Подполковник поставил на стрельбу старшего расчёта, сам же взялся за бинокль, собираясь посмотреть, как обстоят дела на левом фланге. Как оказалось, не так плохо, как он предполагал, но и далеко не так хорошо, на что он рассчитывал. Башню потушить не пытались, но опомнившийся после взрыва народ, сумел сбить пламя на части стены и в настоящий момент, разбирал охваченную огнём часть укрепления. Забрасывали на стену крюки и буквально вырывали части горящей конструкции. Радом работала бригада оснащённая длиннющими баграми. Действовали без суеты, чувствовался опыт борьбы с пожарами, жителей деревянного города. Существенный минус был только один, воду подавали по цепочке сами жители, из ближайших колодцев. Стоит суздальцам перенести огонь за стены, как половину бездоспешных женщин и подростков выведут из строя за пару залпов, а вторая половина разбежится от греха подальше. Недоработка, по возвращению нужно будет изобрести простенький ручной насос.

Подполковник оставил мечты о будущем до лучших времён, вернувшись к насущным вопросам. С дырой в оборонительной линии, которая образуется после пожара, нужно что-то делать. Северянам и машина не понадобится, смогут без проблем забраться с помощью лестниц. И ни кто не остановит, башня сгорит, фланговый огонь только с надвратной. Нет, стену сейчас не удержать. Забрикадировать в городе все подходы к месту прорыва, удержать противника от дальнейшего проникновения в город. Если к ночи не прорвутся дальше, то вынуждены будут отойти обратно за стены. А там что-нибудь придумаем.

Его размышления прервал один из его новгородцев, не слышно подошедший и аккуратно взявший Климина под руку. Показал глазами на люк в полу, приглашая поговорить без свидетелей. Передав командование старшему расчёта, спустился к подножью башни, где его поджидал спецназовец.

— Боярин, беда, северцы с переяславцами Волынские ворота взяли.

Владимир

Взмах красной тряпкой на длинном древке. Раз, два, три, стоп. Болт вошёл в наполненную опилками корзинку имитирующую голову, почти по оперенье. Следственный эксперимент можно считать законченным. Рябушев подозвал Андрея.

— Стрелять с колокольни не могли по двум причинам. Видишь, под каким углом вошла стрела.

— Понял, теперь вторая. Первая не слишком убедительна, он мог случайно наклонить голову.

— Посмотри, здесь ему пришлось бы стрелять в створ между домами. Сектор стрельбы очень узкий. Время полёта стрелы, — хирург ногтем постучал по циферблату, — две секунды. А для того, чтоб пересечь простреливаемый с колокольни участок улицы, спокойно идущему человеку, нужно четыре секунды. Сомневаюсь, что стрелок на колокольне вообще мог так точно попасть в движущуюся мишень.

— Интересно, значит стрелял он из за забора, в кустах его мигом бы засекли — глава новгородской контрразведки погладил бороду и скрылся в кустах у забора. Провозился там долго, Рябушев уже собирался составить ему компанию, когда Андрей отряхивая штаны вышел на проезжую часть — очень интересно, зачем хозяину понадобилось менять сразу четыре бревна? Как раз напротив места убийства. Если предположить, что стреляли оттуда, то промахнуться мог только слепой. А самострел на колокольне бросили, с целью подозрения от хозяина отвести. Уж не ваши ли индийские штучки, не припомню, чтоб у нас такой огород городили ради убийства одного человека?

— Почему нет? — Рябушев пожал плечами, — с нашими соотечественниками ещё с прошлого года не всё гладко. Например, куда они из Великих Лук делись, удалось выяснить? — Андрей отрицательно покачал головой.

— Судя по придумкам, с которыми сталкиваемся всё чаще, все они благополучно осели в Боголюбово.

— Некоторые безусловно там, но все ли?

— Хочешь сказать, будто ведём игру с несколькими противниками?

— Похоже, слишком круто за нас взялись. Под силу ли одному Боголюбскому переигрывать нас, раз за разом, на нашей же территории?

— На самом деле, — Андрей развёл руками, — его возможностей мы точно не знаем. В отличии от других, он слишком давно сидит на своём княжении. Успел разобраться в делах земли и местное боярство к ногтю прижал. Выстроил управление так, как надо ему, накопил серебра, большую силу обрёл.

