Все уже стояли на веранде.

– Вот и звезда упала с неба, – сказала леди Селина. Красный свет, будто кровь, стекал по ее лицу. – И данным ей ключом отворит колодец бездны.

– Стоит ли всем лететь в Красноярск? – спросил Илья. – Я и Селина должны, мы обещали людям. А вот девочки…

Леди Селина кивнула в сторону Тины: – Видел бы ты, что эта девочка сотворила в Темном чертоге? А насчет Эйны, и особенно Эстелы не знаю.

Эйна вздернула подбородок: – Я полечу. Зря, что ли, готовилась к такому случаю.

– Я тоже, – буркнула Эстела.

– У тебя совсем нет опыта, – леди Селина выглядела озабоченной.

В памяти всплыло: «Ты будешь моей правой рукой, Тина». Ей доверили, а она…

– Я буду ее страховать, – сказала Тина. – Чтобы у вас руки были свободны, леди Селина.

Та издала смешок: – Спасибо, Тина. Скорее всего, они мне понадобятся.

В этот раз отправились на двух глайдерах. Дорога была длиннее, чем в прошлый раз, наконец впереди показалась серо-стальная лента воды.

– Енисей, – сказал Илья, – то, что оставили от Красноярского водохранилища. Электростанция давно не работает, но плотину разбирать не стали, по ней проходит магистраль от Таймыра в Индию.

Над левым берегом стлался дым.

– Подлетим, глянем, что там такое? – спросила леди Селина.

– Не стоит, – ответил Илья. – Может, это связано с той… падающей звездой. И людей уже собирают. Это дальше от нас, поэтому я в основном полагался на сотрудников.

Опустились на правом берегу. Из-за леска виднелась река, перегороженная большой плотиной, с нее падали белые каскады воды. Действительно, на поле уже стояли ховеры, к ним с дороги у реки сворачивали машины. Из второго глайдера вышел Никита с «девочками», как их стала снисходительно называть Тина.

– Я работаю одна, – сказала леди Селина. – Эйна тоже. Тина и Эстела вдвоем. Никита, останься у глайдера Ильи, мой сам о себе позаботится. Думаю, надо спешить.

Быстро разошлись по ховерам, заняли места у входов. С Ильей здоровались за руку, на рогн поглядывали с любопытством. И здесь в основном были семьи с детьми.

«Детей жалко, – сказала накануне леди Селина. – Они еще ни в чем не виноваты, но отродья Мадоса не будут разбирать. Спасем от лишних мучений, сколько сможем, Если бы нас больше слушали…»

Тина уже свыклась с быстрым сканированием аур, а Эстела оказалась талантливой, один раз отозвала ее в сторону и прошептала в ухо (безмолвной речью пока не овладела):

– Погляди на эту девушку. Как будто влюбленность, но странная. Леди Селина показывала, что обыкновенно в форме цветка, а здесь будто червоточина.

Тина вгляделась: да, странно. С внутренним содроганием – это ведь чтение мыслей! – все-таки сумела вызвать сопутствующий образ. Леди Селина настрого приказала: «Делать это можешь только в крайнем случае и с разрешения старшей. Никогда – со своим мужем».

Темный, соблазнительный лик Мадоса! И эта попала в ловушку его жуткого обаяния. Тина содрогнулась, но спокойно подошла к девушке:

– Аня, побудь пока в стороне. Ты же видишь, у нас в первую очередь семьи с детьми.

Девушка явно обиделась, но подхватила рюкзачок и отошла. Первые ховеры заполнились и улетели, а Тина с напарницей начали работать со следующим…

– Тина, смотри, – указала Эстела.

Дым с того берега достиг середины реки. Странный дым, в нем что-то поблескивает. Еще ближе… в дыму видится как бы суетливое копошение. Он быстро надвигается, застилая небо, вот первые космы касаются их берега.

Сумрак еще больше сгущается, першит в горе, и вдруг из дыма вырывается несколько странных созданий. Сразу не разглядеть, будто осы-переростки: крылатые, с металлическим блеском, и самое жуткое – кто с лошадиными, кто с человеческими головами, только поменьше и с безжалостными ликами. Создания падают на людей, раздаются отчаянные женские крики. Одно зависает над Эстелой, и Тину обдает зловонным воздушным вихрем. На конце туловища хвост с изогнутым жалом, и существо заносит его для удара.

