— Это ты зря, — Фредонис недовольно покачал головой. — Никакая змея не должна испортить праздник!..

— Вот прикончим ее и отпразднуем, — решительно объявил Жан и посмотрел на меня: — Рассказывай!

Число студентов в Академии еще со вчерашнего дня должно было начать уменьшаться ежедневно на двадцать человек, но в связи с военным положением все выпускники оставались здесь, пока мы не решим загадку со змеями и фениксами.

Не удивительно, что парни хотели скорее разобраться со всем этим и вернуться к мирной жизни.

Я в очередной раз повторила историю, наблюдая при этом за Анаэлем, как наиболее эмоциональным слушателем. Нет, Чез тоже хмурил брови, лохматил волосы и даже материализовал лист бумаги и что-то там записывал. Но демон потирал руки, крутил обручальное кольцо на пальце, а главное, так сверкал глазами, что сразу чувствовалось — его зацепило за живое.

— Итак, в список необходимого к алмазу феникса добавляем посох некроманта. И где мы все это искать будем? — Ним, как и Тимка с утра, практично вычленил из моего сна самое главное.

— Да погоди ты!.. — отмахнулся Чез. — Это получается, что я потомок той женщины, верно? — Я кивнула, пытаясь разглядеть, что Чезанно написал или нарисовал на бумаге. — А Эззелин — потомок древнего рода некромантов, один из которых создал голема-змея и потерял над ним власть? — Теперь я лишь плечами пожала, потому что у меня от всех этих генеалогических переплетений начала слегка отъезжать крыша. — А кто-то из предков Веккьони учился некромантии у предка Эззелина и одновременно был мужем… Та-а-ак… Выходит, легенда врет?

— Приукрасили, скорее всего, — согласился Анаэль. — «Он убивает потомков драконов одного за другим, тебя спасает только то, что ты из рода фениксов», — повторил он фразу из диалога в моем сне. — Или свадьба немного запоздала, или кровавая резня была чуть позже, после того как появились дети.

— Странно, если для усиления эмоций приукрашивали, то с детьми жалостливее вышло бы… — предположила я.

— А вот и нет, — фыркнул Анаэль. — Что эффектнее? Когда одну семью вырезали, вторую в другой мир перекинули? Или когда все прошло настолько тихо и мирно, что даже их ребенок выжил и вырос, зная чей он, а не прячась по углам и закромам?

— Вопрос! — перебил нас Чезанно. — Моя кровь до сих пор отпугивает змею, потому что я потомок фениксов, или потому что я потомок некроманта, создавшего голема?

— Эм… — зависла я, в надежде уставившись на Анаэля.

Но за него ответил Фредонис:

— Если некромант из тела своего сына сделал высшую нежить, то властью над ней обладает именно кровь создателя. А голем, созданный из магии смерти, это наивысшая нежить.

— Если использовать магию смерти как оживляющую тело, а вместо души заселить туда голема, вместе с которым туда проник и демон… — тоже принялся рассуждать Анаэль и замолчал, уставившись в одну точку. Наконец, отмерев, он с мрачным лицом выдал: — Если смешать голема и демона, легко можно получить вечного демона.

— А если смешать магический артефакт и душу? — не знаю почему, но мне вдруг вспомнился утренний разговор с Фредо.

— Получишь вечный одушевленный артефакт, — хмыкнул Анаэль и опять задумался, изучая точку на столе. Но мы принялись сверлить его взглядами, и он соизволил немного пояснить: — Уверен, посох некроманта — не простая деревяшка, а артефакт. Но ни один артефакт не протянет два миллиона лет. Вся надежда на то, что создатель этого посоха позаботился о его сохранности. А для этого в артефакт надо было запихать или демона, или душу… Вот алмазы могут храниться веками безо всяких ухищрений, верно, рыжий? — и Анаэль подмигнул Ниму. Только я-то прекрасно чувствовала и то, что Ниммею совершенно не смешно, и то, что наше Темное Величество шутит для отвода глаз.

— То есть кровь Эззелина тоже может сработать как защита от змея? — Чез вновь вернул разговор на более волнующую его тему.

— Если он потомок некроманта, то да, — уверенно ответил Анаэль.

