— Это только мечты, Джан, — улыбнулся Варламов. — Пока у нас будет свобода только мечтать. Меня предупредили, что выезд из страны для нас исключён. Видишь, со мной ты оказалась, будто в тюрьме.

— Ну и ладно. — Джанет встала. — Главное, что это не одиночное заключение. Да и убегать всё время радости мало… А вот и другой сюрприз.

Она встала и коснулась основания ёлки.

Свет погас. В темноте на ветках ёлки загорелись огни: сначала тревожно красные, на смену им тепло-оранжевые, потом солнечно-жёлтые… Все цвета радуги вплоть до космически-фиолетового сменились за несколько секунд, а затем повторились: красный, оранжевый, жёлтый…

— Красиво, правда? — Джанет снова залезла на диван и примостилась сбоку, коленками на ногах Варламова, а головой на плече. — А интересно, как мы будем встречать Рождество лет этак через двадцать?

— Ну, это будет не скоро, — легкомысленно сказал Евгений, обнимая Джанет и чувствуя тёплое дыхание на щеке.

— Хочешь сказать — неизвестно, проживём ли мы столько? — Джанет устроилась поудобнее. — Да уж, у тебя талант попадать во всякие переделки.

Варламов тихо рассмеялся:

— Помнишь, ты говорила, что я без тебя пропаду. Очень похоже на то. Если бы не твоя любовь, я бы не выжил. Или оказался в куда менее приятном месте. Вот послушай. Грегори уже хотел сдать меня бывшим коллегам, больно подозрительным я стал казаться ему после всех происшествий…

«А может, и сдал», — подумал он.

— Дядя? — возмущённо фыркнула Джанет, поднимая голову. — Да я ему…

— Постой, Джан. — Варламов ласково притянул её к себе. — Он быстро одумался, ты ему всю игру испортила. Отнимать у тебя мужа он не посмел. Наоборот, стал помогать: выручил из лап полицейских, что приехали за мной из Пенси-Мэр, дал машину и деньги…

— Вообще-то да, — вздохнула Джанет, снова укладывая голову на плече Варламова. — Когда увижу дядю, расцелую.

— Потом, — продолжал Варламов, — этот странный ребёнок, Эмили. Ведь она вытащила нас от Ливви, мы там крепко застряли. Цзин или американские военные взяли бы нас тёпленькими. И ещё, она предупредила о засаде. А знаешь, что сказала напоследок? Что делает это только ради тебя. Ты у меня очень хорошая.

— Угу, — сказала Джанет и потёрлась носом о щёку Варламова. — Я у тебя очень хорошая. Всегда помни это и цени… Но что же тогда получается, Юджин? Выходит, я к тебе приставлена в роли телохранительницы? Если тебе не удастся отстреляться или подбросить что-нибудь, то я должна тебя выручать? Это как-то… унизительно. Неприятно, когда тебя используют.

Евгений вздохнул и стал поглаживать её волосы.

— Это не совсем так. Помнишь, я говорил тебе о Морихеи. Он рассказывал о юноше, который играл на флейте в ночь перед сражением. В жизни должно быть место для любви и красоты, иначе это слишком мрачная штука. Ты — моя награда и моё счастье. Если мы ещё и помогаем друг другу, так это только естественно…

— Гм, — сказала Джанет. — Приятно слышать, что я твоя награда и твоё счастье. Похвали меня ещё.

Варламов рассмеялся:

— Ты моя интуиция, Джан. У мужчин с этим плохо. Помнишь Ливви? Я никак не мог взять в толк, что отель — скверное место. А ты это сразу почувствовала. И первой поняла, что надо слушаться Эмили.

— Интересно, кто она на самом деле? — вздохнула Джанет. — Узнаем ли мы это когда-нибудь? А Ливви… неужели она тебе никого не напомнила?

Словно холодом потянуло по комнате — Варламов вспомнил зал с багровыми стенами и обольстительную красоту той, что приближалась в одеянии из зелёного света. Он постарался взять себя в руки:

— Ещё как напомнила — вылитая Лилит. Но я только потом понял.

