— Нет, — Кэти улыбнулась неожиданно застенчиво. — Я только хочу поскорее выйти замуж. Помнится, вы оформляете браки дистанционно?

— Да, — кивнул отец Клиффорд, — в случае необходимости.

— Необходимость налицо. Мы можем расстаться на… неопределенное время, и желательно срочно зарегистрировать брак.

Она поднесла свою карточку к интерактивной панели и повернулась. — Матвей, нужны твои данные.

Он тоже поднес карточку, священник некоторое время изучал информацию, потом глянул на Матвея.

— Вы крещены?

— Да, мать крестила по православному обряду в церкви Краснодара, Российский союз. — Было приятно, что без труда сказал это по-английски.

— Все христианские церкви почитают Христа, пусть и по-разному, — кивнул отец Клиффорд. — Может, у православных иначе, но лично я не вижу препятствий. Вы хотите прямо сейчас?

— Извините за спешку, отец Клиффорд, — сказала Кэти. — Да.

— В нашей церкви было бы красивее, — вздохнул священник. — Но Бог сам выбирает время, и мы лишь позднее понимаем его мудрость. Пройдемте.

Он встал из-за стола и пошел направо, а перед Матвеем с Кэти лишь сместилось изображение. Стол с простым деревянным крестом, по букету цветов с обеих сторон. Священник не надел особого облачения, лишь взял толстую книгу, наверное Библию.

— Возьмитесь за руки, — сказал он. — Наверное, колец тоже нет?

— Потом, отец Клиффорд, — неловко сказал Матвей.

Священник улыбнулся, раскрыл книгу и прочитал: «И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному, сотворим ему помощника, соответственного ему»…

И еще несколько мест о любви и браке, из которых особо запомнилось последнее, потому что после этих слов отец Клиффорд внимательно поглядел на Кэти: «В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх»[68].

После этого он закрыл Библию и сказал:

— Повторяйте за мной слова супружеского обета.

Оказались несколько другие, чем слышал на православном венчании, но повторил их не задумываясь, а у Кэти навернулись слезы.

— Властью, данной мне провинцией Онтарио, объявляю вас мужем и женой, — сказал в завершение отец Клиффорд. — Сведения о браке будут немедленно внесены в гражданский реестр Канады.

Вот и вся свадебная церемония. Ему показалась странной, но Кэти немного поплакала.

Погасло изображение, они снова были в офисе, а в окна глядела темная колымская ночь. «Аргос» не выключился совсем, вместо проекции возникла тусклая пирамидка, в ней горел красный огонек.

— У Толумана есть что-то похожее, — сказала Кэти, — хотя он прячет. А что это значит?

Неприятный холодок прошел по спине.

— Угроза, — нехотя сказал он. — Пока неопределенная. Может, полетишь со мной?

— Ну нет! — зло сказала Кэти. — Подавятся. Но я рассчитываю на тебя… мой муж.

— Да, — сказал Матвей. Он обнял Кэти и чуть постоял, вдыхая аромат ее волос. — Извини, мне пора. Расслабляться пока нельзя. Не выключай телефон.

Он отстранился, еще раз глянул на Кэти — одинокая женщина в чужой негостеприимной стране — и вышел.

Глайдер на всякий случай оставил у гаража Толумана и на подходе к нему приподнял руку с «Аргосом».

«Два человека с парализаторами, — сообщил тот, — прячутся в тени».

Выходит, его не совсем игнорируют. Кулаки непроизвольно сжались. Ладно…

«Зеркало!», — приказал он, продолжая идти, не скрываясь.

Две голубоватые вспышки. Звук падающих тел. Опять озноб пробрал тело. Хорошо, что не используют огнестрельное оружие — а так не скоро поймут, что происходит. Сел в глайдер.

— Меня пытались открыть, — сообщил тот. — Безуспешно.

Да, такие взломщики еще не родились.

— Взлет! — приказал он. — Режим экранирования (долго уламывал Наставника, чтобы такой разрешил). Транспондер не активировать. Курс на точку перехода, пункт выхода — Медведицкая гряда[69].

Это всего сто пятьдесят километров от Сталинграда.

