– Теперь они знают о нас, – заметил Зимон. – Если маяк ещё можно было надеяться списать на банду преступников, а подрыв «Омахи» на мины, то теперь на лодку начнут охоту. А если имеешь информацию, что искать, то обязательно найдёшь.

– Логично покинуть это место как можно быстрее, – согласился Мацуда.

– Логично, логично… – недовольно потерев переносицу, поморщился Зимон, затем, увидев рядом боцмана, не удержался от улыбки. – Рикен, ваши красные глаза похожи на глаза похотливого кролика. Идите, поспите. К тому же вы, кажется, простужены.

– Спать? – поразился боцман. – Но…

– Вот именно, плюньте на всё и ложитесь спать, – отмахнулся, указав на дверь, Зимон и обернулся к Мацуде. – Конечно, нужно покидать этот район. Это понятно даже нашему любимцу Йохану. Всё так бы и было, если бы не одна мелочь. Адэхи, сколько у нас топлива?

– Мало, герр командир, меньше двадцати процентов.

– Слыхали, Тадао, – мало. С таким запасом мы можем разве что сделать вояж к югу Англии, а я хочу гораздо дальше.

– К берегам Франции?

– Ещё дальше. Нам нужен простор. Туда, где самолёты – редкость, а океан кишит от жирных целей. Ещё там тепло, и наши заплесневевшие задницы будут этому только рады.

– Вы имеете в виду Испанию?

– Гибралтар. Точнее, его дальние подступы. Меня всегда удивляло, почему папа Дёниц так мало уделял внимания именно этому району? По сути, Гибралтар – это огромная воронка, куда стекаются корабли со всей Атлантики. Верно и то, что сами ворота опасны, их охраняют как хороший хозяин богатое подворье. Но отправь десяток лодок на дальний рубеж, эдак миль за сто, и бери карасей голыми руками. Хорошо бы и нам там порыбачить, для этого у нас ещё есть четыре жирных гарпуна, да вот незадача – пустые баки. Но если выследить зазевавшуюся калошу и прежде, чем пустить её на дно, перекачать топливо? Как вам такое предложение?

– Предложение неплохое, – согласился Мацуда, – но как оно увяжется с обнаружившим нас самолётом? Море здесь скоро будет кишеть охотниками. Над головой станет тесно от американских и английских эсминцев.

– В яблочко! Так и будет, – согласился Зимон. – В данную минуту эти псы уже срываются с цепей и несутся к нам со всех сторон. Сбегутся в точку, какую им дал самолёт, а не обнаружив лодку, начнут расширять поиск. Возможно, даже подтянут авианосец и поднимут в воздух тучи навозных мух. Но с другой стороны, янки тоже понимают, что нас спугнули и мы будем искать спасение в открытом море. Там, где глубже и проще уйти от преследования. Постепенно район поиска начнёт смещаться в океан, на запад, в то время, когда мы пойдём на восток. Теперь ход за нами. А знаешь, Тадао, самостоятельность мне начинает нравиться. Определять, без окриков из штаба, самому, куда плыть – дорогого стоит.

– Вы хотите отсидеться у берегов Англии?

– И чем ближе, тем лучше. Пусть ищут нас на просторах, а мы спрячемся у них под юбкой. И опять же, когда я говорил о калоше, то имел в виду именно калошу, а не океанский лайнер. Мне нужно корыто, которое боится и от берега-то отойти. Желательно без радиостанции и с экипажем не больше десятка человек. Я не собираюсь устраивать Арденнское сражение. Но в то же время наша жертва должна обладать хорошим запасом топлива. Когда я ещё был вторым помощником, мы из пушки потопили в норвежских фьордах небольшой морской паром. Что-то подобное я хотел бы повстречать и на этот раз.

– Хильмар-сан, как вы себе это представляете?

– Как? Больше фантазии, мой японский друг! Представьте – кромешная ночь, в небе ни единой искры, темно, как в заднице у медведя, а где-то рядом невидимый берег. Его близость и успокаивает, и таит опасность. Сонное судно еле ползёт, ожидая рассвета и боясь напороться на камни. А в это время к его борту пристаёт лодка с нашим бородатым отребьем. Короткая бойня, и Адэхи уже тянет топливный шланг в их трюм. Стремительный налёт, топим все следы, и прямым ходом под тёплое солнце Мадейры. Да, и кстати, дружище, это нападение возглавите вы!

