Хриплый рассказывал детали переправки в Тальзеур, а я потихоньку начал вспоминать детали. Пять мест на Поезде у одаренного выкупает государство. Федерация или Империя, не важно. Деньги выдаются в банке по прибытию как подъемные средства для жизни в Империи. Так, выкупая места на Поезде, Империя защищает одаренных от их собственной неосведомленности. Обучение в Академии Магии стоит столько…. тут Хриплый решил не озвучивать точных сумм. Города разные, образовательные учреждения для одаренных тоже разные. Есть дешевые Общества одаренных. Есть Школы Магии типа наших колледжей. И есть Академии. Вот они-то самые дорогие!

У одаренного есть приоритетное право выкупить у государства недостающие места на Поезде. Именно купить! Не получить своё по праву, а именно купить. Подъемные средства у одаренного на той стороне должны быть обязательно. Это одно из железных правил в Российской Империи.

Короче, у меня есть пять мест на Поезд. Взять с собой можно только того, кто сам согласится покинуть мир Земли и перебраться в Тальзеур. По понятным причинам, билеты обратно будут тоже стоить очень-очень-очень дорого. Так что скорее всего это будет переезд в один конец.

На пять имеющихся билетов я вспомнил только двух человек. Маму и сестру Камиллу. Но потом зло в груди зашевелилось и в темечке заломило так, что я аж поморщился. Конечно! Как я мог о ней забыть.

— В плену со мной в клетке была девушка. Блондинка, стройная, примерно моего возраста. Предложите три места ей. Без нее я бы не выжил. Если после этого останутся лишние билеты, предложите сначала Камилле, а потом моей матери. Может у кого-то из них есть ухажер, которого они захотят забрать с собой в Тальзеур.

При новости о блондинке Ворошилов нахмурился и невзначай расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Молчун Спицын аж отшатнулся и часто задышал, учуяв непередаваемое амбре из смеси запаха ядреного одеколона и застарелого пота.

Сержант судорожно сглотнул, будто его сейчас вырвет. А потом в итоге не выдержал и отсел от следователя подальше.

Ворошилов уже не человек! Он вонючее оружие массового поражения.

— Злата Северова, да?! Опознали. Ее отца держат пока в каталажке, за угрозу сотруднику полиции, находящемуся при исполнении.

В голосе следователя чувствовалось совсем слабое сопротивление.

— Я не стану менять решения! Билеты достанутся им. Мы тут с вами говорим только потому, что у этой девушки смелости оказалось больше, чем у совсем уж взрослых парней.

Вроде всё обсудили, но про одну любопытнейшую деталь я не спросил. А менты, то есть товарищи полицейские, ее так и не озвучили.

— Как именно я тут умру? — вроде сам сказал, а в груди всё аж похолодело. — Больно точно не будет?

Со стороны Хриплого раздался непонятный шорох, и в шею что-то кольнуло. А потом перед глазами все потемнело.

Хриплый одним движением вытащил из тела Роберта иглу от шприца с ядом и убрал в специальную колбу. Тетродотоксин — яд, добытый из рыбы фугу — оказывает на одаренных весьма странное воздействие. Токсин не убивает одаренных, а вводит их в состояние глубокой комы. Сердцебиение почти останавливается, дыхание не прослеживается, а тело остывает до комнатной температуры.

Если порция тетродотоксина рассчитана верно, примерно через 60 часов организм справляется с отравлением и одаренный приходит в себя, получив в виде бонуса слабый иммунитет к ядам. Однако все три дня до этого отравленного одаренного крайне сложно отличить от обычного трупа.

— Всё, мужики! Можно начинать, — Хриплый обошел койку с Робертом, подойдя к храбрецу и девушке в коме. — С этими я сам разберусь. А вы действуйте, как и договаривались. Пишете, что смерть наступила из-за кровопотери. Устраивайте проводы, а потом я его у вас забираю.

Ворошилов оглянулся на начальство и то согласно кивнуло.

— Мы согласны. Мэрия возьмет все расходы на себя.

Спицын, повернув голову и продолжая дышать куда-то в сторону, показал Хриплому большой палец в знак согласия. Он свою работу здесь уже выполнил. Главный свидетель по делу Корзы будет скрыт через программу защиты свидетелей.

