После Титана мы с Рикером направились обратно на Парадиз, по пути наведавшись к ламиарам.

Чем ближе становился час разговора с Таном, тем тяжелее делалось мне. Я даже не представляла, как в принципе буду смотреть в глаза императору.

По прилету Кролику сразу пришло официальное приглашение от Тана. Не удивительно. После нашего с Рикером примирения, на связь с императором я не выходила. Было стыдно, к тому же мне хотелось объяснить все лично, вживую. Благо, моему молчанию Тан не удивлялся. Такое уже бывало, когда отщезары неожиданно давали мне задание, и я надолго улетала, без возможности прислать ответ.

Попросила мужа дать возможность поговорить с бывшим возлюбленным наедине. Судя по реакции, Рикеру это совершенно не понравилось, но возражать он не стал.

Разговор с Таном вышел до щемящего трепетным. Мне было невыносимо плохо от того, что приходится делать больно дорогому мужчине. От грусти в его глазах у меня разрывалось сердце, и слезы лились не прекращаемым потоком.

Я объяснила все как есть, как в принципе было, и что будет дальше. Тан же признался в том, что с самого начала нашего знакомства мечтал, как и Рикер сделать так, чтобы я всегда находилась рядом, стала домашней и больше не смотрела на звезды. Однако этого не делал, поскольку почувствовал, что как насильно, так и какими-либо уговорами меня не удержишь. Поэтому просто создал условия, чтобы мне хотелось к нему возвращаться. Но, по признанию мужчины, даже когда я безраздельно находилась рядом с ним, он все равно чувствовал, что я ему до конца не принадлежу, и часть моей души где-то там, среди звезд. А еще, что когда-нибудь я все равно улечу, и уже не вернусь, и Тан был очень удивлен, что спустя годы я все еще оставалась с ним.

А я ведь всегда думала, что свободные, ни к чему не обязывающие отношения, у нас по обоюдному согласию, списывая все на менталитет ламиаров. Оказалось, ошибалась.

Тан также рассказал, что с Рикером у него состоялся личный разговор еще до нашего отлета на Парадиз. Уже тогда император наше возможное восстановление отношений с бывшим мужем предвидел, и постарался доходчиво объяснить Рикеру, что меня обижать никоим образом не стоит, иначе обидятся уже все ламиары.

На мой вопрос, как он мог предвидеть, и почему допустил наше примирение с мужем, с грустью сказал, что знает меня лучше, чем я сама и сразу заметил возникшее между мной и Рикером напряжение.

За разговорами, не в силах оторваться друг от друга, мы просидели с Таном весь вечер и всю ночь. Под конец, уже ни слова не говоря, просто сидели в обнимку на террасе в его дворце, и любовались на звезды. Тан просил остаться друзьями, продолжать общаться и обращаться к нему за любой помощью, если таковая понадобиться.

Надеюсь, у императора все сложится хорошо. В конечном счете, у него практически все и так сложилось. А я наверное просто не та, кто ему нужен. Мысленно пожелала Тану найти ту любимую, что будет смотреть только на него, не замечая больше ничего вокруг.

Наутро, не смотря на стражу и все охранные системы, к нам прорвался очень злой Рикер. Разборки устраивать не стал. Просто отодрал меня от императора, не убоявшись гнева последнего, и, не спрашивая разрешения, утащил из дворца.

У ламиаров мы прогостили не долго. Муж беспрестанно подгонял, так что обещанный мной корабль для Тэо был изготовлен в рекордные сроки. После же вернулись на Парадиз.

