— А если я прикажу прибегнуть к чтению мыслей? Более основательному, чем когда вы закрылись покровом рогн?

Илья снова пожал плечами: можно и схитрить, едва ли рискнут проверить.

— Паралич мозговых центров и смерть. Кое-кто не допустит, чтобы заглянули под покрывало Изиды. И я умру не на плахе, так что ваше долгожданное устройство не удастся опробовать.

— Ну, мы можем прибегнуть и к обыкновенным пыткам. Они будут утонченными, зато, как я процитировал, полезными для души.

А ведь Мадос осторожничает. Еще не уверен, что у него все получится. Хотя будешь бояться, если тебе дано заглянуть в огненный океан…

— Я бы на вашем месте поостерегся. Рогны ушли не так уж далеко. Стоит ли великому человеку рисковать из-за мелких желаний?

Мадос самодовольно улыбнулся:

— Вы имеете в виду первую жену, Селину? Да, женщины мстительны, а эта может наплевать на любые запреты, почему мне и понравилась… Пожалуй, я соглашусь с вами. Не хочу, чтобы меня отвлекали от дел. Вам просто безболезненно отрубят голову.

Илья усмехнулся: — Спасибо. Вы очень любезны, Мадос.

Его доставили обратно, и в камере лег на койку. Ну что же, наконец-то появилась определенность: ему отрубят голову, и никто не поможет… Он зевнул и крепко уснул, впервые за долгое время.

Утром за стеной шумело, шел дождь. Он лил весь день, словно вознамерился смыть недостроенную столицу. Вечер был ясный, и вдруг зеленый луч скользнул по розовой кромке снегов.

Глубокой ночью Илья проснулся. За окном не было темно, вспыхивали голубые зарницы плазменной сварки. Сторожкий свет выхватывал из мрака какую-то тень в углу. Илья сел на койке:

— Сайнара, это опять ты?

Тень пошевелилась и приняла более четкие очертания — женщина в глухом плаще. Лишь слабо светится лицо, а голос шелестит.

— Ты все-таки поумнел. Если бы назвал меня бабушкой, я наверное тотчас ушла.

— Как ты проникла сюда? Мне сказали, что тут завеса, как в Темном чертоге.

— Я с поручением. Есть поручения, для которых нет завес.

— С каким поручением? От кого?

— Не спеши. Помнишь, я спросила тебя про желания?

— Все сбылись. Я благодарен тебе, Сайнара.

— Что оказалось самым ценным?

— Любовь, Сайнара. Без нее жизнь была бы пустой.

— И здесь возникает проблема. Мне поручено передать вопрос от Селины. Она сожалеет, что твоя жена умерла и спрашивает, не хочешь ли ты продлить обеты в третий раз?

Илья тихо рассмеялся.

— Не будь у меня Тамары, и сомнений не возникло. Понимаешь, Сайнара, я люблю обеих.

И та как будто засмеялась, хотя скорее лишь эхом смеха.

— Тяжелый случай, хотя со мною еще сложнее. К сожалению, Тамара умерла.

— Но мы все равно встретимся?

— Согласно Писанию, когда закончится тысячелетнее царство Христово. Тогда мертвые восстанут, и те, кто не будет осужден, населят Землю. Сейчас насчет сроков есть и другие мнения, но ждать все равно долго. Да еще сказано, что после воскресения не женятся и не выходят замуж. Наверное, будут другие радости.

— Что-то у тебя печальный голос, Сайнара.

— А ты стал не таким толстокожим… Но хватит о моих проблемах. Когда-нибудь тебе тоже придется разбираться с обеими женами. А сейчас Селина ждет ответа.

— Ну, тогда… В таком случае я согласен.

— Ответ должен быть простым, «да» или «нет».

— Да, Сайнара. Я согласен подтвердить брачный обет с Селиной. Но меня не отпустят ради этого. Наоборот, собираются отрубить голову.

Сайнара посмеялась, будто зашелестела сухая листва.

— Воображаю, как ты ждешь Селину с отрубленной головой под мышкой. Потому что разлучить вас будет уже невозможно. Но я шучу. Селина одна явится в храм Огненного цветка, и, кстати, отпустить ее могут только для этого. В общем, я рада за вас.

— Боюсь, я постарел за эти годы, а Селина осталась молодой.

