Остановившись посреди аудитории Махиндер шумно вздыхает.

— Знаешь, в детстве, живя еще там, в Индии, я бывал в одном странном месте. Заброшенный древний город. Там есть безымянный храм. В жару в нем холодно. Люди, остановившиеся там на ночлег, седели за одну ночь. И что самое странное, я не нашел о городе никаких записей.

По описанию походит на проклятое место. Но даже оно не может заставить человека поседеть за одну ночь.

— Покажешь на карте, где этот заброшенный город?

— Нет, — Махиндер улыбнулся впервые за весь разговор. — В истории мира было много загадок. Я потому и выбрал стезю науки. Если уж мне выдалась возможность разгадать одну из таких загадок, я хочу сделать это сам. В общем, Чудо… возьми меня с собой в Индию.

Пальцы индуса грубо убирают с настенного барельефа высохший мох и мелкие корешки растений, что растут прямо на крыше храмового комплекса.

— Видишь! — Махиндер тычет рукой на изображение людей с головами слона. — Это начало начал. Семь храмов и семь этапов какой-то истории, увековеченной в барельефах на стенах. Она идет по спирали. Этот символ в форме басового ключа указывает, откуда стоит начать читать.

Индус указывает пальцем на знак ноты. С музыкой я не знаком, мама учила несколько иным вещам, но чуть фразы Чувстволога я понял.

— Слушай, я таких иероглифов за всю свою жизнь не видел. Что они хоть значат-то?

— Понятия не имею, — индус пожимает плечами. — Это же, мать его, хараппский язык! Или дравидийский. Или его более поздний вариант эламо-дравидийского. Ни один из них не является до конца изученным. Я про знак вспомнил, только потому что сравнил пять разных изображений.

Полный энтузиазма Чувстволог полностью прав. Если смотреть по возрасту, то среди древневосточных цивилизаций первой по возрасту встает египетская, которой от семи до десяти тысяч лет. Потом месопотамская, исчезнувшая в конце пятой Битвы за Будущее и в самом начале нашей эры. И за ней идет хараппская цивилизация, занимавшая территорию нынешнего Пакистана и северных штатов Индии. Именно здесь, в штате Пенджаб мы сейчас и оказались благодаря телепортации и моей предварительной разведке местности.

Мы с Махиндером расчистили еще одну настенную экспозицию с двумя десятками людей, поклоняющихся какому-то божеству с головой слона.

— Я когда мелким тут бегал, по гравюрам и выпуклостям всё понял. Тут баба с головой собаки. Ну, там по сиськам всё понятно. А здесь они молятся стоя на коленях. А тут устраивают массовую оргию в индийском стиле. Древние… специально одну историю рассказали двумя-тремя способами. Объемный барельеф, надпись на камне, и легенда, передаваемая из уст в уста.

— Вижу. Только вот про этот храм никаких преданий нет. Даже в списке памятников древности ЮНЕСКО эти руины никак не проходят.

Вчера, я дал Махиндеру сутки на сборы, сказав, что завтра с помощью артефакта телепортации доставлю его в нужный нам город в Индии. Речь шла о Джаграоне, небольшом городке с шестидесятитысячным населением, в окрестностях которого и находится упомянутый индусом храм. Как оказалось, не храм в древнем заброшенном городе, а целый храмовый комплекс посреди руин.

Были и незапланированные изменения. За девятнадцать лет, которые Махиндер провел вне Родины, окрестности Джаграона сильно изменились. Джунгли вырубили, создав поля для фермеров. Уровень воды в реках сильно упал из-за искусственных каналов вырытых для мелиорации сельскохозяйственных угодий. Дикой живности вообще не осталось. Тигры в Индии?! Пфф! Не смешно. Одних перебили, других сожрали, третьих поймали и продали в цирк. Так выглядит современная Индия. В общем, от уголка прекрасной тропической природы, которую описывал Махиндер, осталось всего несколько пятачков леса, окруженных со всех сторон засеянными полями.