В следующий час в больнице начался форменный спектакль. Менты ушли, оставив Хриплого присматривать за подопечными. Спустя двадцать минут в палату зашла дежурная медсестра, которая и заметила, что у Роберта Кхана не прослеживается пульс. Попытка реанимации ни к чему не привела. Стоящие в коридоре зрители получили желаемое зрелище. Официальная причина смерти: «Осложнение, возникшее после двух пулевых ранений и проведенной операции. Пациент так и не пришел в сознание».

Новость о смерти Роберта Кхана разместили в социальных сетях и специальном форуме, где родственники похищенных Корзой людей обменивались информацией. Текст сообщения получился ярким, эмоциональным, с сочными деталями, описывающим героические действия Роберта Кхана на вокзале. С приложенной фотографии читателю некролога улыбался парень с парой книг, стоящий около клуба. Мир Тальзеура лишился едва обретенного героя.

Тем же вечером журналисты раструбили новость о смерти Роберта по всем местным телеканалам. Спицын сделал всё возможное, чтобы люди Корзы передали эту информацию своему боссу. Нет Роберта, а значит, и мстить некому.

Сообщение достигло получателя! Посмотрев новости, Корза швырнул кружку в экран монитора так, что та пробила корпус насквозь.

— Не-ве-рю! Не-ве-рю! Не-ве-рю! — синтезированный голос доносился из модулятора, закрепленного на горле «Хозяина имен». Кража чужих имен имела неприятные последствия для Корзы. Он временно лишился дара речи. — Най-ти и уни-что-жить Кхана!

И подчиненные Корзы оказались весьма-а-а находчивы!

Мэрия согласилась взять на себя расходы, связанные с похоронами погибших, и включила имя Роберта Кхана в число таковых, устроив на следующий день запланированную ранее траурную процессию. И Хриплый и Спицын знали, что Кхану деваться некуда и он согласится на мнимую смерть. Так что начало траурной процессии перенесли на сутки только из-за него.

На следующее утро толпа из родственников погибших пронесла четырнадцать гробов от центральной городской больницы до здания церкви. В ней местный священник провел отпевание, а друзья и родители смогли в последний раз попрощаться с погибшими.

Именно церковь являлась самым опасным моментом в плане Хриплого. Во-первых, мундирник не сказал родителям Роберта, что похороны липовые, так что его сестра Камилла там рыдала навзрыд, всё бросаясь к гробу, желая обнять любимого брата. Маман Роберта — Маргарита Кхан — пришла вся в черном и время от времени промакивала платочком уголки глаз. Вот только платочек был мокрый, а слезы фальшивыми! Хриплый видел всё в деталях, следя через камеры за обстановкой в церкви.

Как и планировалось, священник разрешил похоронить вместе с погибшими их любимые вещи. Родственников об этом предупредили накануне. Маман Роберта, поморщившись под взглядами осуждающих родственников, все же положила в гроб книжку в истрепанной обложке, которую парень, видимо, зачитывал до дыр. На корешке красовалась надпись: Джон Голд «Хризалида, полное издание».

Немного помедлив перед открытым гробом, Камилла, закусив губу, убрала свою уже приготовленную книгу и вытащила из кармана… кастет с шипами. Девушка поцеловала диковинное оружие и вложила в руки брата. Тут явно был подарок от брата к сестре. А теперь она его вернула, провожая в последний путь.

Хриплый тоже не медлил. Он договорился с одним из парней, знакомых с Робертом, чтобы тот подложил в гроб маленький баллон с воздухом, замаскированный под банку пива. Может другим и кажется, что Кхан мертв, но парень жив и дышит, черт возьми! А оказаться в гробу без запасов воздуха… да тут как бы липовая смерть не превратилась в настоящую.

Последним к гробу Роберта подошел как-то совсем уж незнакомый хмурый парень с фигурой тяжелоатлета-кавказца. Борода, смуглая кожа и волосы на руках такие, что их впору в мини-косы заплетать. Окинув труп взглядом, он буркнул «в добрый путь, братан» и сунул в ноги Роберта какую-то перевязанную книгу размером с толковый словарь. Она едва в гроб влезла, за что атлет заслужил осуждающий взгляд от попа и родственников. И ведь не уберешь ее! Каждый прощается с усопшим как может.