— Если я правильно понимаю, то раз объект найден, значит, готовятся операции по заимствованию технологий и последующим уничтожении как этой, так и всех остальных баз, хоть чем-то похожих на эту?

— Мне все больше и больше нравится… системность вашего мышления! — хохотнул государь, сделав паузу там, где просилось определение пожестче, немного поколебался и все-таки дал достаточно информативный ответ: — Что касается операций, то их действительно будет несколько. Плюс к тем, которые уже завершились и дали ожидаемый результат…

После этих слов Император заявил, что на этом лирическое отступление можно считать законченным, собрался с мыслями и вперил тяжелый взгляд в Гриневу:

— Екатерина Яновна, я пропустил записи с камер тактических шлемов вашей команды и приданных ей Парфинцев через Большой Искин Генштаба, ознакомился с результатами анализа вашего поведения во время вчерашнего самоубийственного рейда по дворцу, прочитал ваше досье, порасспрашивал ваших новых родичей и пришел к выводу, что Светлана Романовна, Раиса Александровна и Лютобор Игоревич, как обычно, поскромничали. На мой взгляд, вы, вчерашняя студентка чисто гражданской Целительской Академии, выполняли поставленные задачи куда эффективнее многих профессиональных военных — не праздновали труса даже в самых отчаянных ситуациях, помогали родичам атаками «вторичкой», спасли жизнь как минимум шести пластунам и исцеляли даже тогда, когда полностью высушили не только резерв, но и оба накопителя. Хотя знали, что рискуете потерять Дар. Такая самоотверженность встречается нечасто, поэтому я жалую вас личным дворянством, орденом Мужества четвертой степени и миллионом золотых рублей…

Гринева оказалась на ногах в середине этого монолога, очень неплохо пережила эмоциональный шок от последнего предложения, изобразила по-настоящему красивый поклон, ибо была в брючном костюме, с достоинством приняла награду и выдала прекрасную благодарственную речь.

Государь счел это нормальным. А его матушка, как любой нормальный эмпат, анализировавшая не столько поведение, сколько чувства, в какой-то момент изумленно хмыкнула, дождалась завершения «официальной части» этого «мероприятия» и рубанула правду-матку в своем непередаваемом стиле:

— Екатерина Яновна, мой сын не умеет раздавать незаслуженные боевые награды, так что носите этот орден с гордостью. То же самое могу сказать и о личном дворянстве — вы идете по правильному пути и, вне всякого сомнения, заслужите еще и потомственное. Теперь о чувстве стыда, которое вы испытали в тот момент, когда Ярослав перечислял ваши заслуги. Насколько я понимаю, вам стало не по себе из-за того, что он обделил Инну Тимофеевну Данилову, верно?

Целительница покраснела, но кивнула, не опуская взгляд.

— Он наградит и ее. Просто вместе с вашими пестунами — эта девушка, в отличие от вас, не давала Лютобору Игоревичу клятву Служения, не входила в его ближний круг и не доказывала, что столь серьезный шаг был сделан не под настроение, а по велению души. В общем, вы перешли на новый уровень вовлеченности в «проект» и стали интересны в том числе и нам с Ярославом. Делайте выводы…

Пока государь награждал девчонок, матушку и Раису Александровну, я вспоминал разговор с Волконскими, состоявшийся накануне вечером, и их реакцию о возможности инверсии, радовался легкости, с которой они приняли наш алгоритм «выделения» Гриневой, и с нетерпением ждал обещанную базу данных по плетениям всех доступных школ Магии по третью ступень ранга мастер включительно. В тот момент, когда Волконский переключился на меня, вдруг сообразил, что наши с Валей «двойники» не могли не прибыть на защиту дворца, а значит, где-то да засветились. Да, эту мысль пришлось задвинуть куда подальше, но через несколько минут после того, как моем «виртуальном иконостасе» появился орден Мужества третьей степени, я ее вернул. Увы, от силы на пару минут, ибо Мирослава Михайловна подняла еще одну чертовски важную тему:

— А теперь я хотела бы поговорить о тех членах команды, которые пока не тянут боестолкновения, подобные вчерашнему. Если подбирать задачи под ваш уровень, то пропасть между двумя половинками одного «проекта» будет расти, в какой-то момент превратит остальных ребят в балласт и вынудит нас, скажем так, вывести его из фокуса внимания. Что, как нам кажется, крайне нерационально. Хотя бы из-за того, что этот шаг неминуемо вызовет вполне справедливую обиду у лиц, не заслуживших такого отношения и, кроме всего прочего, посвященных в секреты двух наших родов.

Матушка с нею согласилась: заявила, что забывать о ребятах, в которых уже вложено немерено времени, сил и души — это редкий идиотизм, а значит, надо просто подбирать задачи по силам. Волконские одновременно кивнули, и нить беседы взял в свои руки государь:

— Информация не для распространения: на сегодняшний день в мировой войне так или иначе участвует чуть более шести миллионов жителей нашей страны. Это военнослужащие, сотрудники всевозможных спецслужб, члены боевых дружин дворянских родов, помогающих государству контролировать захваченные территории, и так далее. Все бы ничего, но столь серьезный отток силовиков спровоцировал ситуацию, идеально описываемую поговоркой «Кот из дома — мыши в пляс»: в прифронтовых областях и крупных городах резвятся диверсионно-разведывательные группы противника, пытающиеся хоть как-то дестабилизировать ситуацию, а в средних и небольших населенных пунктах балом правит мелкий криминал, невесть с чего решивший, что оставлен без присмотра. Церемониться с тварями, бьющими в спину во время войны, я не собираюсь, так что целей для «младших» намного больше, чем требуется…

Я представил последствия ежедневных мотаний по всей стране и не удержал эмоции в узде. Что, конечно же, привлекло внимание Императрицы-Матери:

— Лютобор Игоревич, не расскажете, что вас так расстроило?

Врать ей я не собирался. Тем более по мелочам, поэтому пожал плечами и поделился своими соображениями, что называется, без купюр:

— Да просто посмотрел на свою жизнь со стороны и восхитился: в октябре я усиленно пропускал уроки в школе-интернате; следующие полгода почти не ходил в лицей, а сейчас, числясь курсантом военной академии, большую часть времени провожу вне ее, соответственно, багаж знаний не растет от слова «абсолютно»!

— Да, неприятно… — согласился Волконский. Как мне показалось, отнюдь не для красного словца. А его матушка виновато развела руками:

— К сожалению, это — один из минусов жизни в эпоху перемен. Но она когда-нибудь закончится. И тогда мы обеспечим вас и вашу команду любыми учебными курсами на ваш выбор!

— Ловлю на слове! — вроде как пошутил я, получил в ответ серьезнейший кивок и извинился за то, что невольно прервал обсуждение не в пример более важного вопроса.

— Эта проблема тоже требовала решения… — заявил государь, огладил бородку и продолжил объяснения: — Но раз мы нашли выход, устраивающий всех, возвращаюсь к нашим баранам. Вернее, к мелкому криминалу, в войне с которым и будет расти вторая половина команды. Итак, походящие цели уже подбираются, план первой операции аналитики предоставят вам во вторник-среду, а пластуны, работавшие с вами во дворце, уже дали все необходимые подписки и бьют копытом.

— Будут изображать группу обеспечения? — на всякий случай спросила Раиса Александровна и получила интересный ответ:

— Что поручите — то и изобразят. Ибо уже видели вас в деле, должны вам как минимум по одной жизни и не болтливы…

…Стоило Ярославу Третьему пожелать нам хорошего дня, отключить «глушилку» и подняться с кресла, как у матушки завибрировал комм. Кинув взгляд на экран, она потемнела взглядом и обратилась к Волконским:

— Звонит майор Тимирязев. Под флагом «Очень срочно!»

— Ответьте. И выведите его голос на внешний динамик! — потребовал государь.

«Светлана Романовна» прикоснулась к нужным сенсорам и, не тратя время на обмен приветствиями, спросила, что случилось.