– А кепи оставь прежнее, с доминиканской собакой. И пойдем заберем пистолеты, отец Себастьян должен был оставить в сейфе.

В коридорах по-прежнему пусто, но оружейная открылась на касание ладони, а в персональных ячейках действительно лежали их «глоки». Положили оружие в сейф глайдера и поехали (по городу в наземном режиме). Когда остановились у входа, Хельга хлопнула в ладоши:

– Как сказала бы знакомая американка: «Вау!»

Действительно, роскошный арочный вход, дерево с необычайными карминовыми цветами склонилось нал дорожкой, за аркой – патио с фонтаном, и всё в зелени. Глайдер отправился на стоянку, а их проводили в ресторан. Подошедшему метрдотелю Хельга сказала:

– Больше похоже на дворец, я думала здесь что-то колониальное.

Тот ответил по-английски: – Тут и был дворец одного паши, конечно давно. Некоторые номера оформлены в восточном стиле, рекомендую.

Хельга вздохнула: – Как-нибудь в другой раз. Посоветуйте что-нибудь сытное, я проголодалась.

– Клиенты очень хвалят наши бараньи ребрышки. А к ним посоветую вино…

Метельский не стал вслушиваться, пусть Хельга роскошествует. Оглядел зал: солидная деревянная мебель под старину, людей немного, возможно прибавится позже. Какая-то пара у окна, но видно плохо. Хельга раскраснелась, вряд ли привыкла к дорогим ресторанам. Сам-то Метельский нередко водил в такие женщин, перед тем, как отправиться в «уютное гнездышко»… Стало неловко, к счастью вскоре принесли салаты и те самые ребрышки. Оказалось действительно вкусно.

Покончив с едой, Хельга удовлетворенно вздохнула, откинулась на спинку стула и тоже стала осматривать зал. Вдруг она вздрогнула и напряглась. Потом резко встала и пошла к окну.

– Простите меня, госпожа Кэти. Я вас не заметила.

Какая госпожа Кэти? Откуда взялась в Иерусалиме? Метельский вгляделся, и холодок прошел по спине. Это не госпожа Кэти! Хотя сходство необычайное: те же черты лица, такие же каштановые волосы, такой же гордый разлет бровей. Но кроме всего есть что-то странное, неуловимое…

– Я не Кэти, – спокойно произнесла женщина по-английски. – Хотя понимаю, нас легко спутать.

Метельский встал, сделал несколько шагов и поклонился.

– Позвольте представить мою жену, Хельгу. Я Лон Метельский. Извините, что помешали.

– Ничего. – сказала женщина, продолжая рассматривать Хельгу. – Кэти рассказывала о вас. Она моя дочь.

– Что?.. – Хельга даже отшатнулась.

Мужчина тоже встал: – Рады знакомству. Это моя жена, Джанет Варла. Я Евгений Варламов, хотя чаще зовут Юджином…[3]

На этот раз пробрало морозным холодом. Вспомнилась встреча с Каем Ивановым на Алтае. Будто снова увидел себя через много лет, только не постаревшим, а каким-то другим.

– У нас необычная встреча, – продолжал Варламов. – Думаю, ее специально устроили. Давайте пройдем в летний бар, там поговорим.

Он подошел к официанту и что-то сказал. Потом вернулся, подал руку жене и кивнул Метельскому.

– Дамам я заказал мороженое, а нам пива, есть один хороший сорт. Или будете что-то другое?

– Нет, пиво, – сказал Метельский.

Летний бар оказался во внутреннем дворике: цветы, деревца, небольшие столики и плетеные стулья. Днем наверное была тень, но сейчас уже смеркалось. Странное ощущение не оставляло Метельского: он встретился со своим пра-пра или каким там дедушкой, а тот выглядел лишь чуть старше него. Правда, если вспомнить мир быстротекущего времени… Хотя нет, он же видел могилу Юджина и Джанет Варла на фото, даже хотел слетать, когда были в Канаде.

– Наверное вы удивлены встрече, – светски продолжал Варламов. – Но, Хельга, вы не первая, восставшая из мертвых, а я и не умирал. Просто мы жили в странных местах, где время течет по иному.

Метельский глянул на Хельгу: – Мне все кажется, что мы гостили не в Японии, а как раз в таком странном месте. Я про Морихеи с Юкико.

– А, старый знакомый? Я рад, что он нашел себе подругу. Однако кроме мира быстротекущего времени есть и другие. Думаю, со своим потомком я могу говорить откровенно, мне и вам открыты иные миры. Мы должны быть благодарны.

