– Очнулся? – спросила она. – Я думала, у тебя все ребра сломаны, но оказалось всего два. Ничего, уже начали ускоренную регенерацию. Только вот лежать пару дней придется неподвижно.

– Как… – прохрипел Метельский. Боль опять пронизала бок, и он замолчал.

– Как оказался в больнице? Ну, я тебя вытащила. Похоже, нам по судьбе написано вытаскивать друг друга. Сама не понимаю, как это сделала, сиганула через двухметровый забор с тобой на руках. Наверное в самом деле добавили силы, да еще злость на эту рогатую козлятину. Ну а дальше на медицинском ховере в больницу. Хорошо, что Сивилла перекинула мне номер твоего счета, хватило и на отдельную палату, и на экспресс-лечение. Уже мало осталось.

– А что… на арене?

– Говори через трансид, тебе же больно. По холораме вранье, дескать высадились десантники Асгарда и поубивали присутствовавших, да еще применили тектоническое оружие. Войска Асгарада действительно недалеко, а город постоянно трясет. Надеюсь, тебя успеют залатать, пока не провалится в тартарары.

«Что с пророками?»

– Трупы так и остались лежать на площади. Пока ты валялся в отключке, я заглянула в «Откровение», там про это есть. Тогда на третий день произойдет нечто небывалое, надо срочно рвать когти… Кстати, мне нравятся ваши выражения, немецкий скучноват.

«Рад, что ты сохранила бодрость духа».

– А чего печалиться, муж в общем цел. Вот если бы эта козлятина заехала копытом куда пониже…

Метельский улыбнулся, хотя скорее только сгримасничал от острой боли в боку.

– Извини, я тебя на радостях заговорила. Сейчас тебе на процедуры, а я попробую кое-что узнать.

Процедуры были малоприятные, а общение с доктором и Аоми сугубо на медицинские темы. Наконец отвезли в палату и засунули обратно в панцирь, где работала аппаратура для регенерации костной ткани. Появилась Хельга, какая-то хмурая, глянула на Метельского (вид наверное так себе) и разговаривать не стала, устроилась на кушетке у стены. Постепенно Метельский погрузился в сон. Снились кони будто скелеты, освещенные зеленым заревом, некий горящий город… Утром чувствовал себя лучше, напоили бульоном, а потом рядом присела Хельга.

– Не хотела вчера тебя утомлять, но надо посоветоваться, денег осталось в обрез. Хотела залезть в нашу сержантскую зарплату, нам ведь обещали за год, а мне ответили, что деньги можно получить только на территории Израиля. Похоже на политический кризис: из-за того, что случилось с пророками, евреи порвали все связи с империей Мадоса. Нужно лететь в Израиль, но билеты раскуплены на месяц вперед, даже на поезда. Похоже, немало горожан запомнили предсказания пророков. Можно купить подержанный глайдер, я дала объявление, но все пока не по карману. У тебя не осталось богатых родственников?

«Надо позвонить маме, она говорила, что должны были перечислить страховку за усадьбу на Телецком озере. Усадьба осталась оформлена на нее. Да и не говорили давно, с самой Канады… Сивилла, безопасно ли разговаривать с Москвой-2?»

«Относительно, Лон… Но твоя мать не в Москве-2, текущее местонахождение – Альфавиль».

«Что? Соедини с ней».

«Отключить Хельгу от разговора?»

«Нет, пускай слушает… Мама?»

«Привет, Лон. Что-то ты играешь в молчанку. Пару раз пыталась дозвониться, но без толку».

Голос у нее подрагивает, устала или больна?

«Попали в одну переделку, всё уже позади. Ты как, почему в Альфавиле?»

«Похоже, твоим проблемам конца нет. А в Москве стало страшно. Голодно, я пыталась подкармливать подруг, но одну просто съели».

«Что?!»

«Зарезали и съели. В Москве на рынках полно мяса, только всё человечина. Остальные продукты крайне дороги. И меня чуть не убили, возле самого дома. Хорошо, что Аоми выбежала и отбила. Ее саму ранили ножом, так что я осталась без защиты. А тут официально сообщили, что все дома в Альфавиле восстановлены и Мадос предлагает жильцам вернуться, проезд за счет города. Я и вернулась, на то же самое место, террасу Эдельвейсов. Чувствую себя пока неважно, долго болела дизентерией».