Вместо кромешной тьмы – море, сверкающее ярким, словно усыпанным тысячами ламп, звёздным вечерним небом. В центре белый прожектор – луна. Да и с судном вышло не так, как хотелось: вместо тихоходной калоши – довольно бодрая тридцатиметровая сухогрузная шаланда, с квадратами освещённых окон в корме, где неуклюже прилепилась небольшая рубка. Борта перегруженного судна едва выглядывали из воды, но английский флаг развевался на ветру, видимый издалека, даже сейчас, поздним вечером. Поначалу, когда шаланда только попала в поле зрения капитана Зимона, флаг лениво колыхался скомканным полотнищем и больше казался вздёрнутой на мачту безликой простынёй. Но так было утром. А к вечеру поднялась волна, ветер взвыл голодным псом, по палубе загуляли пенящиеся ручьи, и судну пришлось замедлить ход. Это оказалось очень кстати, так как аккумуляторы уже были пусты, и с трудом удерживающаяся на хвосте под водой лодка ещё час такой гонки уже бы не выдержала. С наступлением темноты она всплыла, сблизившись на дистанцию, с которой стоявший в рубке Зимон уже и без бинокля видел изредка появлявшихся в свете иллюминаторов людей.

– Его нагрузили под самый верх, – заметил он стоявшим за спиной Бауэру и Мацуде. – Удивительно, как такая посудина ещё держится на плаву.

– Судну стоило бы прижаться к берегу, – согласился японец, – иначе ему не выстоять, даже против такой небольшой волны. А к полуночи ветер ещё усилится.

– Кажется, там это тоже понимают. Взгляните, они меняют курс к островам.

В рубку поднялись инженер Адэхи со штурманом Хартманном, и в рубке стало не протолкнуться.

– Остров Инишкея, – со знанием дела подсказал штурман, – Ирландия. Предположу, что они захотят отстояться в одном из береговых фьордов.

– Рольф, я с тобой соглашусь, – поддержал штурмана Зимон. – Адэхи, как тебе эта посудина?

– Вполне. Главное, что она дымит не углём, а соляркой. Нам будет чем пополнить баки.

– Да, даже здесь слышно, как гремит надрывающийся дизель.

Неожиданно луна скрылась за набежавшей тучей, и Зимон рискнул сократить расстояние.

– Тадао, готовь группу. Я неплохо знаю этих англичан – сейчас бросят якорь в тихой бухте, затем вечерний чай и спокойный, здоровый сон. Конечно, они будут нести вахту, но её хватит ненадолго. Нанесёте визит в период собачей вахты, ближе часам к трём. В бытность вторым помощником лично для меня это было самое тяжёлое время. Глаза слипаются, и сам не замечаешь, как отключаешься. Кажется, я вижу три антенны, – прижал к глазам бинокль Зимон. – В таком случае первая ваша цель – радиостанция, а уж потом всё остальное. И запомните – светает здесь рано, так что времени у вас будет мало.

– Не беспокойтесь, Хильмар-сан, – кивнул Мацуда. – Всё случится быстро. Не пройдёт и часа.

– Не будьте так расточительны. Часа я вам не дам. На всё про всё полчаса. Когда рассветёт, от этого корыта не останется даже пятна на воде. Его исчезновение должно выглядеть так, будто оно пустило пузыри, не выдержав разыгравшегося шторма. Учитывая его загрузку, это будет выглядеть вполне правдоподобно.

Японец исчез в рубке. Зимон обернулся к Адэхи, доверительно взяв его под локоть.

– Сейчас я смотрю на англичан с досадой, потому что они жгут уже моё топливо. Могли бы поэкономить, а то дымят, как заводская труба!

– Им приходится бороться с сильным ветром и течением.

– Заберёте всё до последней капли. Нет, ну ты только посмотри – не приучены англичане к бережливости! Так безответственно жечь чужое топливо – дурной тон.

Зимон прислушался к завываниям ветра, затем потянулся к биноклю.

– Кажется, они меня услышали. Я ошибаюсь, или это гремит якорная цепь?

– Якорь, – согласился Адэхи.

– А что я говорил? – обрадовался штурман. – Они зашли в первый попавшийся фьорд! На их месте я бы всё же сначала поискал на берегу маяк, а уж потом входил в бухту. Не глядя, легко напороться на рифы.