Хельга как будто пришла в себя. – У вас какая-то миссия в Иерусалиме? – немного сипло спросила она.

– Да, пока изучаем обстановку. Ну и сибаритствуем немножко.

Джанет улыбнулась: – Я думала, тут будет на американский манер, я-то выросла на Среднем западе. Но здесь по-другому, хотя очень неплохо.

Лицо не такое уж красивое: длинноватое, с выступающими скулами, лишь глаза удивительно зеленые. И еще лицо будто светится изнутри, в этом похожа на госпожу Кэти… Только кто из них действительно госпожа?

Принесли мороженое и пиво. Метельский отхлебнул: пенистое, чуть горьковатое. О многом хочется спросить, только с чего начать?.. Но первым спросил Варламов, глянув на кепи Метельского:

– Вы здесь с доминиканцами?

– Да, – сказал Варламов. – Они хотят помочь сохранить Иерусалим. Ну и мы им зачем-то понадобились.

– Не уверен, что нынешний Иерусалим удастся сохранить. Но этот уголок я бы оставил на будущей Земле, сюда вложено много любви и труда.

А Джанет поглядывала на Хельгу.

– Вы очень особенная. Аура двойная, и есть необычный оттенок.

– Разве вы рогна? – удивилась Хельга. – Глаза не голубые.

– Ну, поживете с мое… – Джанет запнулась. – Ах да, Кэти рассказывала. Вы первая, уготованная для Венеры. Надеюсь когда-нибудь побывать там.

– Выжить бы здесь, – хмуро сказала Хельга. – Еле унесли ноги из Альфавиля, а ваш муж намекает на что-то похожее в Иерусалиме.

– Иерусалим вечен, – сказал Варламов, – как и некоторые иные города, однако это не исключает… перипетий. Кстати, что с вами приключилось в Альфавиле? У нас информация только из холорамы.

– Ну, история длинная, – начал Варламов. – Нас попросили сопровождать двух пророков, которые появились в Иерусалиме…

Когда он закончил, совсем стемнело, среди зелени уютно светились фонари.

– Сочувствую вам, Лон, – негромко сказала Джанет.

– Кто такой Самаэль? – спросила Хельга. – То был один Мадос, а теперь появился еще этот. То человек, то какой-то козел…

– Самаэль телесное воплощение дьявола, – так же негромко сказала Джанет, – Разумеется, земного, почти у каждой обитаемой планеты есть свой. Теперь он низвергнут и вынужден ютиться в четырехмерных глубинах Земли. А для пребывания в нашем мире оставил свое трехмерное воплощение. Здесь его возможности ограничены, но например телесный облик он может менять.

– Ну и ну! – выдохнула Хельга.

А Варламов как будто задумался. – Где вы остановились? – наконец спросил он.

– В отеле у железнодорожного вокзала, – ответил Метельский, – выделили доминиканцам.

– Значит, в западной части города… Вот что, эту ночь проведите здесь. Наш отель в палестинской зоне, она пока безопаснее, хотя это ненадолго.

Хельга глянула на Метельского: – Я не прочь, только боюсь, цены заоблачные.

Варламов слегка улыбнулся: – Я одолжу, мой сын оставил тайный фонд на случай нашего возвращения. Все равно деньги скоро не понадобятся.

– У вас есть еще дети, кроме госпожи Кэти? – спросила Хельга. – У меня никого.

– Ну, у вас всё впереди. – Джанет лукаво поглядела на мужа. – А у нас (она чуть подчеркнула «нас») был еще сын, он родоначальник канадского клана Варламовых. Вообще запутаешься с этой семейкой.

Варламов кашлянул: – Вы пока поговорите, а мы пойдем выберем номер. Отель почти пуст, сложные времена для отельеров.

Допили пиво и вернулись в холл, к стойке. Девушка с красивыми миндалевидными глазами стала показывать в холораме номера. Стилизованный под спальню османского паши оказался забронирован, да и дорого. Выбрал поблизости от номера Варламовых: широкая кровать с деревянными спинками должна понравиться Хельге, на полу роскошный ковер с арабской вязью, выход на балкон в виде арки. Попросил перенести вещи Хельги из глайдера, и вернулись в бар.

– Самые большие путешественники среди нас Кэти и ее муж, – говорила Джанет. – Да еще леди Селина, вы ее вряд ли знаете. Мы по сравнению с ними домоседы, подолгу живем в одном месте. К сожалению, его хозяйка не велит рассказывать о нем. А Кэти с мужем должны появиться в Иерусалиме, работа медицинского центра приостанавливается.