И вот я пришел к улице злой доярки. Как и на всех предыдущих улицах, тут были скамейки со всезнающими бабушками.

— Извините, вы не видели тут семейную пару Армана и Камелии. С ними должна быть годовалая девочка по имени Рози.

Бабули переглянулись, пошептались и ответили то, что я слышал уже много раз.

— Нету тутова таких. Поди пройти в конец улицы, мож там знают.

И я побрел на другой конец этой улицы. Даже такая информация стоит больше, чем ее полное отсутствие. Кто-то кричал сзади, а потом меня начали дергать за рукав. Мальчик лет десяти, повис на левой руке.

— Бабуля просила передать, что сейчас тут нет Армана и Камелии. Они ушли отсюда. Давно! Я тоже их помню. Арман все время ходил и что-то спрашивал, а тетя Камелия смотрела, как Рози играла с ребятами.

— А куда они ушли? Может переехали на другую улицу?

— Нет. Дядя Арман увел их на испытание. Я лучше помню, чем бабушка. Она старая и все время что-нибудь забывает.

— Подожди минуту. Я тебе кое-что приготовлю.

Мальчик, ты даже не представляешь, как много значит для меня сказанное тобой. Они живы и здоровы, и сестренке повезло оказаться вместе с ними. Отец не потерял волю к жизни и сейчас ведет семью сквозь испытания. Разве можно желать большего? Одни эти слова стоили всех приложенных усилий и потерянного года в доме гнева.

— Держи малыш. Это запеченный окорок под кисло-сладким соусом с гарниром из корнеплода Амбу. Съешь его, и твоя характеристика силы увеличится на пятьдесят единиц. Тогда твои шансы пройти все испытания сильно возрастут.

Я потерял двадцать уровней, но совершенно не жалел о содеянном. Если родители ушли дальше, то я последую за ними.

Там где заканчивается город, должна начинаться граница следующего испытания. У самой границы пелены стояли сотни людей. Они не потеряли воли к жизни и сейчас ныряли в пелену один за другим. В пяти метрах за полосой людей была пустая линия, на которую никто не наступал. После минуты наблюдений, я понял, почему туда ни кто вставал. Тут возрождались души тех, кто погиб в испытании. На меня это правило никак не распространялось, и все попытки поставить точку возрожденья были безуспешны.

Однако я встретил тут, одного старого знакомого с его учителем. Архимаг помогал подняться, невзрачному старику. Такую мощную, жуткую и отвратительную ауру просто невозможно забыть. Они появились на полосе возрождения в пятидесяти метрах от меня.

— Добрый день, Тиберий. — меня уже накрыл магический щит, способный выдержать любую атаку. Десять потоков сознания ежесекундный его обновляли — Или вас лучше называть по архимаг?

Мой оппонент не потерял своей силы, а вот старик рядом с ним был слишком слабым для бога. Да и чувства покалывания он не вызывал.

Человек, Вересал, 3491 уровень.

Маг быстро понял, с кем имеет дело и уже навесил на себя щит и укрылся за спиной архимага. Странно, что не было приписки о божественном статусе, но технически после смерти он уже не бог.

— Чего тебе надо, убийца! Как ты вообще тут оказался? Странникам нет пути в мир мертвых.

— Один из божественной братии убил всю мою семью у крепости Айрис. Я пришел сюда в их поисках.

Архимаг спешно навешивал бафы, а вытащил щит. Лезвие костяного меча плавно начало вылезать из моей ладони.

— А от нас ты чего хочешь?

— Назови мне хоть одну причину не убивать Вересала. Гнева в моей душе хватит на десяток богов. И я буду убивать все их, пока не верну потерянное.

Архимаг улыбнулся, а бог покровитель магов расслабился.

— Это бесполезно. Мы не можем тут умереть.

Хм, и правда.

— Ты наверно не в курсе новостей из большого мира. Я теперь могу отправлять души врагов в Ад по собственному желанию. Бернард рассказал мне много интересного, о проведении такого ритуала.

