Но никому отдавать ни одного из троих лэр ДиМауро не собирался. Он мечтал уничтожить всю драконью семью и заранее предвкушал этот момент.

Поэтому и газ в подвал пустил, тварь добропорядочная… А мы сбежали!..

Он, правда, так и не узнал об этом, как и о том, что у него по подвалу ползает змей. Но зато очень удивился, вернувшись к себе в комнату и вместо феникса обнаружив там пресмыкающееся. Со страху даже вспомнил инструкцию отца, которая звучала примерно так: «В любой непонятной ситуации рисуй вокруг себя круг своей кровью». Но дальше случилось странное — в комнату вошла лэра Руджери, со смешком повторила, что родственников обманывать нельзя, и затерла подошвой линию… Больше лэр ДиМауро ничего не запомнил, потому что его душа отправилась в небытие.

— А чего Эззелин орал как потерпевший? — поинтересовалась я, размышляя над тем, кто же пришил бедного дедулю.

Конечно, сестра у Сальваторе дама сильная, но вот в то, что она легко и непринужденно сумела сломать шею довольно крепкому мужчине — не верю!.. Так что, выходит, пресмыкающее умеет принимать человеческий облик, потому что змеем он бы не только голову от туловища отвинтил, но и хребет бы переломал…

— Я аргументированно объяснил, что нельзя быть потомком феникса, не являясь при этом потомком дракона. А то, услышав дедушкины сказки, Буджардини воодушевился и начал расправлять огненные крылья. Ну и пришлось посадить его на водяную задницу… Душа его деда такой стресс не выдержала, ее слегка коротнуло, и наши некроманты быстренько с ней попрощались. Но не зря говорят: «Повторение — мать учения». В первый раз Эззелин орал так, что феникс бы узавидовался и из окна спикировать пытался. А в этот просто раз крикнул, и все. На третий заход может вообще смириться…

Во время рассказа Анаэля мы все потихонечку расползлись по кабинету, усевшись кто где и готовясь к очередному мозговому штурму, потому что информации для размышления было предостаточно. Некоторые вопросы прояснились. Про засаду, например, которой не было. Не ждали нас еще, оказывается, а мы уже прилетели… И фраза насчет родственной связи, оказывается, относилась не к Сальваторе и даже не к его женам. Но вот зачем кому-то мог понадобиться Ниммей?.. И кто придумал заклинание и модифицировал сети, сделав их универсальными? И для чего в легенде так лихо перевернули текст пророчества? И кто такой феникс? На глупую птицу он мало похож…

И тут камень для связи с Сенатом снова замигал. Новость была сногсшибательная…

— Только что, при выходе из дворца, группа магов огня попыталась убить лэра Рандаццо.

И-ить, зачем?.. Что плохого охотникам сделал отец Чезанно?

Чез, едва услышав эту новость, подскочил и потребовал только уточнить, куда ему мчаться — в столицу или в свой замок. Жан и Роджер, само собой, заявили, что одного его не отпустят. Анаэль и Натан тоже засобирались, чтобы выяснить, как все было, от непосредственного участника, а не через третьи руки. Ниммей и Фредонис воспользовались возможностью составить им компанию. Фредо — чтобы поддержать друга, если понадобится, а Ним — чтобы выяснить что-нибудь, если удастся. Я тоже сначала засобиралась, но потом… Все же скорее не предчувствие, а разум, уже начавший обрабатывать информацию, но еще не успевший сделать логические выводы, которыми можно внятно поделиться, сторговался с моим шилом, и я объявила, что останусь в Академии.

На всех лицах без исключения промелькнуло удивление, кое у кого вместе с облегчением, а кое у кого — с легкой настороженностью.

— Ты же не собираешься что-нибудь отчудить, пока нас не будет? — осторожно поинтересовался Ним, отведя меня в сторону.

— Не собираюсь, — честно ответила я. Потому что чудю я обычно без плана, и Ниммей тоже об этом вспомнил, хмыкнул и подозвал Тимку:

— Присмотришь?

— Накормлю-напою, привяжу к кровати, и будет отсыпаться! — пообещал Тимоха и показал мне внушительных размеров кулак.

