Но не князем Романиным. Он не предатель, а Александра не шпионка осман и тем более не является распутницей, как вам здесь преподнесли господа. На деле же вы все неугодны императору и канцлеру, как и Романин, что, взяв Былрад со мной плечом к плечу, узнал ужасную правду, за которую по нему ударили, очернив честь моей невесты поганой клеветой, что была подготовкой к вот этому званому вечеру. Кто же готов оспорить правоту моих слов о чести моей невесты, я готов решить это дуэлью. Хотя, после того, как я вам расскажу всю правду, думаю, вы и сами поймёте, что вас обманули и использовали.

— Да как ты смеешь ублюдок! — зарычал в голос канцлер со своего места. — Ты предатель! Охрана! Взять изменника империи!

— Я вашу речь выслушал до конца, не перебивая Владимир, — спокойно произнёс Григорий улыбнувшись. — А охраны не будет. Так что придётся дослушать меня до конца, или вы чего-то боитесь?

Аристократы же застыли смотр то на канцлера то на Оражена, что отошёл от Александры, а один из солдат передал Григорию толстую серую папку.

— Я продолжу, — поднял над головой папку Григорий, показывая её собравшимся. — Знаете, что это такое? Это документ, прописывающий новый уклад дел в империи, и становление нового порядка после войны с Османской империей и вас там нет господа. Золотая сотня. Так, себя в этом труде записали аристократы, что должны стать единственной силой в империи. Эти люди во главе с императором и канцлером уже поделили всё ваше добро и прописали это, утвердив всеми членами сговора, против своих же знакомых и партнёров.

Например, соленые заводы князя Бурчукина, должны отойти князю Витебсинсу, земли графу Юритскому, а вот супруга князя уже в этом списке дележбы отдана графу Брирсину месте с поместьем и частью активов сахарного завода.

— Что⁈ — Заорал из толпы полный высокий мужчина, походивший своей комплекцией на медведя, отходя от молодой женщины, что явна была моложе мужчины на десяток лет.

— Именно то, что вы услышали князь Бурчукин, — повернулся я на идущего ко мне мужчину в чёрном костюме. — Сами ознакомитесь. На бумаги под вашей фамилией уже стоят подписи всех названных лиц, что поделили ваши активы и даже жену. — Папка перешла в руки аристократа, а я продолжил говорить. — Князь Романин узнал о планах императора по уничтожению ваших родов господа и, как вы видите, его решили устранить. В этих бумагах всё расписано по пунктам господа. Князь Романин, сражаясь за империю на самых кровопролитных участках фронта, узнал о нависшей угрозе для нашей с вами империи. И что мы с вами можем видеть. Романин предатель, а Александра оболгана и через всё это вас господа аристократы император и канцлер, гонят вас на фронт, как и ваших рабочих и подчинённых, дабы после вашей смерти поделить между собой не только сферы влияния и ваше добро, но и ваших жён и дочерей. Вам утверждают, что из-за Романина погибли ваши близкие люди. Но на деле своими преступными помыслами и действиями их убил император и канцлер. Вот кто настоящие предатели империи, а не Романин.

— Что за вздор! — Уже практически рычал канцлер, стоя на своём месте. — Неужели вы все поверите этому безродному предателю! Он мятежник! Его надо казнить!

Я только криво улыбнулся Владимиру Михайловичу, после чего поднял руку вверх и опустил вниз, а из толпы пришедших со мной людей вышел молодой мужчина, чья рука болталась на повязке через шею.

— Данил⁈ — огласил зал женский крик, и из толпы аристократов выбежала женщина, что начинала плакать.

— Это же граф Ждарин. — Пронеслись по толпе гостей императорского дворца многочисленные голоса. — Он разве не мёртв?