Я блефовал, так не мог отправить их души в Ад, но они этого не знали. Пять минут жесткого давления на архимага и старика за его спиной и я получил нечто, стоящее дороже жизни одного человека. Саджи, я не стану писать, что именно я получил, скажу лишь, что за эту вещь я готов был отпустить их с миром. Кто знает, быть может мои письма тебе, читает посторонний человек.

Мы тихо разошлись, держа друг другав области обзора. А затем уже знакомая серая мгла отделяла меня от моей цели. Легкий страх перед неизвестностью и я шагнул в пелену.

Текущая локация. Дом отвращенья.

Полутьма освещалась слабо чадящими факелами, расставленными вдоль стен. Пол был выложен из…плоти! Тысячи рук и ног пошли на создание пола. Все стены были увешаны головами трупов. Почти всех из я помнил. Убитые мной во время ритуалов, тела со Стихийских болот, пираты напавшие на корабль и тысячи монстров попавших на мой алтарь. Это место по праву называется домом отвращенья.

Шесть часов блуждания по лабиринту из живых тел, и я смог уловить чувство отвращенья. Противники встречались не так часто, но заметить их в потемках темного лабиринта не так-то просто. Черный балахоны сливались с мраком, а полное беззвучие лишь добавляло проблем. Сколько же я убивал за эти годы. Тысячи, десятки тысяч раз, снова принося их в жертву моей силе.

На вторые сутки я смог выбраться из лабиринта тел и вышел на поверхность.

Шел сильный дождь из крови. Вся земля была устлана тысячами убитых. Кровь заливала волосы, проникала под одежду и противно булькала под ногами. Босые стопы сильно скользили, а на разум навалилось сильнее отвращенье. Это противное хлюпанье, полуживые противники, которых приходилось только добивать. Так еще и этот дождь, от которого в носу свербит.

— Панацея! Максимум.

У меня уже был опыт прохождения подобных испытаний, так что я решил снова прибегнуть к нему. Химеру смерти делал не в виде пса, а огромной змеи. Опыт показал, что костяная гончая постоянно подсказывается на кровавых разводах. А змея спокойно скользит попутно съедая всех противников.

А еще сжил себе кожаный плащ из шкур рысей Леса Безумца. Теперь, сидя на огромной змее, и укрытый теплым плащом, я не спеша двигался по холмам из сваленных тел. В первый же день я преодолел холмы и вышел к полям омерзения. Крови было по колено, и она противно хлюпала под ногами, потому я снова залез на змею и направился дальше к источнику отвращенья.

Чем дальше я продвигался, тем омерзительней мне было становилось. В конце концов, остановился и вырастил дерево, под корнями которого расположил небольшую камеру сенсорной депривации. Мне нужно выработать четкий контроль, над эмоциями отвращенья. Сейчас все мысли полях крови можно выразить одни словом. Омерзительно!

Ту не было карты, как и на прошлом испытании, но по опыту прошлого испытания, я могу сказать, что прошел уже половину. Каждый побежденный противник вызывал все более сильное отвращенье, и сейчас я боролся с этими эмоциями. На второй час пребывания в каменной камере, я понял, что теперь с легкостью смог бы пройти эту часть испытания. На десятый час, я обрел уверенность в силах смело идти дальше.

Бескрайнее поле крови и одинокие фигуры противников, которые погибали с одно-двух атак. Тяжелые раны, отвратительный вид, запах фекалия и противное бормотание, делали их самым противными из всех встреченных мобов. Даже бить их магией на предельной дистанции, казалось мне самым грязным занятием в мире.

Когда мне снова стало совсем худо от навалившегося отвращенья, на линии горизонта предстал некий таинственный образ. И снова Таламей предстал передо мной в новом образе. Тонкие черные раскидистые оленьи рога, росли прямо из лысого черепа. На шее был завязан длинный красный шарф, в тон кровавым полям вокруг него. Самое омерзительным было его свечение оранжевой аурой, как у святого человек.

К счастью я заметил его раньше, чем он меня. Разум был затуманен отвращением, но совать голову в пасть зверю я не собираюсь. День ушел на адаптацию давлению на психику и еще сутки я ломал голову, над тем как победить такого противника.