решеткой невероятной красоты. На петлях висел пудовый замок, и где взять ключ от него, Ягуша не знала.