Глайдер поднялся, слабое мерцание заструилось по корпусу — снаружи можно различить только размытый снежный вихрь. Элиза не заботилась о таких штучках, да и вообще от даймонов ее трясло… Телефон тревожно прогудел — черт, связь с Кэти потеряна! Он не стал менять курс…

Кэти

Она посидела, глядя в темноту за окном, на слабый отсвет снегов в вышине. Как странно, она теперь замужем. Далеко остался Торонто, да и не нужен ей больше. Она в чужой стране, как когда-то отец. Но не одна…

Зазвонил телефон на столе — пост охраны. Не успела ответить, как смолк. Она удивленно повернулась к двери, а та уже открывалась. Вошли двое с угрюмыми физиономиями, явно не обременены интеллектом.

— Госпожа Варламова? — спросил один. — Вас приглашает Координатор. Идемте, он хочет с вами поговорить.

Ее бросило в пот, даже комбинация прилипла к спине. Схватилась за сумочку, чтобы вытащить телефон, но второй мужчина оказался рядом, больно стиснул локоть и выдернул телефон. Вытащил из него аккумулятор и сунул все в карман.

— Лучше сама иди, бля… — грубо сказал он. — У нас и ордер есть, на случай если охранник очухается. Вправе применить силу, так что не дергайся.

Кэти встала, хотя ноги стали как ватные. На нее накинули куртку и, не дав взять сумочку, схватили под локти и потащили. Она беспомощно оглядывалась, но в коридорах никого — ночь. В холле охранник полулежал, навалившись на стол — наверное оглушили. Ее вытащили на улицу (ни одного прохожего!) и затолкали в глайдер.

Взмыли в воздух, и уютные огни скоро остались позади. Вокруг ночь, справа и слева навалились мужики, пахнущие скверным одеколоном. Непонятно, куда летят (Толуман сразу бы сориентировался). Но хотя бы не лапают и молчат — видимо, даны строгие инструкции. Наконец глайдер пошел вниз, среди темных холмов ярко освещенное двухэтажное здание. Сели.

Снова ее тащат по коридору и почти бросают в кресло. Вокруг аляповатая мебель, какой-то портрет на стене, а на диване — Координатор. Опять она видит эту рожу с лоснящимися щеками и холодными рыбьими глазами. На столике бутылки и рюмки, бутерброды с икрой и красной рыбой.

— Извините, что с вами поступили несколько бесцеремонно, — небрежно говорит Координатор. — Угощайтесь.

Она отрицательно дергает головой, а собеседник вальяжно раскидывается на диване. Вид самодовольный.

— Еще раз простите за причиненные неудобства, госпожа Варламова, — говорит он. — Но у меня много дел, а вы заставляете себя ждать. Все же мое предложение остается в силе. Ваш ответ?

Она пробует успокоиться, нет смысла негодовать на незаконное похищение. Похоже, тут все законно.

— Вы говорили о государственно-частном партнерстве. Но я выяснила, что вашу якобы государственную компанию через несколько посредников контролирует ваш племянник, некий Крюков.

Координатор моргнул: — Вот как? И откуда вы это узнали?

— Неважно. Я деловая женщина и должна проверять информацию.

Самодовольства у Координатора поубавилось, но глаза сделались злыми.

— У нас может быть опасно проверять информацию, вы не в Канаде. Лучше довольствуйтесь тем, что вам сказали. И это не ответ на мое предложение.

— Вы хотите для… своей компании пятьдесят процентов от моей доли. Не слишком ли жирно?

— А сколько вы предлагаете?

Жадность и плохо скрытая злоба так и написаны на лице Координатора: явилась какая-то иностранка и захватила то, что должно быть ЕГО собственностью. А куда пустит деньги? Тоже ясно, счета и виллы где-нибудь в Таиланде.

— Вряд ли больше двадцати пяти. И мне еще надо подумать, вы не знаете всех обстоятельств, при которых мне приходится работать.

Пусть надеется, что возможен торг. А то эти бандиты могут убить прямо сейчас. И изнасиловать для начала. Глазки похотливые, а охранники без труда разложат ее на этом диване… Затошнило от омерзения, налила рюмку водки и выпила залпом. Сморщилась от горечи и схватила бутерброд с икрой.