Тину будто обдает ледяной волной, но время послушно замедляет ход – этот навык бесконечно отрабатывали с Эльвирой, иначе не попасть в ритм пульсации молний. Не поднимая рук, просто вызывает всплеск энергии на месте адской твари. Ту с громом разносит в клочья, и пламенный столб уносит их в небо. Тина быстро оглядывается: Эстела не пострадала, но их слишком много! Будто стальная туча надвигается на людей, фасетчатые глаза отблескивают багровым, а жала яростно мечутся в предвкушении, как сейчас вонзятся в человеческую плоть…

[1] «Исх» 9:23

[2] Одна из семи чакр, отвечает за половые функции, находится в нижней половине живота

Глава VII – Седьмая труба

Лон Метельский. Всадники Апокалипсиса

Они скатились по трапу. Внизу Метельский приостановился, локтем разбил защитное стекло и нажал красную кнопку. Истошно завопила сирена.

– Гедеон, опасность с севера! – крикнул он. – Всем к оружию!

Схватили автоматы и первыми выбежали на смотровую палубу. Метельский рванул ручку открывания окна. Быстро темнело, на корабль надвигалась металлически отблескивающая туча.

– Боевая тревога! – загремел «Гедеон». – Рой существ, по-видимому опасных. У кого есть оружие, на смотровые палубы по левому борту. Открыть окна, встретить нападающих огнем. Не оставаться на открытом месте.

На палубу вбегали люди, распахивали окна, целились. По лицу Хельги побежали трепетные блики, и когда на палубу ворвался холодный вихрь от машущих крыльев, она открыла огонь. Метельский следом – сначала целясь в центр мелькания, затем давая короткую очередь. Гремело со всех сторон, от отдачи содрогалось тело, а может и палуба. Уши сразу заложило.

Сливаясь с грохотом, раздавался жуткий визг и звон, наверное по корпусу корабля колотили осколки. Метельского что-то больно дернуло за леву щеку. Он сменил магазин и продолжил вести огонь. Перед «Азамарой» и в самом деле возникла стена из летящего металла, ни одно из существ не сумело приблизиться. Их рвало в клочья, а остатки тел падали во взбаламученную воду. От порохового дыма было трудно дышать. Третий магазин, четвертый… вскоре сумка опустела. Но и от тучи металлических тварей ничего не осталось, только в воздухе висел сизый дым, а море было покрыто бурой пеной. Метельский опустил автомат и чуть не уронил его, онемевшие руки не держали. Рядом опустила оружие Хельга.

– У тебя кровь на лице, – хрипло сказала она. – Тут должна быть аптечка.

Попыталась прислонить автомат к борту, но тот с лязгом упал. Хельга махнула рукой, пошла к переборке и вернулась с медицинским пакетом. Жгучей жидкостью протерла щеку и вгляделась.

– Похоже, разорвало осколком. Наложу пластырь, а потом надо в медчасть, зашить рану. Будешь человеком со шрамом, но это ничего. Сувор говорил, что шрамы украшают мужчин.

– С-пасибо, – выговорил Метельский. – Хо-рошо, что т-тебя не задело.

– Да, женщин шрамы не красят.

Еще пара человек получили легкие ранения от осколков и рикошетирующей картечи – если бы эти твари проникли на корабль, столь легко бы не отделались.

– Так и не разглядела их толком, – пожаловалась Хельга, поглядывая на бредущего рядом Метельского.

– П-похожи на осу-переростка, что р-ранила отца Се-бастьяна, только больше… Я лучше бу-ду говорить через тран-сид, а то больно.

– Давай сразу в медчасть. Рана пустяковая, но что-то у тебя вид неважный.

Там пришлось ждать, несколько существ все-таки прорвалось на одну из палуб и учинили разгром. С десяток людей было ранено, им оказывали первую помощь, и в приемный покой доносились крики и стоны.

– Никого не убило, – сказала Хельга, прислушиваясь к возбужденным разговорам. – Раны от жал и чего-то вроде дротиков, только очень болезненные. Наверное, это и есть та «саранча», о которой писал Иоанн. Вот, Гедеон вывел ссылку на это место.