Дальнейшее шоу я старалась не смотреть и, главное, не слушать. Смотреть, если честно, было не только противно, но и страшно — у Санасара тонкими ручейкам текла кровь из ушей, белки глаз стали ярко-красными, а сами глаза слезились…Ангельская мощь без демонической защиты оказалась не сильно полезна для здоровья. Агату Роберто тоже удерживал, причем двумя руками, а та плакала, то с жалостью смотря на Санасара, то с ужасом — на Адама. Наконец, обработка разума несчастного была закончена, зрение и слух — восстановлены наложением ангельской ладони на преклоненную голову… И мальчишка отпущен, с наказом никому о случившемся не рассказывать.

— Никаких пыток, никаких убийств… скучно день прошел, — демонстративно горестно вздохнул Анаэль.

— Вы!.. Вы… Как вы могли?! — наконец-то смогла выразить свое возмущение Агата, глядя, в основном, на Адама.

Тот сначала лишь пожал плечами и отвел взгляд в сторону. Вздохнул… Наконец, решившись, посмотрел на девушку и спросил:

— Ты бы предпочла, чтобы он оказался на стороне ангелов? Я лишь использовал его веру, чтобы переманить к нам.

У Агаты слегка задрожали губы, но она промолчала, отвернулась и уткнулась в плечо Робби. У Адама закаменело лицо, но он не стал больше оправдываться, молча выпил протянутую Тимкой стопку антиблажина, едва заметно улыбнулся и встал:

— Думаю, никто не будет против, если я уйду к себе в комнату? — тут он обернулся и посмотрел на нас с Нимом: — Если после того, что произошло, вам неприятно мое общество…

— Не нагоняй, и так тошно, — отмахнулся от него Ниммей. — Понятно, что выбора не было. Так что ты прав, самое время лечь спать.

— Рин? — неугомонный Адам уставился на меня, ожидая моей реакции.

— Ты будешь всех поименно опрашивать? — устало улыбнулась я. — Да, выступление было красивое. Молодец. И… согласна, лучше пусть Санасар будет на нашей стороне. Просто жаль, что он с нами не по собственному желанию, а потому что…

— Его никто не обманывал, саламандрочка! — фыркнул уже стоящий в дверях Анаэль. — Ему просто убедительным тоном перечислили основные ошибки противника. И он вступил в клуб поклонников местного ангела. А в мой вступать не захотел, — последнюю фразу Анаэль выдал обиженным тоном ребенка, у которого отняли игрушку. — Прямо даже не знаю, как пережить этот позор… Пойду посплю, может, само пройдет.

С этими словами демон вышел, за ним потянулись остальные. Лица у всех были слегка обалдевшие, если честно. Но чувствуя, что их друга случившееся тоже мучает, каждый из парней, уходя, или хлопал его по плечу, или жал руку. Агата же вышла молча, прижимаясь к Роберто. Хотя Адам, явно, ожидал от нее хоть какой-то реакции. Но не прошло и пяти долей, как она вновь влетела в наш блок, подбежала к новорожденному ангелу, повисла у него на шее и поцеловала его… в щеку…

— Прости! Конечно, ты сделал все правильно! Прости меня, пожалуйста…

И снова убежала. Лицо Адама надо было сканировать для потомков — счастливая улыбка и ошалевший взгляд, совершенно расфокусированный. Примерно похожее выражение было у Роберто, когда он узнал, что через девять месяцев станет отцом. Умеет Агата удивлять своих мужчин!

Но какое счастье, что у меня всего лишь два обычных дракона, а не ангелы и демоны.

Я доползла до кровати и вырубилась, словно меня кто-то выключил. Но проснулась до звонка будильника. Ним уютно посапывал рядом. Именно не похрапывал, а посапывал, так трогательно, словно со мной в постели был не оборотень-дракон, а обычный парень, милый такой… и вообще… и-и-ить…

— Ящерица, ты плачешь, что ли?! — даже обычный парень иногда может проснуться, если несколько раз похлюпать носом у него над ухом. — Тебе сон плохой приснился?

Я еще раз всхлипнула, утыкаясь Ниммею в плечо и честно стараясь не разрыдаться.

