Тут же сверкнули лучи, пара канатов оборвалась и люди с жуткими воплями полетели вниз. Других силуэтов не появилось, и Тина сбросила очки: мешали зрению рогн, мир становился бледным и нерельефным. Опять застучали автоматы, теперь ближе к скалам.

– Небось дойдет и до рукопашной, – сказал Никита. – А тяжелой техники у них разве нет? Или ребята Сошникова всю покрошили?

Тина спохватилась: ее поставили выглядывать опасности, а не глазеть на схватку. Пока ничего особенного, а вверху?.. Она перевернулась на спину: тусклые огоньки в небе стали как будто ярче. Все-таки по их душу?

– Нам надо к церкви, – сказала она, – рядом с нею или на галерею. Не знаю, смогут ли они зафиксировать камень? Леди Селина подозревает, что могут, они явно используют рогн.

– Тогда бежим, пригибаясь! Падай каждый раз, когда падаю я. Пошли!

Тина вскочила вслед за Никитой и побежала, хотя ноги не очень слушались. Никита упал, и она тоже. Жилой корпус оказался рядом, она быстро его оглядела. У крыльца валяется человеческое тело, но если и есть кровь, ее не видно на темной траве. По столбам галереи будто прошлись кувалдой: иные столбы покосились, а другие выбиты, и крыша повисла надломленным крылом.

– По галерее опасно, – прошептал Никита. – Давай вдоль стены, ко входу около церкви.

Опять побежали. Когда пробегали мимо часовни, она вдруг озарилась голубым светом. Небо!.. Будто огромные снежинки падают с него: размытые диски и будто коготки по сторонам. Никита встал на одно колено, поднимая кверху свой «фен».

– Черт! – прошипел он. – На нас прольется дождь из расплавленного металла.

Из леса ударило несколько лучей, а диски окутались зеленоватым мерцанием.

– Стасис-поле! Ховеры перешли в режим свободного падения, должно быть выключат поле перед самой землей. У них наверное есть системы мягкой посадки. Подожду приземления.

Ховеры вырастали с пугающей быстротой – такие же диски, как видела когда-то с леди Селиной, только сейчас ее нет, да и могут ли рогны управлять энергиями в стасис-поле?..

Самый ближний диск словно наткнулся на что-то. Поехал вбок, словно с невидимой стеклянной горы, одновременно кренясь. Вдруг перевернулся и кувырком улетел на скалы, там полыхнуло пламя и раздался грохот. Вокруг остальных дисков исчезло зеленоватое мерцание и было видно, что они отчаянно пытаются затормозить. Поздно! Один за другим они теряли устойчивость, опасно кренились или переворачивались, и падали в лес. Колонны огня и дыма стали подниматься из разных мест, а небо очистилось. Помнится, их глайдер сказал: что отбросит в сторону даже его. Да уж!

– Сработала защита! – крикнул Никита. – Ну и друзья у леди Селины.

– Скорее у ее мужа, – пробормотала Тина. Она обнаружила, что еще лежит на спине и кое-как встала на ноги.

– Нагнись! – тут же прошипел Никита. – Кто-то еще мог остаться на территории. Ты все еще хочешь наверх?

– Нет, – пробормотала Тина. Странное ощущение, будто что-то подталкивает ее к входу в церковь. – Сначала зайдем в церковь.

Входная дверь кажется закрытой… но легко отворилась при нажатии руки. Разве ее не закрывают на ночь? И еще странность: впереди мерцают два огонька. Кто-то зашел помолиться? Это когда на них совершено нападение?.. У Тины пересохло во рту.

«Эйна, – сказала она на безмолвном языке, – Эстела, пробирайтесь к церкви. Что-то неладно».

Сама осторожно пошла вперед, и Никита дернулся следом.

– Останься у двери, – шепнула она. – Сторожи.

С обеих сторон темнота, но угрозы в ней кажется нет. Огоньки всё ближе… это действительно две свечи по сторонам царских врат. Левая – перед иконой с прекрасным и загадочным женским ликом. Женщина до подбородка укрыта темным плащом или платком, и в руке тоже держит горящую свечу. Свет ее безмятежен, а настоящая свеча мигает и потрескивает, уже догорая. Правая свеча явно зажжена недавно, на иконе за ней лик Христа, а рядом изображение какого-то сурового воина. Тина облегченно вздохнула: догорающую свечу могла оставить еще леди Селина, а свечу перед иконой Христа зажег кто-то, забежав перед боем…

«Рубин, – раздалось в голове, – это Оникс. Подошли Эйна и Эстела, с ними спутники».