— Угомоните вашу птицу! — вдруг рыкнул лэр Тестаччо, прервав передачу меня из рук в руки и кивнув на феникса.

Тот, все время пока мы собирались и разделялись, бегал по клетке, просовывал клюв через прутья и клекотал. Потом, убедившись, что на него никто не обращает внимания, начал клекотать громче, а лапами и клювом пытаться погнуть прутья клетки. Последнее было бесполезно — клетку делали на века, как я понимаю, но визгливый клекот раздражал ужасно. И я прекрасно понимала желание ректора, все это время разговаривающего с кем-то из Сената, избавиться от источника шума.

— Пришло время встретиться с настоятелем Ордена и решить, как действовать дальше. Да, надо перейти к более жестким действиям против охотников, а Орден может или поддержать нас, или не вмешиваться. Согласен, покушение на члена Сената не должно остаться безнаказанным. Агостина Руджери объявляется вне закона…

Насчет встречи с настоятелем Ордена и более жестких мер против охотников — это они правильно решили, одобряю. И сестру Сальваторе вне закона объявить тоже правильно. А то мы такие белые и пушистые, переживающие о волне народной паники, а охотники ни о чем не беспокоятся. Борцы за чистоту крови, и-ить… Теперь и среди своих зачистку устроить решили?

Я наблюдала за паникующим в клетке фениксом и физически ощущала, как у меня пытается сформироваться мысль, в качестве ответа на кучу роящихся в голове вопросов. Почему убили деда Эззелина? Зачем так открыто совершать покушение на отца Чезанно? Что вообще происходит?..

Феникс, заметив, что хоть кто-то обратил на него внимание, заклекотал еще отчаяннее. Под хмурым взглядом ректора я взяла клетку, забилась с ней в самый дальний угол и попросила Фредониса повесить над нами купол.

Выносить клетку из кабинета я побоялась. Так что уселась рядом с нервничающей птицей и принялась с ней разговаривать. Через какое-то время у меня возникло глупейшее ощущение, что клекочет она не просто так, а словно тоже разговаривает со мной.

В это время народ как раз окончательно все выяснил и Чезанно со свитой отправился к себе в замок, заодно поставив меня в известность, что захватит с собой Ребекку, «потому что женщинам здесь не место».

— Пошли, ты ж не завтракала как следует, а уже обедать пора! — подсевший ко мне Тимоха сбил налаженный контакт с фениксом, и иллюзия общения пропала.

— Пошли, — я вежливо попрощалась с ректором и его командой, затем кивнула Сальваторе, который через свои артефакты связи занимался устройством встречи лэра Тестаччо с настоятелем Ордена.

В столовой моя не до конца сформированная мысль затихла, уступив место голоду. Адам, Фонзи и Ксирономо, а также присоединившиеся во время обеда Робби и Агата бурно обсуждали случившееся. А моя мысль оказалась не только вежливая, но и пугливая, так что вернулась она ко мне, лишь когда я уселась на кровать в комнате Славки и принялась успокаивать загрустившего Аля.

Отъезд Ребекки выбил мой мотоцикл из колеи, и он впал в меланхолию. А еще я чувствовала, как он боится исчезнуть, хотя и понимает, что время пришло. Поэтому он старательно занимался самоуспокоением:

— Прослежу, чтобы устроились как следует, а потом… Опять же, вдруг помощь с ребенком понадобится? Съездить куда-нибудь быстро…

Я даже постеснялась перебивать процесс планирования прозаическими нюансами типа такой мелочи, что он как бы МОЙ мотоцикл. И я совершенно не собираюсь дарить его Славе и Ребекке…

— Интересно, если магии лишился, то дети уже обычными людьми родятся? Но первенец-то будет герцогский, воздушник, а потом огневики пойдут или просто люди?

Я посмотрела на Славку, который и задал мне этот вопрос. Потом на недовольного Тимку, которому я пообещала, что мы зайдем всего долей на пять-семь, не больше, а на самом деле уже полчаса тут сидим, слушая, как Аль вещает… Потом на Аля, который заткнулся и тоже задумался. Потом…

— А что если они решили убивать всех потомков феникса, потому что мы теперь знаем, что их кровью можно защищаться, и у нас есть алмаз?!