— Вы разговариваете с Ее Императорским Величеством, так что извольте использовать титулование. И умерьте гонор — это продлит вашу никчемную жизнь!

Мужик попытался сформировать ледяную броню и заставил включиться Конвойных. А они, не церемонясь, прострелили ему оба плеча и оба колена, упаковали в блокираторы магии, затем изложили остальным воякам правила поведения в присутствии венценосных персон, вернулись к своей подопечной и снова изобразили статуи.

Как и следовало ожидать, на плацу установилась мертвая тишина. И тут снова заговорила Волконская:

— Кстати, это действительно был не ответ — я просто поделилась своей догадкой. А теперь задам несколько вопросов… хотя бы вам, господин штабс-капитан. Скажите, хоть один из убитых или покалеченных пострадал не в этой казарме или на подступах к ней?

— Никак нет, Ваше Императорское Величество!

— Откуда у убитых и покалеченных появились автоматы?

— Из вскрытых оружеек, Ваше Императорское Величество!

— А что стало первопричиной конфликта?

— Попытка нескольких контрактников заставить девушек из спецгруппы принять участие в их пьянке, Ваше Императорское Величество!

— Благодарю за ответы… — кивнула она и оглядела остальных офицеров: — Итак, энное количество военнослужащих, наплевав на Уставы и требования собственноручно подписанных контрактов, пили двое суток при преступном попустительстве офицеров постоянного состава учебного центра. Устав пить в чисто мужской компании, предложили составить им компанию дворянкам и Слугам одного из самых влиятельных аристократических родов Империи. Получив отказ, решили навязать свое общество силой. Однако не смогли. И продолжили нарушать Закон — использовали магию не на дуэли, вскрыли опломбированную оружейку, завладели оружием и отправились убивать! А где в это время были вы, вроде как, защитники Отечества⁈

«Защитники Отечества» понуро опустили взгляды и вжали голову в плечи.

— Молчите? Тогда ответьте еще на один вопрос: чему вы, подхалимы, лизоблюды и трусы, можете научить парней и девчонок, решивших встать на защиту своей страны, явившихся в военкомат и отправленных в этот учебный центр? Пить? Прогибаться перед начальством? Прятаться по ДОС-ам при первых звуках стрельбы?

— Не все прятались по ДОС-ам, Ваше Императорское Величество… — угрюмо буркнул все тот же штабс-капитан.

— Что ж, значит, те, для кого Присяга — не пустой звук, после завершения расследования продолжат служить Родине. А все остальные разделят судьбу этой пьяни. То есть, вылетят из армии с позором и ответят за преступления или преступное бездействие по всей строгости Закона…

…Мирослава Михайловна буйствовала в войсковой части до половины одиннадцатого утра. Поводив мордой по асфальту абсолютно все руководство, переключилась на «мирных» контрактников. Добросовестно закошмарив их, устроила дичайший разнос «покупателям», прибывшим за «новобранцами» с четырехдневным опозданием. А после того, как довела до заикания и этих бедняг, помогла вернуться в рабочий режим слишком уж вальяжным членам следственной группы.

Кстати, нас никто не дергал. От слова «вообще»: первый заместитель Генерального Прокурора, прибывший на объект по личному распоряжению Ярослава Третьего и в какой-то момент решивший потребовать у Палыча и «его подчиненных» записи с тактических камер, был послан Волконской далеко и надолго. В смысле, изучать архивы камер СКН войсковой части и набирать необходимую доказательную базу с помощью штатных менталистов. Так что мы все это время изображали личную охрану государыни. Ну, а в десять тридцать две пришло время расставаться: она поднялась на борт одного из наших «Беркутов» и улетела в «пряничный домик», а мы отправились в парк, загрузились в «Росомахи», выехали за пределы столь негостеприимной части и покатили в Мякинино.

