— Со мной это связано, — буркнул Тимоха. — Домовой я. Призванный создавать порядок, ясно?

Фредо, нахмурившись, кивнул. Подумал и уточнил:

— А что насчет хаоса? Только не надо делать загадочные лица, у Рина они очень плохо получаются.

— Бардак у меня. Из-за баб. Запутался я в них. Так что сейчас пойду и все распутаю.

— Стоять, — тут же рыкнул Ним и подскочил к двери. — Какие бабы? Какой бардак?!

— Какие-какие, природные, — снова недовольно пробурчал Тим. — Бахати и Абангу. Первой я, как козлу — доярка, а у второй пол лица изуродовано. Каждый раз как вижу, в дрожь бросает.

— Улет, — горестно вздохнул Ним. — Дятел ты! Она на тебя запала, даже я заметил. И лицо у нее красивое.

— Это вы о той девушке, у которой шрам через все лицо? — спросил Фредо. — Так Ниммей прав, она красивая, и шрам ее совсем не портит.

Тимоха посмотрел на двух остальных парней с подозрением и обернулся ко мне.

— Мне Абангу тоже больше нравится, чем эта твоя Белоснежка, — добила я домовенка. Но потом добавила: — Но решать-то все равно тебе.

— Дык это… Я вроде решил. Пойду, скажу. Наведу в бардаке порядок.

Ним уже сделал шаг от двери, но тут вмешался Фредо:

— А ты уверен, что это будет именно наведением порядка, а не порождением хаоса?

Домовенок замер. Задумался. Посмотрел растерянно на меня, потом на Нима.

— Есть две девушки, одной ты не нравишься, второй нравишься. Но время проводишь с первой. Я правильно понимаю ситуацию?

— Да, — кивнул Тимка.

— А по второй довольно заметно, что ты ей нравишься.

— Да, — снова, как игрушечный болванчик, кивнул Тимошка.

— Знаешь, я в женщинах мало что понимаю, — Фредо кривовато улыбнулся. — Но мне кажется, что если ты сейчас к ним заявишься и скажешь, что бросаешь первую и берешь под опеку вторую, это как раз породит огромный хаос, вплоть до рукоприкладства.

Тим задумался, а Ним, снова встав возле двери, согласно поддакнул:

— Точно, возьмут и просто из вредности друг друга заклюют. Может, ты чернявой и не нужен, но свое из рук выпускать никто не любит.

— Да, Тимош, главное, что ты сам с собой разобрался. А природницам завтра скажешь, никуда твоя Абангу не денется.

Тимка вздохнул и плюхнулся на пол:

— Уговорили. Я сам эти разборки терпеть не могу.

— Теперь мы можем спокойно позаниматься?.. Рин?..

Вот и зачем он мое имя так произнес, что даже у Ниммея глаз дернулся?!Но, проигнорировав закаменевшего ненадолго дракона, я принялась рассказывать Фредо о сегодняшнем снеговике. И о том, что мне было бы интересно получить именно единое целое, огненно-водяного голема.

— Все, что только захочешь, Рин, — соблазнительно улыбнулся парень, заставляя едва начавшего подавать признаки жизни Нима снова застыть.

А дальше мы творили голема… нечаянно прикасаясь друг к другу руками, улыбаясь, обсуждая, даже слегка споря. Сначала мы сделали два шарика — огненный и водяной, и вопреки всем правилам магии скрепили их между собой. У любых других магов воды и огня более сильный шар поглотил бы и уничтожил более слабый. А у нас они спокойно расположились друг под другом и даже слушались кого-то одного, если второй помалкивал. Правда, когда мы попытались дать разные команды, вместо того, чтобы развалиться на две части, наш голем обиженно замер и подождал, пока создатели между собой договорятся.

Потом мы решили пойти дальше, — я скрутила огненный шарик, Фредо окружил его водой. Я поверх воды нанесла огонь…У меня руки от напряжения занемели. Я чувствовала себя человеком, который лепит что-то из хрусталя. Одно неверное движение, и все наши труды разлетятся вдребезги. Мы передавали друг другу наше изделие, иногда лишь едва соприкасаясь пальцами, иногда переплетая их… И я тогда замирала, забывая о том, что мы что-то лепим, потому что… накатывала выматывающая душу тоска. Которая тут же исчезала, едва я бросала взгляд на нашего первого голема, вполне самостоятельно передвигающегося по залу и уже познакомившегося с Нимом и Тимом.

