Безусловно, лежащая перед Сердюком женщина принадлежала к человеческому роду. Точно так же со всей определенностью можно было сказать, даже не проводя сложных анализов, что это не тот человеческий род, к которому принадлежит сам подполковник.
Кожа цвета светло-красной меди, необыкновенно гладкая и упругая, темно-рыжие вьющиеся волосы, обрамляющие худое овальное лицо с резко выдающимися скулами, несколько необычные очертания надбровных дуг, носа и слегка заостренного подбородка. Широко расставленные глаза, прикрытые бледными веками с длинными, густыми ресницами.
Простыня сползла, обнажив небольшую грудь безупречной конической формы с соском цвета темного пурпура с лиловым оттенком.
Ногти на руках и ногах были окрашены в пурпурно-фиолетовый, с синеватыми искрами, цвет.
Как он знал, образцами лака с них уже занимались эксперты его лаборатории.
В этот момент ОНА… открыла глаза, и подполковник невольно вскрикнул и отшатнулся, встретив ее взгляд — взгляд по-настоящему Иного мыслящего существа.
Но взор этот ничего не выражал, и спустя мгновение припухшие веки опустились.
Даже если бы у него и были какие-нибудь сомнения, то ЕЕ глаза говорили яснее ясного — это не жительница Аргуэрлайла.
Глаза с радужкой необычного фиолетово-лазоревого цвета, с большим зрачком какого-то необычайного разреза — вытянутого и одновременно миндалевидного.
— Анабиоз, состояние, близкое к летаргии или коме, — буркнул следящий за аппаратурой Симонян. — Непроизвольное сокращение мышц.
— Как вы думаете, что ЭТО… что ОНА собой представляет? — поинтересовался Сердюк.
— Что? — переспросил военврач. — Что-то странное представляет, очень странное. Ну внешние отличия вы видите сами. Группа крови… Такой группы крови просто нет. Будем считать, что это группа крови Е или Ф. Или X.
— А резус-фактор какой? — справился начальник лаборатории, естественно в шутку.
Но медик воспринял его вопрос серьезно.
— Амбивалентный! — бросил он. — Для переливания годится любая кровь… если, конечно, у нас найдется кто-то с этой группой.
— Ну а вообще как?.. — неопределенно пошевелив пальцами, спросил подполковник.
— Предварительные данные сейчас в обработке, — продолжил Ашот Мартунович. — Будут готовы к вечеру.
— А более подробные?
— Они будут лишь после вскрытия.
— Вскрытия?! — невольно приподнялся со стула Сердюк. — Вы хотите сказать, что она безнадежна?
Симонян кивнул.
— Несомненно. Вы, должно быть, разочарованы, но допросить ее возможности не будет. Не могу сказать пока точно, но, видимо, центральная нервная система необратимо повреждена. Идет нарастающее нарушение функций сердца, печени, почек, отмечены сбои в кроветворении… Кстати, тоже нетипичная картина для человека. В конце концов, мы ведь не знаем, как долго пролежала эта мертвая царевна в своем хрустальном гробу. Может, не одну сотню лет. Вообще, в моей практике это первый такой случай.
— А не привлечь ли нам ваших коллег из ковена Грайи? — предложил Максимов.
Военврач помрачнел. Не получив немедленного ответа на свой ультиматум, грайитки собрали вещи и убыли неизвестно куда.
— К сожалению, они сейчас в дальней командировке. Вернуться не успеют. Не поспеши вы со вскрытием прибора, может, дождались бы их. А так… Весь анабиотик улетучился?
Начальник лаборатории тяжело вздохнул. Недоглядели. Но ведь не каждый день приходится вскрывать анабиозные камеры инопланетян.
— А что ваши консультанты? — в свою очередь спросил Симонян. — Не пробовали к ним обратиться?
— Пробовал, — процедил сквозь зубы Сердюк, вспомнив, в какой ступор впал Асситал при виде ЕЕ. — Но они, по крайней мере те, кто видел находку, ничего конкретного сказать не могут. Магические методы ничего не дали. Мой лучший специалист и тот ничего не углядел — говорит, побывала под магией дикой мощности или еще под чем-то таким. Все следы стерты.
— А колдун наш или местный?
— В том-то и дело, что местный.
— Тогда и в самом деле невозможно, — вздохнул военврач. — А жаль… Что ж, разрешите откланяться, товарищ подполковник. Дела. Вот анализы сделать надо.
— Да-да, — пожал ему руку Сердюк. — Спасибо за помощь.
— А скажите, Сергей Станиславович, — обратился он к Максимову, когда Симонян вышел, — вы в этом лучше разбираетесь, — это не может быть так называемая альфарка?
— Нет. Изображения альфаров или, как еще говорят, сеидхе, у нас имеются в достаточном количестве. Скорее это другая ветвь людей.
— Что вы имеете в виду?
— Скажем, это потомки какой-то ветви, непосредственно предшествующей появлению человека современного типа. Просто в нашем мире они исчезли, а в их мире — исчезли наши предки… — Сердюк невесело усмехнулся. — Или это другая ветвь кроманьонцев.
— Ладно. А что там с браслетом?
— Брасле-ет… — протянул Максимов. — Вот тоже загадка. Материал — уже известный нам митрил. И как будто на нем какая-то магнитная запись. Может быть, это ключ к чему-то или нечто вроде их паспорта? Между прочим, вот еще что: почему она свалилась на нашу голову только в одном браслете?
— А если так и должно быть?
— Исключено. На коже обнаружены следы от ремешков и бретелек.
— Чертовщина какая-то… — вздохнул Сердюк, и голос его прозвучал до странности потерянно.
Возвращаясь из лаборатории улицами Октябрьска, пустынными в это время суток, Сердюк только что не выл на Луну.
Не было печали, черти накачали!
Сверзилась на них непонятно откуда эта голая красотка с крашеными ногтями и митриловой браслеткой!
Думай, подполковник, думай!
Никаких вразумительных гипотез, кроме отдающего безумием предположения о деятельности эльфийских шпионов, не имелось.
Но вообще, как ОНА сюда угодила? Случайно или…
При мысли, что этим миром может интересоваться еще кто-то другой, Сердюка прошибла испарина.
А ведь очевидно, что у тех, кто может делать митриловые изделия (между прочим, металл этот стоит дороже золота), наверняка есть много чего куда менее безобидного.
Ага, только десанта эльфов с бластерами им тут сейчас не хватало для полного счастья!
Москва. Министерство обороны СССР. 198… год
Уже не первый месяц Сергей Сергеевич Байдаков ощущал странную и, казалось бы, непонятную пустоту в душе. И тщетно пытался заглушить ее имитацией бурной административной деятельности.
Да, он совершил великое открытие, которое, обнародуй его, принесло бы Байдакову как минимум Нобелевскую премию и титул «физика современности номер один». Но кому, как не ему, знать, что титул этот — пустой звук. Что его открытие — лишь слепая случайность.
Чисто интуитивно и случайно, на одном энтузиазме и вере он нашел способ пройти из одного мира в другой. Но чтобы понять механизм перехода, разобраться во всех тонкостях… у него нет ни приборов, ни математического аппарата, ни даже понимания, как к этому подступиться.
Для практиков во главе с прямо-таки исходящим энтузиазмом Мезенцевым это особого значения не имеет. Им важно рассчитать оптимальные характеристики процесса, чтобы удешевить и в идеале поставить на поток. Что ж, люди испокон веков варили хмельные напитки, не зная ничего о биохимии, свободных радикалах и механизме воздействия алкоголя на нервную систему.
Но это не для него, поскольку он озабочен не карьерой или славой, а (что потихоньку выходит из моды) поиском и разгадкой тайн мироздания.
Пройдет еще, может, лет сто, прежде чем люди только-только начнут понимать, что такое грань между мирами и что представляют собой сами параллельные миры.
Но он столько не проживет даже при помощи чародеев с той стороны. Хотя, если верить слухам, тамошние медики способны на многое. До Сергея доходили отголоски сплетен о сенсационных излечениях, проведенных какими-то тамошними целительницами. Он особо не вникал. Медицина с магией — это не его профиль.