— Неужели в отеле мы встретились с демоном?.. — прошептала Джанет.

Варламов помедлил.

— Не думаю. — Он стал перебирать кудри Джанет, следя за волнами света: зелёный, голубой, синий, фиолетовый… — Скорее всего, эта демоническая троица — просто голограммы, которые транслирует церковь Трехликого, а поклонники в меру своих сил копируют их. В Ливви много от соблазнительности Лилит, но всё-таки это обычная женщина.

— Тебе она показалась соблазнительной? — Джанет слегка укусила Варламова за ухо.

Варламов вздрогнул: красными огнями осветилась ёлка, красный язычок Ливви поманил из темноты.

— Не такая соблазнительная как ты, Джан.

— А я-то думала, мы всем утёрли нос, — разочарованно вздохнула Джанет. — Всей не святой троице. А оказывается, еле удрали от их поклонников.

— Это немало, Джан, — улыбнулся Варламов. — Или в тебе проснулся боевой дух и хочешь управиться с самими Владыками Тьмы?

— Нет уж, — пробормотала Джанет. — Лучше управимся с ужином… — Потом хихикнула:

— И уберите руки, молодой человек! Я вам не Ливви.

— Конечно. — Варламов глубже запустил руку под платье. — Ты красивее, милее и соблазнительнее. Ужин пусть подождёт.

— Я думала, мы оставим это на десерт, — пожаловалась Джанет, подставляя шею поцелуям Варламова. — Но если ты предпочитаешь начать со сладкого…

С этого момента время для Евгения и Джанет потечёт куда спокойнее — любовь, учёба, дети. Всё реже голубые зимы, пышное лето и золотая осень Канады станут напоминать Варламову о его далёкой родине.

Но течение реки непрестанно, как писал в «Записках из кельи» Камо-но Темэй, и вода в ней не остаётся прежней. Так и человеческая жизнь… Всё переменится. Снова перед Варламовым распахнутся неоглядные просторы России. Снова придёт тяжёлое время испытаний, страха и горя.

И Евгений с Джанет ещё вернутся на эту дорогу, озаряемую то угрюмыми отсветами грядущей Битвы, то далёким сиянием Сада — чтобы увидеть, куда приведёт их извилистый жизненный путь.

В хмурый апрельский день беспилотный летательный аппарат «Илун» [30] вторгся в пределы Московской автономии с юга. Сделанный из композитных материалов, снабженный малошумными толкающими двигателями, он не был замечен слабой ПВО автономии. После взлета аппаратом никто не управлял, БЛА сам ориентировался по спутниковой навигационной системе «Бэйдоу» [31]. Но теперь к управлению по широкополосной связи подключился наземный пункт. Вскоре на дисплеях операторов в 40-кратном увеличении появились золотые купола древнего города, куда была перенесена столица из необитаемой Москвы…

Невысокий человек вышел из собора и приостановился, вдыхая свежий воздух — еще таял снег. Проходивший священник благословил: «Да пребудет с вами Господь, господин Президент!». Президент небрежно кивнул и сделал шаг к машине.

В это время бортовой комплекс «Илуна» сверил данные аппаратуры опознавания с заложенными в памяти изображениями. Наблюдательная система использовала оптоэлектронные, радиолокационные, инфракрасные датчики и работала даже при плохой видимости. Сам «Илун» не был заметен уже в двухстах метрах, а на дисплеях была отчетливо видна правительственная машина и сам президент. Оператор в наземном пункте управления захватил цель в прицел и нажал кнопку пуска управляемой противотанковой ракеты. Затем вторую.

ПТУРС точно поразил бронированный автомобиль, из окон машины хлестнуло пламя. Вторая ракета несла осколочную боеголовку. От взрыва собор содрогнулся, стена окуталась облаком белого дыма. С этой стороны собора никто не выжил.

«Илун» не стал разворачиваться и продолжил полет на север. Через пять минут он был поражен зенитной ракетой. Вдобавок сработала система самоуничтожения, на землю упали пылающие обломки…