Это ужасно, но когда я смотрела на дракона, то понимала, что хочу быть с ним, валяться с ним на траве, слушать его шутки, отгонять от него плохие сны… Но стоило мне встретиться взглядом с Фредо, ощутить прохладные прикосновения, вспомнить вкус его губ… который почти сразу сменяло воспоминание о губах Нима…На душе становилось тоскливо только от одной мысли, что мне надо отказаться от кого-то из них.

— Думай сейчас только обо мне, Рин. А то твоя магия становится слишком горячей для меня.

Я тут же вспыхнула, чуть сама не воспламенившись от этой фразы. И наш многослойный колобок выскользнул у меня из рук, но не разбился, ударившись об пол, а покатился навстречу первому голему.

— Что мы с ними будем делать, Рин? — прошептал мне в ухо Фредо, обжигая своей прохладой. — Оставим здесь одних?

С первым снеговиком так и поступили, оставив его в зале. Но он и не жил самостоятельно, а двое наших, явно, были разумны и…

— А что принято делать с такими созданиями?

— Оставлять при себе, как домашних любимцев, например. Тебе какой больше нравится, Рин?

Я оглядела перекатывающийся по залу слоистый колобок, потом «снеговичка», поманила их обоих к себе… Похоже, «слойка» на меня обиделся за то, что я его чуть не разбила, потому что подкатился с некоторым запозданием. Что ж, значит, у нас в блоке появится еще один жилец — Снежок.

— Замечательно, — улыбнулся Фредо моему выбору и подманил к себе сверкающую и переливающуюся «Слойку». — На руки я своего питомца взять вряд ли смогу, но зато он будет напоминать мне о тебе. Всегда.

— Как ты ее назовешь? — поинтересовалась я, заодно поглаживая Снежка по верхнему, огненному шарику.

— Ее? — Фредо, склонив голову набок, внимательно пригляделся к Слойке и хмыкнул: — Ты прав, Рин. У нас с тобой получился голем — девочка. Что ж, теперь меня уже точно никто не обвинит в том, что у меня в спальне никогда не было женщин. А назову я ее… Софи.

Шарик закружился по полу, выражая бурный восторг, и попытался запрыгнуть к Фредо на руки.

— Давай я подержу, а ты его водой укутаешь? — предложила я, подхватывая энергичный мячик.

— Нет, — с непонятным упрямством отказался мой напарник по взаимодействию, едва заметно улыбнувшись. — Он тогда не будет похож на тебя. Она…

— Но тогда ты сможешь ее гладить, — я несколько растерялась от его тона, убедительно-серьезного и какого-то звеняще-напряженного, что ли. — А ей этого хочется.

— Мне тоже много чего хочется, Рин… Очень много чего хочется, — с какой-то удивительно знакомой тоской в голосе ответил парень. — Так что мы все будем лишь любоваться друг другом.

— Спокойной ночи, лэры! — едва заметно поклонившись всем нам троим, Фредо вышел из зала. Софи, как верный песик, полетела за ним. А я осталась с Нимом, Тимом и Снежком. Растерянная и расстроенная.

Возвращались в блок мы все немного задумчивые и молчаливые. Я чувствовала себя одновременно обманщицей и ветреной женщиной легкого поведения. Осуждающие взгляды Тима только подтверждали этот диагноз. Главное, как только Фредо ушел, и я снова смогла начать рассуждать здраво, захотелось надавать себе поварешкой… больно.

— Вот и чего ты над парнем измываешься? Видишь же, что чахнет! Нет, чтобы прямо послать, так…

— Кто ж свое так легко из рук отпустит? — усмехнулся, глядя на меня, Ниммей.

Я даже обиделась. Это что же получается, они теперь еще и за него? Против меня, что ли? Вот она, мужская солидарность в действии! В гневе я взлетела сразу ступенек на пять вверх, но обернулась на странный монотонно гудящий звук. Снежок радостно протопал вслед за нами по всему коридору, но перед лестницей забуксовал и теперь взывал ко мне, требуя оказать помощь. Недолго думая я подхватила его на руки, сначала за большой нижний шар, состоящий из воды. Почти сразу осознала свою ошибку и сжала в ладонях вторую, огненную часть.