Почти год мы с моим новообретенным мужем жили фактически неразлучно. Притяжение стало настолько сильным, что куда-то лететь меня пока не тянуло. Если только вместе с Рикером. Для меня стало откровением, то, что постепенно во мне стали пробуждаться чувства к нему. Сначала это была только привязанность. День ото дня я все больше искала не только физической близости. Мне хотелось говорить с Рикером, делиться впечатлениями от прошедшего дня, своими задумками, воспоминаниями. Просто обнимать его, вместе гулять, вместе молчать. На свои шаги в сторону мужа я получала мгновенный отклик. Рик никогда не отталкивал и не отговаривался делами. Хотя, особенно поначалу, я чувствовала засевшее в нем напряжение и настороженность. Мне кажется, он опасался одним своим неосторожным словом или действием меня задеть, и тем самым вновь вызвать конфликт. Я же со своей стороны, если и были какие-то острые углы, старалась сильно не реагировать и по возможности сглаживать — жить нам вместе, и, на мой взгляд, чем меньше будет ссор и обид, тем лучше. Со временем мы нашли в отношениях равновесие, 'поделив территорию', и Рикер стал понемногу расслабляться. Ко всему прочему, он, как и я, учился быть более открытым и… ласковым что ли. Хотя последнее давалось ему с явным трудом, я же имела возможность научиться нежности и ласке с помощью Ника. Пока рос, мой обаятельный мальчик всегда был очень требователен в этом плане и ревнив. В этом они с Риком очень похожи — рядом с ними все твое внимание и тепло должно принадлежать только им.

Проснувшись однажды утром в объятиях мужа, поняла, что мне действительно хорошо и комфортно. Где-то внутри поселилось теплое чувство, от которого хотелось улыбаться и летать. Я не знаю, может быть, это действительно та любовь, о которой многие говорят и ищут, но точно уверена, что хочу, чтобы лежащий сейчас рядом со мной человек был также счастлив, как я.

Просто лежала и любовалась мужем, понимая, что не могу от него оторваться и отвести взгляд. Вот он задвигался, постепенно просыпаясь. Открыл глаза. Сонно улыбнулся, и, притянув, чмокнул в губы. Не выпуская из объятий, гибко потянулся, не торопясь вставать.

— Рик.

— Да, тигренок.

— Я хочу еще детей. Девочку обязательно.

Муж удивленно распахнул глаза, с недоверием на меня посмотрев.

— Ты серьезно?

— Очень даже. Так ты согласен?

— Конечно. Только 'за'.

— Это хорошо. Тогда спешу тебя обрадовать. Я жду ребенка. Срок еще совсем небольшой, но вчера все подтвердилось.

Ликующий крик мужа и невероятное счастье в его глазах, стало для меня подтверждением, что я все сделала правильно.

Свои самые ранние годы я помню довольно смутно, отрывками, как вспышки яркого света в темноте, выхватывающие отдельные кадры. Одно из первых четких осознанных воспоминаний — это когда мне уже семь лет. Я стою на крыльце школы вместе со своим классом, как бы гуляю. На улице, как обычно осенью, льет дождь, но первоклассникам положено дышать свежим воздухом во время большой перемены, вот мы и дышим.

В нашем классе, в основном, люди, оборотней мало. Это обычная дворовая средняя общеобразовательная школа, придерживающаяся традиционных правил разделения учеников по успеваемости и поведению. В самый элитный класс я не попала, потому что пишу левой рукой, а это не поощряется. Нет, официально меня не взяли, потому что почерк корявый. Но в нашей двушке с тонкими стеночками взрослым почти не удается посекретничать, так что настоящая причина в полуночном разговоре матери и бабушки озвучена ясно и четко. Левшей почему-то не любят и заставляют переучиваться. Сжав зубы, я слушаю и тихо замышляю большой скандал, если только кто-то попробует! Но никто не рискнул. Ни учителя, ни родственники. У меня уже в шесть лет заслуженная репутация: «вся в отца, такая же безбашенная».

Отец с нами почти не живет. Он служит механиком на корабле дальнего плавания и по полгода в рейсах, а еще какое-то время проводит по портам, на стоянках, проверяя готовность корабля. Так что дома он от силы месяца два-три, причем я его все равно почти не вижу — где-то «гуляет с друзьями». Этот аргумент я прекрасно понимаю. У меня всего одна подруга, но я с ней тоже могу гулять с утра до вечера.

Еще я часто слышу фразу: «он пьёт», и говорится это с осуждением. Например, матери, вечерами, во время воспитательных разговоров, «когда ребенок спит». Или в разговоре по телефону: «Да, Рина живет у нас, а Аша катается за ним, как привязанная, из порта в порт… А он — пьет!». Я не очень понимаю, почему так плохо, что папа пьет, но догадываюсь, что речь не о воде и даже не о соках, а о загадочных напитках, обобщенно называющихся одним словом «алкоголь». Отец не чистокровный человек, но оборотня в нем настолько мало, что он не может обращаться, дружит с техникой и курит, как паровоз…