Женщина же преодолев разделяющее её расстояние с молодым военным, обняла парня, рыдая в голос. Граф Ждарин же, освободившись от объятий плачущей навзрыд аристократки, произнёс, делая шаг к Григорию:

— Да я не мёртв! Вам здесь сообщили, что моя рота была уничтожена Османами, и это отчасти правда. Нас послали на убой без должной поддержки и боеприпасов, а когда мы всё же смогли отступить горсткой выживших, по нам ударили пушки князя Бултолова. Я и ещё несколько солдат смогли чудом выжить в том обстреле. Нас спасли развед отряды князя Романина и Оражена, что были неподалеку. Они-то и вытащили нас из той предательской атаки в спину. Что сказал вам Григорий Александрович, правда, чистой воды, господа. Этому я живое доказательство. Я лично видел взятие Былрада и испытал предательство императорской армии, которой я служил верой и правдой. Также я видел бумаги, где был записана и моя рота. Там было всё расписано господа. Численность, в какое время мы начнём выполнять приказ. Сколько у нас боеприпасов, и куда нам надо было зайти и обосноваться. Нас предал не Романин и Оражен, нас предал император и канцлер, что отдал приказ стрелять князю Бултолову по нашим спинам. Романена же и его семью оболгали! Так как он хотел всех нас спасти!

— Предатель! Убийца! — Заорала графиня сквозь истерику по воскресшему в этом зале сыну, указывая на канцлера.

В тон женщине воскликнул и Бурчукин, махая папкой, что слова Григория, правда и он все остальные в этих бумагах, и зал поддержал аристократов, развеявшие, словно последние сомнения.

— Ну, коли так всё повернулось, — канцлер оскалился на присутствующих в зале. — Значит, предатель Оражен проник во дворец и убил всех гостей, а что не погибли, сошли с ума от случившегося. Так, тоже можно. Месть, куда лучше мотивирует, чем долг. Валентин, твой выход!

От ближней колонны к канцлеру под шок от слов канцлера империи, к Владимиру Михайловичу зашагал высокий мужчина в костюме, а рядом с ним шла стройная белокурая девушка, что просто испепеляла взглядом Григория и Александру, а аристократы стали валиться на пол, хватаясь за головы.

Крики боли заполнили зал. Аристократы валились на пол зала царской резиденции, издавая стоны боли, а я стоял напротив канцлера, Елены и Валентина, чьи глаза будто светились красной дымкой.

За моей спиной также падали мои люди, и только Александра, которой я изначально сказал, чтобы она ни на кого не смотрела в упор и не встречалась взглядом, была на ногах.

Идя сюда, я уже знал о связи между канцлером империи и Валентином, и предполагал такой исход событий, что был мне на руку. Ведь такой роковой ход зажатого в угол канцлера, что имел при себе союзника с техниками разума, был явен и очевиден. Вот только сражаться мне при таком исходе предстояло одному. Ведь острогов мог запросто повернуть техниками разума моих людей против меня же самого.

— Ты, — гневно раздувала ноздри молодая Полозова, что начинала мерцать родовой аурой. — Ты выбрал эту дрянь! Да как ты посмел! Я же тебя предупреждала. Ты либо мой, либо мёртвый! А ты! — Елена провернула искажённое злобой лицо на Александру, буквально испепеляя её взглядом. — Я лично убью тебя. Зря ты не вздёрнулась раньше от блудливого позора! — Выкрикнула младшая Полозова и рванула на меня и Александру.

Я быстро сместился в сторону, словно желая закрыть свою невесту от скорой атаки молодой аристократки, что вспыхнула, как факел аурой родовой силы, и сразу же отразил удар Валентина, что появился передо мной из тени валяющегося рядом князя Бурчукина. Елена же обогнула меня и, хотела было нанести сокрушающий удар по княжне имперской крови, но перед Александрой из тени возник мужчина, что был телохранителем Александры из щита, и отразил ужасающий по силе выпад кулаком, от которого задрожал воздух.

— Это не поможет! — оскалился Валентин мне в лицо и разразился невероятно быстрыми ударами, что по своей силе могли дробить каменные стены.

Отбивая все удары Острогова, чьи глаза, как и мои, так и светились красными отблесками. Я, как и мой враг, вели сейчас не только физическую борьбу, но и бой за право сокрушить разум друг друга.

— С дороги! — Раздался со спины яростный крик Елены, и зал сотрясла взрывная волна, что чуть не снесла нас с Валентином в сторону.