В геральдике я разбирался откровенно так себе, поэтому большую часть блазонирования пропустил мимо ушей. Но самое главное — естественно, на мой взгляд — в память все-таки запало. Что именно? Да описание восстающего льва с мечом, символизирующего мужество, великодушие, храбрость, силу и что-то там еще, посох Асклепия, олицетворяющий выдающиеся заслуги моей «прабабки» в исцелении защитников Российской Империи, и девизная лента со словами «Верность, доблесть, честь, надежда…» Понравился и общий вид нового герба — все тридцать секунд, пока демонстрировалась его голограмма, я разглядывал фантастически красивый дворянский коронованный шлем, чуть менее интересный подшлемник, наметы и росомах, поддерживавших щит. Кстати, залипнув на последних, я неожиданно для самого себя вспомнил, что у нас, в Российской Империи, щитодержатели на гербах положены только титулованным особам, представителям старого дворянства и тем, кому оные пожалованы в знак особой милости!

«Ну вот, теперь нам будут завидовать в разы сильнее…» — мелькнуло на краю сознания, а через пару мгновений слух, переключившийся в турборежим, засек первые недовольные шепотки. Унять проснувшуюся ярость получилось далеко не сразу: даже после того, как я напомнил самому себе, что согласился с выкладками Ярослава Третьего и, тем самым, подписался на «месяц-полтора буйного веселья», меня так и подмывало уйти в скачок, выйти из перемещения перед какой-нибудь особо недовольной личностью и вложиться, к примеру, в обезглавливание.

Пока воевал сам с собой, государь объявил о завершении официальной части мероприятия, встал с трона и, подхватив супругу под локоток, неспешно пошел к двери, ведущей в соседний зал. Большая часть гостей последовала его примеру, меньшая начала собираться группами, чтобы обсудить последние новости, а Жданов вспомнил о прерванном разговоре, покосился на меня и… тихонько исчез из поля зрения. Видимо, решив, что требовать чего-то у меня, наследника рода, только что обласканного государем — форменный идиотизм.

Я мысленно усмехнулся, подождал, пока рассосется толпа у дверного проема для «простых смертных», и дал команду начинать движение.

Церберши оперлись на мои предплечья, Мавия последовала их примеру, только скользнула к своему господину, а Варвара с Икой продолжили бдеть. В смысле, дождались, пока мы тронемся с места, чуть-чуть приотстали и взяли под наблюдение свои сектора ответственности.

«Отдыхали» от силы минут десять-двенадцать, то есть, до тех пор, пока не добрались до фуршетных столов и не взяли по бокалу сока. А потом к нам подошел посол Империи Солнца, вежливо поздоровался, представил миловидную супругу, поздравил с прежними наградами и с «великой милостью» государя и как бы невзначай поинтересовался, по какой причине мы не привезли на этот прием Эиру. Беседа с ним прошла ровно и спокойно. Не разочаровало и общение с послом Японии, нарисовавшимся возле нас буквально через минуту после ухода коллеги. Увы, стоило соотечественнику Наоки изобразить прощальный поклон и направиться к кому-то еще, как в поле моего зрения возник новый начальник Военной Академии имени Шуйского. Если верить сообщению Ики, прогулявшийся мимо нас только для того, чтобы проверить, отдадим мы ему воинское приветствие или нет.

Отдали, конечно. Потом кое-как перетерпели знакомство с дедом Игоря Якушева, оказавшегося на редкость неприятным типом, чуть не послали куда подальше родителей Елизаветы Калитиной, одурели от занудства главы рода Дашковых и ненадолго пришли в себя стараниями Всеславы Ярославовны и Наили Каримовны. К сожалению, матушка Ларса и личный аналитик Ярослава Третьего удалились как-то уж очень быстро, а нас начали рвать на части все, кому не лень, начиная от дальних родичей государя и заканчивая впавшим в маразм Архимагом Воды из рода Шепелевых — последний, невесть с чего тормознув возле нас, почти двадцать минут рассказывал страшные истории из героической юности.

Причем настолько многословно и путано, что забывал, с чего начинал, и либо повторялся, либо плавно переключался на другую!