— Давно уже… двадцать девять дней как снится, — прошмыгала, жалобно. — Ним… Мне страшно! Я постоянно боюсь, волнуюсь, переживаю… за тебя, за ребят, за себя тоже, — честно призналась я. — Но и с вампирами, и со смерчем, и… там все понятно было. Страшно, но понятно. А сейчас… Парни хотя бы за власть сражаются в собственной стране. Их к этому с детства готовили, к ответственности перед семьей, к тому, что когда-то придется вступить в права наследства, к тому, что даже женитьба должна быть больше по расчету, чем по любви… А мы? Ради чего во все это влезли мы, и что с нами будет потом? С тобой, со мной, с Тимкой?! Санасар станет целителем, Агата станет женой Роберто… А мы? Девочки-природницы?

— Домой хочешь? — заботливо-ласково поинтересовался Ним.

— Да в том-то и дело, что нет, — со вздохом призналась я. — В гости хочу, а навсегда — нет. Я учиться дальше хочу… Но…

— Вот и будешь учиться, — уверенно объявил Ниммей и обнял меня крепко-крепко. — Все будет хорошо, ящерка моя.

Я еще пару раз всхлипнула, но плакать уже расхотелось.

— Ним, расскажи мне о драконах. О том, как они размножаются… — попросила я, потому что, и вправду, было любопытно. Ну и отвлечься от дурных мыслей не помешает.

На самом деле, у меня просто не получилось сформулировать свои страхи. А боялась я не только того, что может еще произойти, но и того, что уже произошло. И… По-моему, мы сейчас напоминали мушек, запутавшихся в паутине огромного хитрого опасного хищника. Причем этот хищник — не Анаэль, который тоже не совсем понимает, что происходит, несмотря на всю его самоуверенность. Он лишь расшатывает эту паутину, заставляя нас запутываться все больше и больше. А вчерашнее выступление Адама опутало нас этими липкими мерзкими нитями так, что даже дышать тяжко…Но где-то спрятался кукловод, играющий нами, как марионетками.

— Драконы, отделяясь, стараются селиться не слишком далеко от членов своей семьи. И обычно драконица переселяется в пещеру к мужу… — Ним, улегся на спину, а я устроилась у него на груди. Говорил он с такой интонацией, что сразу стало понятно — пересказывает какой-то учебник. — Беременность самки-дракона длится два года, и она откладывает от одного до шести яиц…

— Сколько-сколько?! — у меня из головы все страхи вымело, кроме ужаса перед такой длительной беременностью. — Два года?! Дудки! — категорически объявила я.

— Зачатие должно произойти сразу в двух ипостасях, сначала в человеческой, потом в драконьей. Если выдерживать интервал хотя бы в сутки, то ничего не произойдет.

— Уф, — с облегчением выдохнула я, но, на всякий случай, решила уточнить: — Ты же не… — я замялась, выбирая подходящее слово.

— Улет… Ты за кого меня держишь? — искренне возмутился Ним. — Очешуеть… Еще не хватало, чтобы я вас по очереди, как настоящий султан… Не, Ринка, ты иногда вроде взрослая, а иногда такое ляпнешь, что я сразу себя совратителем малолетних чувствовать начинаю.

— А яйца большие?

— Ну… — Ним задумался, потом, высвободив обе руки, продемонстрировал мне ладонями нечто, примерно сантиметров тридцать-сорок в диаметре, а потом, оглядев комнату, фыркнул: — На Снежка чем-то похожи. Только из него никто уже не вылупится, а из яйца вылезет дракончик… Эм… — Ниммей опять на какое-то время задумался и явно процитировал: — Дракошки рождаются весом около сорока килограммов и длиной от полутора до двух метров. У них острые зубы, маленькие крылышки и тонкая кожица и похожи они на маленькую змейку или ящерицу. У них еще нет сопел для выдыхания пламени.

— Ты поэтому меня ящерицей зовешь? — уточнила я, демонстративно-возмущенно нахмурившись.

— Само собой. А кто ты еще, как не новорожденная дракоша? — рассмеялся Ним, вновь обнимая меня и целуя в губы.

И тут, внезапно, зазвенел местный противный будильник.

— Может, ну их всех, а? — с тоской протянул Ним, укладываясь на меня сверху и с надеждой заглядывая мне в глаза. — Пропустишь первое занятие…

— И тренировку?.. — возмутилась я. — Вот уж нет уж! Сексом надо по вечерам заниматься, вместо всяких извращений. Я спрыгнула с кровати, хлопнула Ниммея по заднице и, насвистывая военный марш из старого фильма, пошагала в ванную.