«Ох!.. Мама, из Альфавиля надо немедленно уезжать. С билетами проблема, мы хотим купить глайдер, и тебя заберем. Только с деньгами сейчас туго, тебе не перечислили страховку за мою усадьбу?»

«Молодая жена все растранжирила? Страховку перевели, да и у меня еще деньги остались. Когда заедете?»

Метельский глянул на Хельгу, та молча показала два пальца.

«Завтра вечером или послезавтра утром. Я тоже в Альфавиле, но пока в больнице».

«А сказал, что всё позади».

«Осталась ерунда. Переведи на мой счет деньги, Хельга будет покупать глайдер. И сама собирайся. Пока, целую».

Метельский устало откинулся на подушку, а Хельга невесело улыбнулась:

– Чувствую, предстоят разборки с непутевой женой.

«Как-нибудь перебьемся. Надо же, мама в Альфавиле».

Хельга покачала головой: – Не очень мне это нравится. Знаешь про закон парных случаев?.. Ладно, тебе сейчас на процедуры, а я займусь делами, деньги на твой счет уже перевели. Хоть с этим не будет проблем.

Вернулась только к вечеру, когда Метельский немного пришел в себя после утомительных процедур. Рухнула на кушетку, задрав ноги повыше, и сказала:

– Глайдер я добыла, хотя с трудом. Не только нам захотелось срочно уехать. Стандартный, без наворотов, и то крайне дорого. Ты как?

– Да вот, пришел в себя. Даже почти не болит, видишь, разговариваю нормально. Но завтра еще целый день, а потом наутро последний осмотр.

– Плохо, лучше убираться поскорее. Опять будем рисковать.

Уже смеркалось. Стены вдруг ярко осветились и донеслось какое-то буханье.

– Что это? – спросил Метельский.

– Фейерверк. Я и забыла, что сегодня праздник. Горожане празднуют смерть лжепророков. Дескать, они были посланы противобогом, чтобы смущать и мучать людей. Скоро должны показать выступление Мадоса и его нового дружка, как его… Самаэля. Божественная парочка, в которую теперь все обязаны верить.

Хельга встала и подошла к окну. – Да, зрелище грандиозное.

Метельский скосил глаза: по небу текут пламенные реки, из них ударяют разноцветные молнии, а навстречу с земли бьют фонтаны пламени.

– Когда возвращалась, видела, как на улицах накрывают столы и ставят ложа. В новостях обещали выпивку, наркотики, афродизиаки и Асэми обоих полов, всё бесплатно. Дай-ка я включу холораму.

Напротив Метельского озарился широкий проем, а в нем возник празднично иллюминованный дворец Мадоса. Потом зазвучала торжественная музыка, и вид сменился на тронный зал. Багряный свет ярче, отчетливо виден Мадос – в той же фиолетовой мантии, а рядом на другом троне сидит Самаэль. Вполне человеческий вид: рогов нет, лицо темное и изысканно-надменное. Одет в пурпурную мантию, на голове корона с кроваво-красным камнем, а с обеих сторон на ней все-таки маленькие золотые рожки.

– Сейчас он при параде. – насмешливо сказала Хельга. – Когда его впервые увидели, наверное был в домашнем наряде, безо всего. Интересно, может короной прикрывает шрам от твоего копья? Вообще-то таким ударом и убить можно.

– Мои возлюбленные подданные, – начал говорить Самаэль, голос звучен и странно чарует. – Возрадуемся освобождению от злых посланников злого бога! Потому что бог христиан – это огненный демон Яхве или Иегова, говоривший с Моисеем на горе Синай. Он не всемогущ, не всеведущ и не добр, поскольку допустил, чтобы мир лежал во зле. Ему нужно, чтобы люди грешили и, боясь наказания, приходили к нему с покаянием – он питается им, как когда-то дымом с жертвенников. Настоящий бог – Абсолют и проявляет себя во многих ликах. Главных действительно три, так что он триедин. Два из них он явил во Мне и моем возлюбленном брате (кивок в сторону Мадоса). Третий явлен в нашей возлюбленной сестре Лилит, и сегодня она будет праздновать с вами, даря наслаждение счастливчикам. Мы хотим, чтобы вы наслаждались, а не корили себя и каялись. Эманации наслаждения нам приятнее, чем боль и раскаяние. Слава Триединому богу!