– Даже не спросив об их сути? Разумно ли это? – Удивление герцог сыграл просто великолепно.

– Ваше сиятельство! Вы ни разу не дали повода сомневаться в вашей порядочности. И, кроме того, не думаю, что вы решили разорить мою семью.

Бизнесмен местного разлива начал немножко оживать.

– Первое требование: ты перестанешь обсчитывать меня, – сказал аристократ, про себя же, наверное, подумал: «По крайней мере, столь нагло!» – Во-вторых: перестанешь подкупать моих людей. И сделаешь все возможное, чтобы я даже не подозревал, что товары могут быть плохого качества. Это и есть дополнение к нашему соглашению.

Странно, мне всегда казалось, что эти пункты и так подразумеваются в подобных сделках. К чему их выносить в отдельные дополнения к договору?

– Меня это вполне устраивает. Я согласен, ваше сиятельство. – Саним был вне себя от восторга.

– И как ты планируешь выполнить взятые на себя обязательства? – спросил Артуа.

– Мы можем поехать в Меримор. В банке я сделаю перевод на счета, которые вы мне укажете, – быстро ответил почти счастливый торговец. Вероятно, всю ночь тренировался давать обещания.

– Тогда думаю, что мы сделаем это завтра. Пока же можешь доделывать свои дела. Ты по-прежнему мой гость, Саним, а гостям, извини, охрана не полагается.

Отец жестом руки отпустил стражников, не сводивших до этого с купчины внимательных глаз. Саним откланялся и поспешил нас оставить. Я пристально посмотрел на герцога. Как погляжу, герцог не только имеет острый ум, он также очень расчетливый человек. По крайней мере, так думалось тогда.

– Артуа! Разрешите задать один вопрос? – спросил его.

Этот вопрос стал настойчиво стучаться в мою черепную коробку. Герцог кивнул.

– Я знаю, что ты сильно любил своего сына… – начал, подбирая слова, формулировать свою мысль.

– И вам кажется неправдоподобным, что я смирился с тем, что теперь в его теле живет непонятно кто. Ты думаешь, что я поступаю нелогично. И наверняка спрашиваешь, где же моя хваленая любовь к сыну?

Осталось только удивленно кивнуть, так как все мои вопросы были озвучены довольно-таки точно.

– Это настолько явно написано на моем лице? – Удивлению от прозорливости названого отца не было меры.

– Почти, Кевин. Я бы тоже задумался об этом на твоем месте. Да и сам хотел бы, чтобы все сложилось по-другому, но мои желания и чувства не должны влиять на принимаемые решения. Понимаешь, от моих решений зависит не только моя жизнь. Единственным правильным в данной ситуации было решение, которое я уже принял. И, так как нам придется долго жить вместе, не хочу начинать строить наши отношения таким образом, чтобы потом кто-то использовал тебя против меня или герцогства. Нам нужно стать семьей, мой мальчик, одной дружной семьей. Семьей де Сента. Мы еще, наверное, не раз вернемся к данному разговору. Но это будет позже.

Да! Такой расклад мне и в голову не приходил. Он отнесся к смене сына, как к смене носков. Блин! Вот пришла же на ум аналогия. Мне его не понять. Чего еще не мог понять, это того, как он решил вопрос с купцом. Может, мне и симпатичен данный делец, но после таких закидонов ни за что не продолжил бы с ним работать. Как по мне, таких доброхотов, как этот, двенадцать на дюжину.

Самым неприятным для меня сейчас было то, что не понимал я этого странного феодала. Его отношение ко мне – тайна за семью печатями. Нет, вы не подумайте, я ничего не имею против таких взглядов, но это слишком. Еще допускаю, если бы, например, во мне что-то осталось от его сына, а так – сплошные непонятки. Кроме того, он знал, что я из более технологически развитого мира, но об этом у нас состоялся только один разговор на стене замка, после него – молчание. Блин, я тут попаданец или кто? Это я должен создавать изгибы реальности! А их создают для меня, и притом в огромном количестве. Надо это обдумать и позже, наверное, все-таки выяснить, что кроется за данными вопросами.