Тут дело в другом. Ты видишь, как противник наносит нам удары то в одном, то в другом месте и кажется, что противостоят тебе сразу несколько. На самом деле, князья договориться могут лишь в одном случае, когда соседа нужно пограбить. А чужую землю примучить ни кто просто так не даст. Против него сразу все остальные объединяться. Вот как сейчас, думаешь, когда Киев падёт, он сам там сядет, или брата посадит? Ничего подобного, большее, на что его сил хватит, разграбить город и посадить туда человека, который ему не выгоден менее прочих.

— Ладно, тебе виднее, — согласился Рябушев, — если больше тебе не нужен, то пойду по своим делам.

— Подожди, хочу, чтоб ты со мной сходил поговорить с хозяином этого дома. Интересно мне, ему в глаза посмотреть.

— А я тебе зачем, детектором лжи поработать?

— Распознавателем лжи? Нешто у вас смогли машину измыслить для сего? И, ты прав, хочу, чтоб ты свои умения к нему применил.

Хозяином дома оказался дородный мужик из мелких купцов. Страха от столь представительного визита он не испытывал, на вопросы отвечал спокойно. Иногда пытаясь изобразить лёгкое удивление. Видимо думая о неком правдоподобии, потому что в остальном, врал как сивый мерин. Хоть и купец, а обманывать не научился. На столько явную ложь, Андрей различил самостоятельно, помощь хирурга не понадобилась.

— И что ты с ним будешь делать, — полюбопытствовал Рябушев, когда они уже закончили с купцом и шли по улице.

— Пока ничего, предъявить ему нечего. Людей, посмотреть за ним у меня нет. Как говорит твой сыновец, — возьму на карандаш.

Заскочив домой оставить медицинскую сумку, хирург как раз застал первый акт трагикомедии под названием «Возвращение Олега домой». Успел очень вовремя, он уже занёс руку, дабы ударом в створку ворот возвестить обитателям усадьбы о своём появлении.

— Стоять! — остановил его порыв Рябушев, — ты знаешь, как возвращение из мёртвых действует на не развращённый зомбоящиком средневековый мозг? Так я тебе рассказываю, самый распространённый вариант — осиновым колом в сердце и закопать мордой вниз. При необходимости могут камнями привалить.

— Завалить камнями, это понятно, дабы гарантированно не вылез, — Олег остановил руку на полдороги, — а мордой вниз зачем?

— Если вдруг начнёшь выкапываться, чтоб вылез на другой стороне земли, где одни неправильные люди живут.

— Остроумно, — хмыкнул строитель, — предлагаете подготовить народ?

— Типа того, — ответил Рябушев и сам постучал в дверь.

Открывший калитку разнорабочий из местных, собирался что-то сказать, но увидев, кто стоит рядом, подавился словами, да так и остался стоять с открытым ртом.

— Ну Лещь, и чего вылупился, — Олег хлопнул ошарашенного работника по плечу, — али не знал, что стырь мой лекарь столь искусный, что могёт к жизни вернуть?

— Не слушай его, — хирург отпустил строителю подзатыльник, — жизнь, исключительно дар Господа, а мой сыновец, просто донельзя хитрая бестия, — щелчком вернул работнику челюсть в исходное состояние, — и его очень трудно убить. Всё понятно? Вот и славно.

Пройдя дальше во двор, ткнул Олега локтем в печень.

— Ты в своём уме, так шутить, церковного суда захотел?

— Да ладно вам, обжегшись на молоке, на воду дуете. Ещё один слух про великого доктора нам как раз в кассу.

— Может и в кассу, однако, во избежание и всё такое…, я бы попросил.

Договорить им не дали, с криком «живой» на него обрушилась Юлька. На её крик сбежались остальные попаданцы, немедленно принявшиеся его тискать. Минут через пять, ему удалось вырваться, пообещав рассказать всё вечером, после спектакля, а за одно познакомить женскую половину с настоящим рыцарем. Даже больше, холостым рыцарем. В ответ получил несколько язвительных замечаний, типа «сам дурак». На крыльце увидел Горыню, который со слезами на глазах бухнулся на колени.