Подойдя к кукловоду империи, я без слов и колебаний нажал несколько раз на курок и прервал жизнь канцлера, после чего моя кисть совсем потеряла силу и пистолет выпал из окровавленной руки.

— Ты! Я убью тебя! И ту дрянь, что ты выбрал! Предатель! Я ненавижу тебя! — Тщетно пыталась выбраться из древесных пут Елена, что стоило им быть разорванными княжной Полозовой, сразу же заменялись новыми путами.

Я шёл к белокурой девушке, что сыпала на меня проклятиями и угрозами самых страшных смертей, и как только я оказался рядом, грустно улыбнулся в лицо Елены.

— Скоро всё закончится. Мне очень жаль. — Произнёс я и из последних сил стал складывать печати не слушавшимися меня пальцами, а мои глаза вспыхнули красным отливом, впившись в глаза Елены, что вздрогнула, теряя осмысленность во взгляде.

Спустя какое-то время я, мотаясь от усталости и, под стоны приходивших в себя, потрёпанных боем аристократов отстранился от молодой княжны Полозовой.

Древесные путы исчезали, от чего освобождённая из ловушки Елена была подхвачена мной и уложена на пол.

— Что происходит? Где я? — Испуганно произнесла Елена, стоило ей оказаться на полу, смотря мутным взглядом в моё лицо.

Мои глаза в последний раз отлились красным, и княжна Полозова уснула, а я, встав на ноги, пошёл на выход из дворцового зала, развевая ледяные защитные техники, что уберегли от смерти гостей этого помещения.

Стоило мне только выйти в центральные двери, как я увидел своих людей из щита, что оцепили всю территорию данной резиденции, а ко мне вся в слезах бежала Александра, что, налетев на меня, заключила меня в крепкие объятья.

Сбоку же от меня возник один из командиров отдела щита.

— Григорий Александрович, город перешёл под наш полный контроль. Все государственные объекты взяты. Народ на нашей стороне. Операция подходит к завершающей стадии, без каких либо инцидентов.

Эпилог. Петербург семь лет спустя.

Дверь в мой домашний рабочий кабинет со стуком отворилась, и в комнату быстро вошла Мария Павловна. Облик у старой аристократки был, словно она собралась на бал, но вот вид явно говорил, что женщина была уставшей и явно сюда спешила.

— Ох, Григорий, — прошла Мария Павловна к моему столу. — Я знаю у вас есть здесь бар. Налейте-ка мне бокальчик вина. Будьте так любезны.

Я закрыл папку, в которую складывал исписанные листы бумаги и улыбнулся пожилой женщине.

— А не рановато ли? У нас с вами весь вечер впереди Мария Павловна.

— О, нет Григорий. Находясь рядом с вашим сыном никогда не рано, выпить. — Наградила меня язвительной, усталой и словно игривой улыбкой, действительный тайный советник первого класса.

И словно в ответ на слова старой княжны Худаловой послышался детский голос:

— Тётя Мария! Вы же недорассказали мне историю!

Мария Павловна повернула голову на дверь, а в мой кабинет уже вбегал мальчуган лет семи и, подбежав к старой княжне, схватил Марию Павловну за подол платья.

— Тётя Мария! Расскажите. Ну, да расскажите. — Стал дёргать платье ребёнок, пытаясь заглядывать тайной советницы империи в глаза, задирая голову вверх.

— Скорее бы Александра навела свой марафет. — Жалобно протянула княжна Худалова, смотря, то на меня, то на моего сына.

— Александр, — отодвинулся я от стола. — Прежде чем слушать истории, не мешало бы собраться. Нам скоро выезжать.

— Ну, пап, — отпустил подол платья ребёнок. — Я сначала хотел услышать, как вы с дедом спасли империю и взыграли войну.

— Александр Григорьевич! — Послышался из дверей грозный женский голос. — А ну, марш одеваться!

— Мам. — Повернулся к дверям мальчуган, где стояла ослепительной красоты женщина при полном параде.

— Быстро. Иначе никуда не поедешь. И никаких тебе историй. — Наиграно строго произнесла Александра, входя в комнату, а мимопробежал спешивший передаваться ребёнок.