Пришлось нанимать проводника из числа местных, который за небольшую плату согласится провести нас в руины. Амбани, очень старый индус, был первым встреченным местным, знавшим где находится заброшенный город. Такого старого человека, как Амбани я еще ни разу не встречал. Кожа да кости, а лицо будто состоит из морщин. Но он всю дорогу шел едва ли не быстрее нас с Махиндером, всё ноя о том, что дети о нем не заботятся. В общем, выклянчивал побольше денег за свои услуги.

Руины безымянного древнего города мы нашли в три часа дня, когда воздух уже давно раскалился, а солнце всё также нещадно пекло. О том, что мы попали в нужное место стало ясно сразу после пересечения невидимой границы запретной территории. На сознание навалилась тяжесть, очевидно выдавливающая посторонних из этого проклятого места. Человек со слабой волей, как и любое другое животное не сможет здесь долго находиться. Ни ящериц, ни птиц. Любые признаки, хоть сколько-нибудь сознательной жизни напрочь отсутствуют. Скорее всего, именно по этой причине, местные еще не растащили храмовый комплекс на стройматериалы для своих ферм.

Удивила реакция Махиндера. Он явно ощутил давление на свое сознание.

— Всё как детстве. Мурашки по коже, будто в ледяной воде стою, — индус махнул рукой на ближайший к нам храм. — Когда одноклассники меня колотили, я сюда убегал сразу после школы. Тут всегда было тихо. Скотину тут не пасут, змей отродясь не водилось, а тигров уничтожили еще до моего рождения.

Обернувшись, я увидел Амбани. Старик, получив оплату, никуда не уходил ожидая новой подачки.

— Ты и я чувствуем странную энергию этого места. А что с этим стариком не так?

Махиндер раздраженно обернулся и махнул старику, выпроваживая ненужного свидетеля.

— Выживший из ума старпер! За деньги и яму выгребную чистить готов. Проваливай! Нет денег. Нечем платить. Ничего не надо. Уходи!

— Ничего страшно, — старик лопочет на ломанном английском, ни на секунду не переставая улыбаться. — Амбани проводить вас потом в город. Вы купить ему еда! Амбани довольны. Почтенные гости довольны.

Напарник поморщился. Ему явно не нравилось происходящее.

— У местных, тех, что проповедуют религию сикхов, что-то вроде временного иммунитета, — Махиндер дернулся, будто брезгуя даже просто смотреть на старика. — Дерьма кусок! Проклятья действуют на нас не так сильно, как на пришлых, вроде тебя. Да-да, я здесь тоже родился, так что формально я тоже сикх! Но такой вот такой поберушкой, как этот старик, я не стал и не стану никогда! Лучше мириться со взятками руководству универа, чем тут прозябать в бедности!

— Не спорю. На кусок хлеба можно заработать по-разному. Что с Амбани?

— Забудь про него. Чем меньше внимания мы уделяем этому попрошайке, тем быстрее он отсюда свалит.

Да и черт с ним. Мы стали делать вид, будто назойливого старика и вовсе нет. С первых шагов внутрь древнего прямоугольного храма, стало ясно что неизвестные мастера прошлого делали его совершенно не в духе индийской культуры с ее колоннами и симметричными рисунками на лепнине, вокруг центральной идеи какого-то божества.

Напротив. Тут чувствуется стиль египетских гробниц, на стенах которых жрецы оставляли объемные информативные сообщения потомкам. Левая стена храма здесь имеет барельефы и записи на мертвом языке. Правая, выполнена в утилитарном стиле, без излишеств. Статуи людей присутствуют, но судя по общей композиции и размеру фигур, выходит, что они скорее прислуга, чем главные персонажи. Причем прислуга для тех, чья история рассказывается на барельефах.

Используя телекинез и лезвие меча, я очищал стены древнего строения от корней и прочего мусора, мешающего рассмотреть барельеф. Сразу видно, что здесь десятилетиями никто не убирался. Махиндер параллельно со мной составляет общую картину, сравнивая открывающиеся фрагменты. Без знака в форме ноты, не всегда было понятно, где начало, а где конец. Иногда приходится читать тексты по кругу, от внешнего края к центру, где и разворачивается кульминация картины. Типичный ход древних, не имевших стандартов письменности. Иногда виден шрифт и объемные рисунки, идущие строго слева направо, как некий перечень. В целом казалось, что это не просто храмовый комплекс, а музей, рассказывающий некую историю.