Пулькин, прохаживаясь по вагону, приглядывался к девушке и вдруг, остановившись перед нею, лихо козырнув, сказал:

— Товарищ лейтенант, разрешите обратиться?

— Разрешаю, — сдержанно ответила она.

— Куда едем, если не военная тайна?

С лица девушки мгновенно исчезла улыбка, и она неприязненно спросила:

— А вас интересуют военные тайны?

Галантно наклонившись, Пулькин что-то прошептал ей на ухо и, выпрямившись, с довольно-таки глупой улыбкой следил за выражением ее лица. Она густо покраснела и возмущенно сказала:

— Вы почему позволяете себе распускать язык? И вообще, товарищ краснофлотец, каким образом вы затесались в вагон для комсостава?

Пулькин принял независимый вид:

— Разве вам еще неизвестно, что рядовой матрос равен сухопутному капитану?

— Посмотрите-ка на него! — рассердилась девушка-лейтенант. — Сразу видно, что пороха не нюхал. Хочешь, чтобы я по команде «смирно» проверила твои документы? Ну-ка, марш на свое место, гер-рой!

Геннадий стоял, растерявшийся вконец. Заметив, что на него начали обращать внимание офицеры, иронически улыбнулся и сказал:

— Принимая во внимание, что вы девушка и к тому же…

— Топай, топай отсюда, морячок, — резко прервала его она, — не на ту натолкнулся.

И демонстративно отвернулась к окну.

Высоко подняв голову и нахмурившись, мурлыча что-то себе под нос, Пулькин отошел прочь.

Лесняк, еле сдерживая смех, все же сочувственно спросил:

— Дала отпор? Видать, боевая! Недаром у нее на груди поблескивает медаль «За отвагу». Такая отбреет — будь здоров.

Геннадий только рукой махнул, дескать, отвяжись.

Однако за долгую дорогу Пулькин с Наташей не только помирились, но и стали друзьями. Она ехала с фронта в Омск за пополнением.

Однажды Лесняк спросил у нее, как она стала командиром-танкистом.

— Медсестра, санинструктор или военврач — это понятно, но девушка-командир…

— Что ж тут удивительного? В нашем батальоне ротой автоматчиков командует девушка, — слегка повела бровью Наташа. — А я стала танкистом, можно сказать, случайно. После десятого класса я окончила курсы трактористов, возглавляла в МТС девичью бригаду. Когда к нашему селу на Полтавщине приблизился фронт, молодежь начала думать о том, как организоваться для борьбы против общего врага, а тут подвернулся случай: в наше село влетели танкисты, остановили машины и начали копаться в моторе одного танка. Я наблюдала за ними и поняла, что они слабо знают двигатель, — машина не заводилась. Подойдя к ним, я попросила разрешения заглянуть в мотор и быстро обнаружила неисправность. Тут же ее устранила. И, на мое счастье, к машине подошел генерал, похвалил меня. Я не растерялась — попросила генерала, чтобы взял меня с собой. Он особо и не возражал — людей не хватало. Так я стала водителем танка…

— Пусть бы казнили меня, четвертовали — ни за что бы не согласился быть под началом у девушки, — сказал с вызовом Пулькин. — Даже такой хорошенькой, как вы. — И добавил: — Слава аллаху, на флоте это исключено. Издавна повелось: с выходом в море не брать на борт женщин… Даже представить себе невозможно женщину в роли командира военного судна. Нет-нет, это совершенно исключено!

— А комиссар на корабле в «Оптимистической трагедии» Вишневского? — горячо возразила Наташа. — Да еще какую буйную братву прибрала к рукам!

— Это литература, — пренебрежительно ответил Геннадий. — Наверняка — художественный вымысел.

— Вижу, что ты любитель поболтать, — чистосердечно рассмеялась девушка.

…Тогда же они познакомились с моряком, старшим лейтенантом. Он сам подошел и поинтересовался, куда они держат путь. Пулькин не без гордости ответил:

— На Тихий океан.

— На Тихий океан?! — многозначительно произнес старший лейтенант. И на его лице можно было уловить легкую ироническую улыбку, которая не прошла мимо внимания Геннадия, и он спросил, чему, собственно, собеседник удивляется.