Как ни странно, но в этот раз Фредонис спокойно сидел и не огрызался, пока мы упоминали Эззи всуе.

— Кровь — это защита, а не оружие, — напомнил Ниммей. — А нам надо найти то, чем можно прибить этого червяка, и выяснить, где у него нора.

— А еще мне очень интересно понять, как он сумел захватить власть над охотниками, — призналась я и вспомнила о своих утренних вопросах, оставшихся без ответа: — И еще, откуда сюда призываются демоны, и куда они потом исчезают? Или остаются и становятся местными?

— Как это пресмыкающееся в Орден вползло, мне тоже интересно, — согласился со мной Анаэль. — А демоны, услышав вызов, могут легко проникать из мира в мир, но, забрав свою оплату, исчезают обратно к себе. Для того чтобы остаться в чужом мире, надо быть свободным демоном, ничем не связанным, как я, например.

— Как вы думаете, а какую оплату хочет демон, живущий в змее? — задавая этот вопрос, я даже не ожидала, что он настолько всех озадачит. Но, по-моему, он логично вытекал из объяснения Анаэля.

После паузы в пару долей Анаэль сквозь зубы процедил:

— Саламандра, иногда твое любопытство бесценно! — и, внимательно оглядев нас всех, даже привстав со скамейки, уперся ладонями в стол: — Демоны живут тридцать тысяч лет, максимум. А этот, похоже, цветет и пахнет, а его иллюзии пугают до усрачки. Я себе мозги выел, пытаясь понять, как связать все в единое целое… — высказав наиболее накипевшее, Анаэль уселся обратно на скамейку, но стол продолжил сжимать, вдавливая когти в древесину. — Изначально по легенде была душа, и у нас оставалось неразгаданным наличие кучи демонических прибамбасов Ордена, узнаваемых, хотя и адаптированных под людей. Попытки найти еще хоть одного демона, кроме меня и предыдущего короля Хихгладэ, провалились с грохотом и молниями. Я даже упоминаний в архивах не нашел или чего-то подозрительного, кроме бросающегося в глаза, просто ослепляющего намека на наличие демона в Ордене. Но если предположить, что вместо души в тело младенца вселился демон… Только не свободный демон!.. Свободный уже бы давно упразднил Сенат и восседал на троне, а этот прячется среди охотников и боится крови того, кто его вызвал. Все знают, что вызывающие знаки и защитный круг рисуются кровью, устанавливая связь между вызвавшим и вызванным? Так вот, если предположить, что некромант заселил в тело сына демона, возникает только один вопрос. Почему демон не умер своей смертью, а живет до сих пор? Но если заострить внимание на слове «голем», напрячься и вспомнить, чему меня учили в детстве, и представить, что я — некромант, который хочет обмануть смерть и успокоить жену, то я бы создал из тела ребенка высшую нежить, для внешнего сходства с человеком. Напичкал бы ее магией смерти до состояния голема, чтобы жила как можно дольше, и одарил бы свое творение лучшим разумом, который можно придумать — демоническим.

Натан и Ним переглянулись, едва заметно ухмыльнувшись. Похоже, не только наша семья начинает мириться со слабостями друг друга, но и вся наша странная смешанная команда учится терпению. Хотя некромант вряд ли смог бы вызвать ангела и уж тем более дракона, поэтому в принципе Анаэль прав. У кандидата на лучший разум просто отсутствовала конкуренция.

— Случаи заселения демона в высшую нежить нередки, но любая нежить со временем изнашивается, а вот если это нежить-голем… — темное величество, нахмурившись, с усилием выдернул когти из стола и пристально уставился на Фредониса: — Скажи мне, некромант, в вашем мире придумали заклинание, позволяющее изгнать демона из голема?

Фредо отрицательно помотал головой:

— Если и придумали, то не сделали общим достоянием. У нас вообще о том, что подобное возможно, нигде не написано.

— В мемуарах предка Чеза нет ни слова ни про камень, ни про посох, ни про заклинания… Вывод напрашивается только один — тот, кто вступил в род Рандаццо, ничего об этом не знал, кроме места семейных развалин. Значит, искать надо у другого потомка, — продолжил рассуждать Анаэль.