Нет, если бы общение со «страждущими» ограничивалось анализом их аргументов, то я бы, наверное, злился не так сильно. Но похотливые взгляды, которыми почти каждый «говорун» облизывал Валю с Катей, и сообщения от Ики, в которых повторялись слова «врет» и «преувеличивает», безостановочно действовали на нервы. А любой взгляд в сторону матушки, возле которой все еще вились Светлов с Гараниным, пробуждал желание убивать.

Впрочем, до ухода Дауда с Мавией было еще терпимо. Но в какой-то момент Аль Сауду прилетело сообщение с требованием срочно переговорить с послом Арабского Халифата, и эта парочка отправилась на поиски оного. А через считанные секунды нашу пятерку окружила толпа омоложенных старух, решивших напомнить «перспективному пареньку» об их кровиночках, «продолжающих учиться в Императорском Лицее», но «не находящих себе места из-за желания срочно перевестись в Академию имени Шуйского». Напоминали чересчур активно и, до кучи, пытались оттеснить в сторону Валю с Катей. Вот я и завелся. Нет, хамить, естественно, не хамил. И не высказывал своего «фи». Просто «не вспомнил» ни одну из описанных красавиц. А когда мне показали голографии, равнодушно мазнул по ним взглядом и вежливо признал, что девушки симпатичные.

Тощая желчная Ледышка с аристократической горбинкой на точеном носике первой поняла завуалированный намек, «заметила кого-то знакомого» и, извинившись, рванула в его сторону. За ней свалили чуть более фигуристые Огневички и Воздушница. А Лаванда попробовала уколоть двусмысленной шуточкой на самой грани приличий. Пока я придумывал достойный ответ, Ика прислала вектор, с которого ощущалось «неправильное» внимание. Я, конечно же, ухнул в режим «замедления времени» и начал поворачиваться на половину пятого, но опоздал — «слабенький» Водяной, весьма талантливо изображавший пьяного, успел шлепнуть Катю по заднице и довольно осклабился:

— А ничего кобылка! Я бы ее объездил…

— О, бретер! — холодно усмехнулась Гринева, пока я «обходил» скачками Барыню, оглядела его с головы до ног и продолжила: — Мастер шестой ступени, старательно прячущий ауру, и со свежевылепленным личиком. Был…

Прикосновения целительницы к его предплечью я, каюсь, не заметил. Зато увидел, как усача повело, перекосило и сложило пополам в приступе жесточайшей рвоты.

— Обширный геморрагический инсульт… — поймав мой взгляд, спокойно сообщила девушка. А после того, как Водяного парализовало, так же спокойно добавила: — С вероятностью в девяносто девять и девять десятых процента закончится летальным исходом в течение ближайших двух часов… если этому быдлу не окажет помощь Архимаг Жизни.

— А наш Архимаг Жизни без моей просьбы ему помогать не станет… — холодно предсказал я, подождал, пока к нам подойдет ближайший Конвойный, вызванный мною же по спецпротоколу, и обратился уже к нему: — Тут у нас без пяти минут труп со свежевылепленным лицом. Хотелось бы узнать, кто именно прячется под этой внешностью, по чьему идентификатору он прошел на территорию дворца, где в данный момент находится «оригинал», и кто оплатил услуги заказного убийцы.

Вояке резко поплохело:

— Лютобор Игоревич, вы уверены в том, что внешность этого человека не настоящая?

Я пожал плечами:

— В этом уверены мои целительницы. А я им доверяю, как самому себе.

Конвойный стремительно опустился на одно колено, поднял Водяному правое веко, достал линзу МДР, поднес к глазу портативный сканер радужки, посмотрел на экран и скрипнул зубами:

— Они не ошиблись: это Иннокентий Янович Эвальд, известный бретер, брачный аферист и мошенник. Последние два с половиной года находится во Всеимперском розыске. А на остальные ваши вопросы у меня ответа нет. Пока нет. Но будут. Если ваши целительницы выведут эту личность из комы и его вдумчиво допросит Яков Иванович Стрешнев…