— Да, знаете, я просто так, — ответил тот. — Я не раз замечал, что молоденький лейтенант никому не скажет, а тем более своей собеседнице: «Еду на Дальний Восток». Он обязательно торжественно произнесет: «Еду на Тихий океан». Вы не стали исключением. Но ручаюсь: настоящего представления о нашем океане вы не имеете. Когда-то в школьных учебниках, на картах и глобусах писали: «Великий или Тихий океан». Сейчас его почему-то называют просто Тихим. Он же в действительности — ого! — какой великий! Представьте себе: он равен почти половине площади всех океанов мира. Глубина его местами достигает одиннадцати километров. Вот такой это океанище! А какие тайфуны рождаются в нем! С океанских просторов они, как бешеные, со страшной силой несутся за тысячи миль, часто поглощая на своем пути не только транспорты, рыболовные сейнеры, но и современные боевые корабли. Поверьте мне: на первых порах новичок лейтенант хлебнет здесь не один фунт лиха — может быть, еще и кровью не раз умоется… Тихий океан? Эге, черта лысого! Этим именем окрестил его мореплаватель Магеллан, когда в тысяча пятьсот двадцатом году пересек его в тихую погоду. Ему, можно сказать, повезло. А вот мне…

Старший лейтенант — он назвался Андреем Голубенко — рассказал им несколько интересных, волнующих историй из своей жизни военного журналиста, которому приходится бывать не только на кораблях своего флота, но и на фронтах.

В Иркутске он попрощался со своими новыми знакомыми и, пожимая им руки, сказал:

— Флот, конечно, большой, но, может быть, еще и встретимся…

Однако прошло уже много времени, но они до сих пор не встретились. Все это вспомнилось Михайлу, когда он слушал в землянке песни бойцов своего взвода…

Вошел ротный старшина Курдюков, доложил лейтенанту, что обед ему отнесли в блиндаж, и подал команду зенитчикам: «Приготовиться к принятию пищи!» Этой команды все ждали. Бойцы поднялись с мест, затарахтели котелками.

Лесняк молча вышел из землянки.

…Вяло, однообразно и медленно ползли будни Лесняковой службы. С утра до вечера — учения с бойцами на огневой, изучение тактики боя с вражескими танками и пехотой, снова и снова — изучение уставов да строевая подготовка.

Раз в неделю взводные под руководством ротного проводили отдельно учения сержантского состава и еженедельно водили бойцов в городскую баню. Раз в месяц приезжала полковая кинопередвижка: ее появления ожидали, как большого праздника, на котором демонстрировались не только художественные, но и документальные фильмы о событиях на фронтах. Изредка Лесняку приходилось дежурить на ротном и батальонном КП.

Из тридцати шести бойцов взвода восемь имели неполное среднее и начальное образование, один был и вовсе малограмотный. Лесняк, с согласия Лашкова и Звягина, организовал общеобразовательную школу. Основы физики, химии, природоведения и географии преподавали сержанты и ефрейтор Орленков, обществоведение — политрук Звягин, занятия по языку и литературе вел Лесняк.

В один из будних дней, когда Лесняк проводил занятия по боевой подготовке, к нему, с незнакомым Михайлу лейтенантом в морской форме, подошел Лашков и лаконично сказал:

— Лейтенант Лесняк! Передайте свои обязанности помкомвзвода. Я привел к вам гостя.

— Есть! — козырнув, ответил взводный и обратился к Осипову: — Продолжайте учения, сержант.

Лесняк подошел к Лашкову и лейтенанту. Незнакомый, подавая Лесняку руку, отрекомендовался:

— Лейтенант Коровин, корреспондент «Боевой вахты».

— Очень приятно, — искренне обрадовался Михайло такой неожиданности.

— Где бы нам сесть? — спросил он, осматриваясь, словно испытывая неловкость. — Простите, что оторвал вас от службы.

— Прошу в мой блиндаж, — сказал Михайло, бросив вопросительный взгляд на ротного.

Лашков в знак согласия кивнул и мягко обратился к Коровину:

— Я буду на КП. Думаю, у вас найдется о чем поговорить с лейтенантом Лесняком. Он, как я подозреваю, и сам пописывает.

В блиндаже, когда Лесняк и Коровин, сидя друг против друга, беседовали, гость поинтересовался: