— Инесса Ильинична, заходя в эту гостиную, я услышала последнее предложение вашего монолога. Скажите, а по какой причине вы произнесли слово «принятая» с уничижительной интонацией? Вы считаете переход из рода в род чем-то предосудительным?

Аристократка недовольно поджала нижнюю губу, задрала подбородок и попробовала поставить Медовую Змеюку на место. Но не на ту напала: очень внимательно выслушав на редкость желчные объяснения, уроженка Империи Солнца изумленно выгнула бровь и посмотрела на Наоки:

— Ты слышала эту, прошу прощения за грубость, бредятину⁈

— Как ни забавно в этом признаваться, но да!

— Что вы себе позволяете⁈ — возмущенно взвыла Крюкова и, по моим ощущениям, собиралась добавить что-то еще, но была перебита. Японочкой. Как-то резко потемневшей взглядом и добавившей в голос закаленной стали:

— Я? Восхищаюсь скудоумием личности, не представляющей из себя ровным счетом ничего, но имеющей наглость злословить на представителей самого заслуженного аристократического рода Белого Союза!

— Самого заслу— …

— Да, вы не ослышались. И это утверждение оспорить невозможно: хотя бы потому, что абсолютно все члены рода Волконских-Шаховых награждены боевыми орденами! Повторю еще раз: у каждого Волконского Шахова имеется хотя бы один боевой орден. Скажу больше: тех, у кого он всего один, можно пересчитать по пальцам одной руки, а абсолютное большинство заслужило по три-четыре и более. Причем заслужило после того, как было принято в род…

— Что далеко ходить? — холодно усмехнулась Эиру и повела рукой, показывая на меня: — У Лютобора Игоревича, наследника главы нашего рода, сидящего напротив вас, орденов аж двенадцать, и четыре из этих двенадцати являются высшими. Валентина Петровна, расположившаяся по левую руку от него, награждена шестью, два из которых являются высшими. У следующей «принятой» — Наоки Кэйташевны, урожденной Сумэраги — орденов «всего» три. У Варвары Львовны восемь. У Ики Раусовны — шесть. У Льва Семеновича — пять. И три — у меня. Кстати, по ордену Мужества четвертой степени имеется и у Ларса Элиасовича, и у Виктории Семеновны. А теперь вопрос: скажите, пожалуйста, какое личное достижение позволяет вам надувать щеки, разевать рот и о чем-либо бредить в нашем присутствии?

Услышав этот вопрос, Инесса Ильинична, и без того задыхавшаяся от унижения, вышла из ступора, вскочила на ноги и рванула, было, к двери. Но была поймана сразу несколькими «замедлялками». Да, Дар имелся и у нее. Но четвертая-пятая ступень ранга ученик против нас в принципе не плясала, поэтому разогнавшаяся женщина начала валиться вперед. Однако за миг до падения была вздернута в вертикальное положение Медовой Змеюкой, не поленившейся воспользоваться скачком, и ни разу не уважительным рывком развернута к нам:

— Куда это вы собрались? Мы оскорблены и ждем извинений. Или, как вариант, вызовов на дуэль…

Крюкова, естественно, извинилась. Хотя нет, не так: мы великодушно изволили принять ее извинения… с четвертой попытки. Так как три первые формулировки забраковали. А после того, как отпустили эту дуру восвояси, Онна-Бугэйся отыграла финальный акт этой трагикомедии — обвела остальных аристократок недобрым взглядом, уставилась в глаза самой уверенной в себе и одарила ее ледяной улыбкой:

— Это было предупреждением. Для всех охамевших куриц, невесть с чего возомнивших себя орлицами. К слову, в следующий раз одними извинениями не обойдетесь — мы считаем, что оскорбления должны смываться кровью, и умеем ее отворять.

— Я — княжна Аргутинская!

— Так не позорьте великих предков. Или захлебывайтесь желчью, сидя дома.

— Вы переходите все границы!!!

— Я могу считать это утверждение аналогом вызова на дуэль?

Женщина сглотнула, немного поколебалась и отрицательно помотала головой. А через мгновение, услышав шелест отворяющейся двери, наверняка мысленно взвыла или обозвала себя дурой. Зря: Мирослава Михайловна, наблюдавшая за происходящим в гостиной с помощью камер СКН, не стала бы заходить в середине действа. Ибо была одной из идейных вдохновительниц воспитания «охамевших куриц».

Кстати, «увидела» она только нас, хотя на ноги вскочили все. И, мгновенно расплывшись в довольной улыбке, продемонстрировала такой уровень приязни, какой «курицам» даже не снился:

— О-о-о, Волконские-Шаховы!!! Искренне рада вас видеть и… страшно возмущена тем, что вы, появившись в дворце, не навестили меня! В общем, будете наказаны. Чаепитием… или двумя-тремя. И не вздумайте ссылаться на тренировки: я соскучилась и желаю с вами поболтать. Лютобор Игоревич, вы ведь меня поняли, верно?

— Понял, Мирослава Михайловна… — «обреченно» вздохнул я и нанес ошалевшим «гостьям» добивающий удар: — Обещаю звонить и появляться значительно чаще.

— Я вас услышала. И жду звонка сегодня вечером. Чтобы согласовать окна в расписаниях… — сыто мурлыкнула государыня, выяснила, зачем мы приехали во дворец, покосилась на Ларса с Викой и проявила великодушие: — Ладно, забирайте — я сегодня добрая!

— Матушка убежала к деду, а нас оставила вместо себя… — признался Эрикссон.

— Она будет здесь через две-три минуты. Так что бегите, пока я не передумала!

Они, конечно же, «убежали». Вместе с нами. И всю дорогу до машин поддерживали беседу ни о чем. Но стоило Варе организовать конференцсвязь, как швед задал толковый вопрос:

— Лю-у-ут, а ведь вызов моей матушки к деду, ваше появление в нужный момент и «случайный» визит прабабушки были срежиссированы, верно?

— Ага! — хором ответили девчонки и заглушили мой голос. Но шведа это нисколько не расстроило:

— Получается, что ваше вчерашнее «Простите, мы страшно заняты, так что заберем вас завтра…» было подготовительным этапом к сегодняшнему спектаклю?

В этот раз девчата промолчали. Поэтому мой ответ получился чуть более громким, чем хотелось бы:

— Ну да: заскочи мы за вами вчера, «охамевшие курицы» продолжили бы квохтать. А оно нам надо?

…Почти всю дорогу до Мякинино Галя, Лиджуан и Мин Сим, перебивая одна другую, зачитывали заголовки и отдельные абзацы с новостных порталов Сети. Ну, а мы представляли сначала ход, а затем и убийственные итоги межродовой войны Волконских и Бестужевых. Нет, о том, что правящий род не церемонится с врагами, мы, естественно, знали, соответственно, понимали, что Бестужевым крупно не повезло. Но узнав, что государь пощадил одну-единственную ветвь из девятнадцати имевшихся и оставил им на кормление чуть менее четырех процентов земель и производств, невольно прониклись. А еще посочувствовали тем немногим семьям, которые по каким-то причинам не пожелали или не смогли перейти в другие рода и «набились» в жалкие остатки своего.

Само собой, добросовестнее всего искали упоминания о судьбе Юрия Никифоровича, но, к моему искреннему сожалению, не нашли. Поэтому минут пять-семь уделили Васильчиковым и переключились на новость следующей недели — пятидневную встречу глав государств Белого Союза, Швеции, Китая и Южно-Азиатского Союза у нас, в Великом Новгороде.

Список вопросов, которые, вроде как, должны были рассмотреть на этом мероприятии, подавлял своими размерами, но при наличии толики фантазии ужимался до одной-единственной строчки — «Передел прежней политико-экономической модели мира в интересах новых гегемонов…» Кстати, эта новость вызвала у меня двоякие ощущения. С одной стороны, она лишний раз свидетельствовала о полной и безоговорочной победе над странами Большой Пятерки и их союзниками, а с другой слегка напрягала. Ибо радикальное снижение уровня политической напряженности могло позволить главам государств-победителей вспомнить и о «перспективном» физике-Молниевике, чего мне, по понятным причинам, не хотелось. А в час дня меня вдруг «захотели» почти все осчастливленные «воздыхательницы» и отвлекли от стратегических проблем не в пример более приземленными вопросами.

Что их интересовало? Да «всего ничего»: не забыли ли мы о том, что сегодня пятница, планируем ли завалиться в какое-нибудь развлекательное заведение, устроим ли очередные ночные покатушки и будем ли на выходных на автодроме.