— Как-нибудь разберетесь со своими проблемами. Мне пора, Илья.

— До свидания, Сайнара. Спасибо тебе.

Тень исчезла, а сумрак в комнате стал редеть. Да, бывшая рогна Колымского края стала Великой рогной, и все же грустит. Чего-то не хватает даже ей, ставшей ровней Владык.

13. Третий аркан: «Госпожа» (The Empress)

Карта изображает женщину в струящемся платье. Она сидит, положив левую руку на колено, а в правой держа скипетр. На голове диадема, которая воплощает дары, данные ей от рождения. Скипетр означает, что она является владычицей земли и неба, но это лишь возможность, вся полнота власти может быть раскрыта только через соединение с мужским принципом.

Глайдер вышел из точки перехода над садами Предвечного света, и Селина глянула вниз. Сады так и остались, но буйно разрослись, подступая зелеными волнами к заброшенным зданиям. Кое-где среди городской застройки виднелись огороды и хижины, отапливать многоэтажные дома вряд ли было возможно.

Селина усмехнулась: тонущие в зелени дома, серебристая лента реки — Москва будто превратилась в уголок рая. Но жизнь здесь была нелегкой, а на горизонте высились сумрачные небоскребы Москвы-2. Свято место пусто не бывает.

Вот и храм Огненного цветка — так и вздымается голубоватой волной, а за ним золотом отсвечивают маковки храма Христа Спасителя.

— Садись на площадь перед входом, — сказала Селина. — Штраф за неправильную парковку не выпишут.

Сели, в самом деле безлюдно.

— Жди здесь, — приказала Селина.

— Слушаюсь, леди Селина, — ответил глайдер, и она, не торопясь, пошла ко входу.

Дверь открыли вручную, женщина на пороге удивленно глядела на Селину.

— Надо же, взрослая рогна.

— Здравствуйте, — сказала Селина. — А у вас есть и другие?

— Несколько юных. Пришли в Москву из разных мест.

— Я Селина. Из тех, кто ушел двадцать лет назад. У вас есть хранительница?

— Конечно. Их двое, и только они младшие рогны. А Наставницы у нас давно нет.

— Проводите меня к ним.

— Хорошо… леди Селина.

Действительно, в роскошном алом платье, что сохранила с церемонии продления обетов, с изысканной прической (все женщины помогали укладывать волосы), да еще с изумрудом на груди, она должна выглядеть по-королевски.

Приемный холл, а за ним уже переливаются сполохи голубого и фиолетового пламени. Как и двадцать лет назад…

— Пожалуйста, подождите здесь, — и женщина быстро ушла.

Селина стояла, завороженная игрой огненных лепестков, и наконец появились две пожилые женщины. В простых синих платьях, какие носят хранительницы и Наставницы, и явно переодевались в спешке. Селина поклонилась им.

— Здравствуй, Селайна. Мы рады видеть тебя, после стольких лет.

Похоже, когда-то знала их, хотя не помнила имен. А представляться хранительницам не пристало.

— Я венчалась с мужем в этом храме. Потом мы подтвердили обеты в Токайдо. Я пришла, чтобы в третий раз произнести их.

— Но где твой муж?

— В тюрьме у Мадоса, его не отпустят. Его зовут Илья Варламов, и Великая рогна должна была передать его согласие.

Одна из рогн прикрыла глаза, и ее лицо приняло мечтательное выражение. Немного погодя она улыбнулась:

— Да, Сайнаара подтверждает это. Подожди, пока я схожу за вашими венками. Наши юные рогны неопытны и вряд ли найдут. И еще, мы соберем всех в обители, это большой праздник. Не возражаешь?

— Нет, конечно. Я подожду.

Обе рогны ушли. Вскоре в холле стали появляться женщины — разного возраста, просто одетые, им явно было не до нарядов. Все кланялись, и Селина отвечала кивком. Впорхнула стайка юных рогн, они уставились на Селину широко открытыми голубыми глазами.

Вернулись две хранительницы, одна несла венки из голубых цветов.

— Подойдем ближе, — сказала она.

Вторая хранительница раздвинула стеклянную перегородку (опять вручную), и все медленно пошли к Цветку. Голубые, зеленые и фиолетовые отсветы бежали по лицам, было торжественно и тихо.