По дороге болтали о чем угодно, только не о ЧП. На всякий случай. Зато на автодроме, вернее, в конференцзале, чем-то понравившемся и матушке, и Суккубе, врубили стационарную «глушилку» и устроили просмотр записей с некоторых тактических камер. Само собой, при этом задавали уточняющие вопросы. После того, как закончили, «Светлана Романовна» поздравила всех «младших» с боевым крещением и подъемом на очередные ступени развития Дара, а старшим устроила такой разнос, что не передать словами!

Нет, к их действиям в «горячих фазах» конфликта у нее претензий не было: Палыч, Сом, Крот и обе «горничные» работали «вторыми номерами», то есть, позволяя «раскрываться» своим подопечным, и сглаживали любые их ошибки. Зато после «холодных» фаз нещадно тупили — не сообщили нам ни о начале конфликта, ни о ночном визите «гостей», хотя не могли не понимать, что те затаили злость.

Да, у этого «просчета» была уважительная причина — Тимирязев знал о том, что мы вышли из очень сложного боя, ине захотел грузить «мелкими проблемами», а все остальные не решились оспаривать его мнение. Вот и допрыгались до чертовски неприятного предупреждения:

— Еще одна подобная ошибка — и род перестанет вам доверять!

Трое пестунов, обе «горничные» и пятеро целителей пошли красными пятнами, пообещали, что ошибок больше не будет, получили разрешение сесть и опустились в кресла. А матушка посмотрела на экран комма, затем оглядела всю нашу толпу и хрустнула костяшками пальцев:

— На этом пока все. Можете перебираться в зону отдыха и расслабляться. Ориентировочно до двух часов дня. Все, кроме Люта и Ани…

Народ поднялся на ноги, быстренько добрался до двери и исчез от греха подальше, Раиса Александровна вернула створку на место, заблокировала замок и вернулась в свое кресло, а «Светлана Романовна» потребовала, чтобы «волшебница» перебралась в первый ряд и после того, как русалка выполнила этот приказ, уставилась ей в глаза очень тяжелым взглядом:

— Ань, сегодня ты спасла жизнь Ларсу Эрикссону и продемонстрировала очень серьезный уровень владения одним из самых опасных сочетаний Даров — Огня и Воздуха. Поэтому я сочла необходимым задать следующий вопрос: скажи, пожалуйста, тебя устраивает нынешний статус и нынешний потолок возможностей?

Репина криво усмехнулась:

— Светлана Романовна, мне уже сорок шесть; я уперлась в естественный предел развития еще лет семь-восемь тому назад; эта внешность — не первая, не вторая и даже не десятая; почти вся моя жизнь за последние четверть века закрыта клятвами о неразглашении, а склонность к… специализации прошита в сознании рядом ментальных программ.

— Насколько я знаю, Лют добился освобождения тебя от всех прежних клятв и предложил альтернативное будущее…

«Волшебница» горько вздохнула:

— Прежних клятв действительно нет. Зато программы никуда не делись.

Тут в разговор вмешался я:

— Есть еще два нюанса, которые Аня не озвучивает из-за того, что дала мне слово молчать. В тот момент, когда ее к нам приставили, я не мог избавить ее от этой дряни, а подпускать к себе «заряженную» личность был не готов. Поэтому мы пришли к компромиссу — она служит нам… в нынешнем ключе, а я в течение пяти лет нахожу способ подарить ей полноценную новую жизнь, то есть, чистый разум, другую внешность и настоящие документы. А в первых числах мая мы обсудили эту проблему еще раз: я сообщил, что готов начать переговоры с Волконскими и Валентиной Алексеевной, а Аня попросила не торопиться. Ибо считала, что не успела себя проявить.

Матушка задумчиво расфокусировала взгляд, секунд десять смотрела сквозь меня, а затем приняла решение:

— Что ж, тогда эта причина была актуальна. После спасения жизни внуку Императора — нет. Так что я вызываю «Беркут», забираю Аню и прогоняю по кругу почета, то есть, через Мирославу Михайловну, Стрешнева и Валентину Алексеевну.

— Через сорок минут сюда приедет мой батюшка! — напомнила Раиса Александровна.

— Поговорите с ним на пару с Лютом. Я все равно не при делах…

17 мая 850 г. от ОВД.