— Ну, наконец-то, — протянула с облегчением Мария Павловна, по-хозяйски открывая мини бар, доставая бокал и бутылку вина. — Ослепительно выглядишь Александра.

— Мария Павлова, благодарю за комплимент, — Александра улыбнулась обворожительной улыбкой, что затмевала все надетые на женщину украшения. — Вы тоже, как всегда на высоте.

— Мою высоту слегка помяли, — хохотнула старая княжна, отпивая из бокала. — Как же быстро растут дети. Вроде совсем недавно я преподавала в гимназии, молодому Григорию, а теперь нянчу вашего ребёнка между интригами и делами империи. Нет бы, отпустить старушку на покой с бутылочкой игристого Ораэж.

— Вам Мария Павловна с вашим талантом, рано на покой. Враги империи не дремлют. Но куда им тягаться с вашим изворотливым умом и коварством. — Встал я из-за стола.

— О. Вы мне льстите канцлер. Вы и без меня хорошо справляетесь, — обкатилась на бар аристократка. — Кстати, нам уже скоро надо выходить. Вам Григорий Александрович ещё открывать, как виновнику всего действа, мероприятие, между прочим. Думаю, из гостиницы Империал уже выезжают наши заграничные гости. Пойдёмте Александра. — Взяла под руку княгиню имперского рода старая аристократка и, повела к выходу из кабинета. — Григорий, догоняйте. Негоже заставлять дам ждать. Жду не дождусь презентации нового детища Григория. А вы Милая моя? Кстати император будет присутствовать? — Уже в дверях произнесла княжна Худалова, ведя под руку Александру.

— Да. Отец сказал, что не пропустит такое событие. — Ответила пожилой княжне Александра.

Я смотрел в спины женщинам, исчезающим в дверном проёме, и улыбнулся, беря со стола папку, на которой красовалась надпись:

— «Машиностроительный завод Ораж».

В коридоре же послышались голоса моей жены и сына, а также Марии Павловны, а я вышел из кабинета, закрывая за собой дверь, чтобы вскоре презентовать всему миру первый автомобиль.

В дождевой воде кровь выглядит темнее. Это могли бы подтвердить шесть человек, лежавших на асфальте, но они были мертвы. Я с трудом перевёл взгляд на белую фигурку, приткнувшуюся к тротуару. Её кровь смешивалась с кровью убийц и вместе с ней стекала в канализационное отверстие бордюра.

Говорят, любовь — единственное, что делает человека по-настоящему счастливым. Но никто не говорит о том, какой непроглядный ледяной мрак нисходит на тебя, когда ты её лишаешься.

С того рокового дня моё сердце утратило способность биться сильнее. Ничто не трогало меня, ибо мир окрасился серым. Я искал то ли забвения, то ли спасения в другом мире, но вот уже почти двадцать лет не находил.

— Господин, на нас напали! — эта фраза, вылетевшая из динамика, прервала поток воспоминаний, вернув меня в действительность.

Я увидел, что девушка, стоявшая передо мной на коленях, подняла голову и смотрит в окно. От её пухлых губок к моему члену тянулась хрустальная ниточка слюны.

Снаружи бронепоезда прогремел приглушённый толщиной вагона взрыв. Где-то впереди, ближе к электровозу.

Положив ладонь девушке на затылок, я опустил её голову обратно.

— Не отвлекайся, детка. Это всего лишь очередное покушение.

Так же обречённое на провал, как и все предыдущие. У террористов много революционных идеалистических идей, но мало денег. А без них не купишь ни нормальную технику, ни достаточно мощные боеприпасы. Через несколько минут охрана бронепоезда покончит с ними, и эта акция станет всего лишь ещё одной бесславной страницей в бесплодной борьбе эсеров с царским режимом — как они называют власть Его Императорского Величества.

Чавкающие и причмокивающие звуки возобновились, и я откинулся на спинку мягкого дивана, сосредоточившись на ощущениях. Пожалуй, не стоит затягивать.

— Убери руки, — велел я наложнице.

Взяв её за волосы, начал погружать член глубоко в узкое горло и через полминуты почувствовал приближение оргазма.