Гезихт не знал, какое воздействие оказывает радиация на обычного человека, потому не мог просчитать последствия своих действий. Оказавшись внутри корпуса с АЭС, нашел оператора установки и начал следить за его поведением. Через двое суток, когда операторы несколько раз сменили друг друга, выяснилось их поведение, маршрут и график. Только после этого Гезихт начал искать сам реакторный блок.

Искомая четырехэтажная конструкция уходила еще глубже под землю. Между этажами — толстые бетонные перекрытия и двери, обитые свинцом, с гермозатворами. Опасаясь быть замеченным, Гезихт снова начал прорывать нору на самый нижний этаж прямо из того туннеля, что он уже проделал ранее. Через несколько дней в различных отделениях реакторного блока появились тоннели с выходами в местах, которые не были видны, если их специально не искать.

Ниша для отработанного топлива, управляющие стержни, камера сброса давления воды и главное — Гезихт подобрался к активной зоне. Он действовал на грани краха, прогрызая бетонную оболочку, за которой бушевала радиация. Но то неповторимое чувство беснующейся энергии, от которой создание захлебывается слюной предвкушения, стоило всех рисков. В каком-то полуметре от его тела шла управляемая цепная реакция деления ядер тяжёлых изотопов урана или плутония. Шло выделение энергии в виде нейтронного и гамма излучения, которые Гезихт начал высасывать из реактора.

Это поразительное чувство бушующей силы пронизывало каждую клетку тела, воодушевляя, восхищая, заставляя душу трепетать от удовольствия. Гезихт замер на месте, не в силах пошевелиться от непередаваемой радости. Он и сам не мог понять, в чем ее причина. Быть может в том, что все его труды окупились? Или этим странным чувством воодушевления? Словно смотришь на мир, полный возможностей, открытий, мест, которые меняют твое представление о бытии. В этом потоке чувств нашлось место для ностальгии по какому-то далекому месту, которое Гезихт никак не мог вспомнить.

Прошло много времени, прежде чем Гезихт осознал произошедшие изменения. Теперь он чувствовал себя личностью, зрелой особью, а не личинков, которая попусту бегала по всему миру. Пришло понимание, что весь собранный генокод должен быть для чего-то использован. Смотря на прожитую жизнь, Гезихт видел пустоту, одиночество, бесцельность своего существования. Его никто не любил, не ценил, он не был членом общества, отцом, сыном или гражданином страны. За всю его бесконечно долгую жизнь его никто ни разу не похвалил. Мелочь? Но даже ее не было! Не было того, что делало бы из блуждающего разума полноценную личность. Пустота! Из его глаз капали горькие слезы, а душа болела от чувства собственной неполноценности. Гезихт осознал в себе человеческое начало, и от этого ему стало только хуже. Он осознал, насколько одинок в этом мире.

Гея хорошо представляла страдания Гезихта, который понял, насколько он одинок. Она лишилась родителей, от нее отвернулись родственники, а государство вместо оказания помощи отправляет ее в детдом для паралитиков. Быть может, нить судьбы связала этих двоих, давая девушке шанс услышать его историю. Йен стал связующим звеном для двух одиночеств, которые, имея разный жизненный опыт, одинаково смотрели на мир.

Гея, перестав лить слезы, смогла перейти к накопившимся вопросам.

— Спутник Ниир, город Брентон, многоярусная городская надстройка, крысы, канализация и вирус зомбификации. — Девушка шмыгнула носом. — Это реально существующие объекты и события. То, что ты описывал, как битву на свалке, в сети называли первым признаком будущей катастрофы Брентона.

Йен улыбнулся.

— Давай представим, что в этой истории события из реального мира используются как декорации для лучшей подачи сюжета. К тому же, я слышал эту историю от другого человека, а тот — от своего знакомого и так далее. Смысл остается, а декорации меняются.