Что за рубин и оникс? Ах да…

«Спутники пусть ждут снаружи. Вы пока оставайтесь у двери».

Полминуты молчания. «Ухажер Эстелы никак не хочет уходить».

«Пусть ему прикажет Стоян».

Даже странно, как легко у нее выходит командовать, слова сами слетают с языка. Однако сейчас не нужны посторонние – совсем не свечи вызвали у нее тревогу. На плечи давит что-то невидимое, высасывает тепло из тела, сковывает кожу на голове мертвящим холодом. Такое с ней уже было…

«Оникс! Пусть Эйна и Эстела немного приблизятся. Сам немедленно уходи из церкви».

«Тина, я не брошу тебя!»

«Я знаю, что не бросишь. Но сейчас УХОДИ!»

Она медленно отворачивается от свечей. Вот они! Три серые тени материализуются из темноты слева и справа, где только что никого не было.

– Привет, красотка, – будто ветер шелестит в мертвой листве. – Давно хотели повидать Алую леди. Уж извини, мы не знаем этикета.

– И я приветствую вас, серые сестры, – по возможности спокойно говорит Тина. – Что до этикета, я никогда не была благородной дамой. Зачем пожаловали?

– Чинтамани, естественно, – шипит голос. – Зачем тебе еще одно украшение?

– Да у меня всего ничего, – почти смеется Тина, – кроме колечка с бирюзой. А Чинтамани отдать не могу, он не мой.

– Ты больно веселишься, красотка. Знаешь, что мы можем сделать с тобой и этим местом?

– Много чего, коли вы в резонансе. Но и нас трое, вы не заметили?

– Эти девчонки?.. Они слабы против нас.

– И я была слабой, когда мы сошлись, трое против троих, в Темном чертоге. Тогда свернулось небо, и чертог понес немалый урон. Теперь я гораздо сильнее.

– Ты действительно была там?

– Да… Вот что, сестры, до того как начинать драку, будто мы неотесанные мужики, я хочу поделиться. Что было тогда, и что несомненно произойдет здесь.

Молчание, а потом: – Делись, но мы даем тебе не более минуты…

Жуткий танец на черно-зеркальном полу – две маленьких фигурки, а вокруг громоздится нечто черное. Фиолетовый свет скользит по выступам, аркам, каким-то жутким статуям – а может, это живые существа?..

Алая молния рассекает темноту впереди. Но не гаснет, а только пульсирует, и всё содрогается, а потом начинает рушиться. Обваливаются, разламываясь на куски, арки; с жутким воем мечутся существа, что казались статуями; голубое пламя пожирает черные стены…

В сумрачном вихре еще кружатся какие-то обломки, но скоро пропадают. Теперь впереди стена мрака, и быстро холодает. Тоскливый шепот раздается со всех сторон – будто стонет, распадаясь, сама плоть Вселенной…

– Думаю, в этот раз мы все погибнем под обломками, – сказала Тина. – Вы зря недооцениваете девочек, у нас очень выгодная комбинация цветов: голубой, зеленый и алый.

– Девчонки этого не вынесут, – на этот раз голос неуверенно колеблется.

– Они погибнут, – легко соглашается Тина. – А кроме них и вы, и я. Потому что я не стану ограничивать ток энергии.

– Тебе легко говорить, – шипит голос. – По слухам, ты воскресла после того раза.

– Может быть. Я ничего не помню, кроме комнаты со свечами. И не уверена, что со мною будут возиться снова. Но я все равно сделаю это… «Эйна! Эстела! Замыкаем круг!»

Наступает полная тишина, внутренность церкви будто погружается в глубокое озеро с темной водой. По смутно видимым стенам начинают скользить отсветы: алый, голубой, зеленый…

[1] Тайша – героиня романа «Танцующая в огненном цветке»

Лон Метельский. Гибель великого города

Он с трудом открыл глаза. Все тело болело, но особенно правый бок – его словно залило расплавленным металлом. Метельский застонал, тут же в поле зрения появилось что-то белое, в правое предплечье холодновато кольнуло, и постепенно в глазах начало проясняться. Он в кровати, грудь скрывает какой-то белый панцирь, вверху белый потолок, а рядом с кроватью сидит Хельга.