Гея миленько хмурилась, обдумывая сказанное. Уж слишком живо она представляла Гезихта, хозяйничающего в канализации Брентона. У Йена было много причин пересказывать девушке историю Гезихта. Одной из них была необходимость закрепить стабильное состояние психики сильным эмоциональным якорем. Сейчас она сопереживает Гезихту, ставя себя на его место. В ее душе просыпаются давно забытые чувства. Те, от которых она отказалась, чтобы не страдать из-за смерти родителей и собственной неполноценности. Но если Йен их не пробудит, Гея никогда не сможет стать полноценной личностью. Только открывая свою душу миру можно жить полной жизнью.

Когда Йен закончил свой рассказ, был уже почти полдень. Врачи сделали плановый медосмотр, подтверждая стабильное состояние обоих пациентов 407-ой палаты. А после плотного завтрака девушка уснула, позабыв все свои тревоги. Теперь она полностью готова к жизни в детдоме и борьбе за свое будущее.

Когда девушка начала сладко посапывать, Йен начал загружать все проданные вещи в пространственный карман. Фанаты быстро оценили размер продаваемой библиотеки и начали скупать лоты по дешевке. В итоге цены поднялись, и продалось даже то, на что раньше никто не обращал внимание. Остались лишь учебники, взятые из библиотеки при больнице, которые Йен не ставил на продажу.

До самого отбоя, пока Гея спала, Йен готовился к экзамену. Если из учебного плана убрать гуманитарные науки, то останется не так уж много предметов, которые надо знать назубок. Пришлось искать в сети перечень факультативных занятий при учебных центрах и узнавать, по каким материалам они преподаются. Целенаправленное обучение Йена приносило свои плоды. Он понимал материал, записанный в книгах и статьях, а не пытался его вызубрить. Сложнее было с формулами, которых в точных науках было в избытке. Но и они поддавались осмыслению, если хорошо знаешь, на чем базируется формула и теория, лежащая в ее основе.

Стоило врачу погасить свет и проверить, что в палате всё спокойно, как Йен встал с кровати. Не прошло и десяти минут, как он с Ферзем мчался в сторону города. Пес демонстративно бежал впереди, делая вид, что у его хозяина есть шанс его обогнать. Но Йен торопился, потому не мог себе позволить играть с псом в догонялки. До назначенной встречи в кафе осталось чуть меньше часа, а он едва преодолел половину пути.

Прибыв вовремя, Йен передал все проданные вещи и получил несколько предложений об обмене. Некоторые покупатели, зная, что берут книги за бесценок, вместе с деньгами присылали электронные учебники, которые им были уже не нужны. Телескоп купили за 3000 йен, просто удвоив последнюю ставку. Среди фанатов космоса были и те, кто мог себе позволить такие покупки.

Когда стрелки часов едва перевалили за полночь, Йен несся в ближайший образовательный центр. После оплаты экзамена у него на счету останется всего двести йен, но главное — он собрал нужную сумму. Экзамен нужно сдать как можно скорее, так как неизвестно, когда придут результаты. Это может произойти и после того, как его отправят в детдом.

Войдя в здание учебного центра, Йен сразу оплатил право прохождения экзамена и был направлен к специалисту, который будет вести его дело. Сначала шел письменный экзамен по пяти предметам, в каждом по сотне вопросов. Надо было ставить галочки напротив правильных ответов. Но кто додумался давать на пятьсот вопросов и устный экзамен всего четыре часа?! Причем темы, по которым экзаменовали поступающих в МАШ, выходили далеко за рамки учебной программы. А уж когда выяснилось, что в устном экзамене надо ответить на пятьдесят вопросов, Йен, наконец, понял в чем дело. Суть этого испытания — набрать максимальное количество баллов, а не ответить на все возможные вопросы.

Уставший до предела Йен дошел до комнаты, где должна проходить беседа с представителем МАШ. Как ни странно, в комнате никого не было. Представители школы проводят дистанционные видео-собеседования, почти не выбираясь за пределы учебного городка. Их командировки чаще бывают в космос, чем в другой город.

На экране появился мужчина в нательном костюме астронавтов. По точности движений можно смело сказать, что он киборг с высокой долей искусственных органов. Лицо не типовое, а сделанное на заказ у хорошего мастера. Плавные линии подбородка и скул подчеркивают ворох седых волос. Это явно не рядовой сотрудник МАШ.