Мы еще немного поговорили о завтрашней поездке в банк города Меримор. Но поездка будет все-таки завтра.

Утро началось рано. Нет, вы не поняли, оно началось очень рано, можно сказать, еще затемно. Меня разбудили, как говорится, ни свет ни заря. Просыпаться не хотелось категорически. Вероятно, если бы на столе стоял будильник, он показывал бы часа три ночи.

Дальнейшее происходило на автомате. Умыться, одеться, позавтракать, выйти во двор, погрузиться в коляску или бричку и снова заснуть.

Следующий раз проснулся, когда уже было светло. Мы ехали по грунтовой дороге. Ее состояние говорило о том, что дорогой часто пользовались. Вокруг раскинулись поля, засеянные чем-то полезным. Больше всего меня поразил воздух. Свежий, сладкий, вкусный, надышаться им было невозможно.

Не к месту вспомнился анекдот об отдыхающих из города, которым от чистого воздуха стало настолько плохо, что они начали искать выхлопную трубу автомобиля. Это как-то неправильно, так реагировать на то, к чему тело привыкло с рождения. Хотя Кевин прожил здесь всю свою жизнь, реакция на воздух у него была такая, будто он до этого дышал воздухом моего мира. Странно все-таки говорить о себе в третьем лице.

В коляске или бричке ехал в гордом одиночестве. Герцог передвигался верхом на красивом черном коне. Не знаю, как правильно называется эта масть, но конь был идеально черный, такой красавец – просто загляденье.

Хотя после вчерашнего голова была как Дом советов, решил еще раз прокрутить все, что произошло со мной за последнее время. Никак не мог понять некоторых поступков и решений отца. Меня это напрягало и нервировало, но все же укрепился в мысли, что надо продолжать называть герцога отцом. Может, это как-то повлияет на наши отношения? Не уверен, но главное, чтобы в неподходящей ситуации не обратиться к Артуа по имени, почему-то мне казалось, что это может иметь последствия. Так, решено! Продолжу называть его отцом, хотя первое время меня это и будет коробить. Тяжело заставить себя обращаться так к чужому человеку. Или он мне не чужой?

Так. Стоп! Это уже крыша начинает шевелить шифером. Нужно на что-то переключиться.

Начал осматриваться. Нас сопровождало человек двадцать военных. Подозреваю, что это охрана. Ага! Увидел купца, с ним о чем-то беседовал Учитель. Притом вели они себя так, будто знали друг друга не первый год. Опять вопросы. Что здесь творится? Чего я не знаю или не понимаю? Вопросы. Вопросы. Вот только не было ни одного ответа.

О чем это я? Ах, да! Охрана. Охрана ехала на конях. Хотя это логично, не пешком же им бежать за нами. Оружие – копья, щиты, у некоторых на поясах шпаги. По крайней мере, так все это выглядело для меня. У некоторых воинов к седлам были приторочены арбалеты. Доспех – те же кирасы и шлемы, какие видел на охранниках замка, хотя отличия, наверное, имелись. Они для меня пока как негры. Умом понимал, что все разные, а смотрел и различия не видел. Извините, но описывать их плащи, сапоги и цвет штанов не буду. Хотя плащи или накидки были темно-синими. Это может оказаться тем, что называют цветом герцога? Не знаю, но разберусь.

Одежда на родителе была такая же, как и в замке. Нечто похожее на костюм серого цвета. На ногах сапоги, или правильнее сказать – ботфорты? Плащ темно-синего цвета с окантовкой в виде серебристой вышивки. Широкополая шляпа покачивалась в такт шагу лошади. Орудие убийства, прицепленное на боку, наверное, шпага. Ну, не знаю! Не силен в военном деле. Хоть и много читал про попаданцев, это не помогало мне определять, что за оружие передо мной. Для меня что палаш, что меч или шпага – просто острые железяки, только, вероятно, разной ширины.

За коляской, буду так называть экипаж, ехал один из охранников. Думаю, он был приставлен наблюдать за мной. Когда решался посмотреть в его сторону, охранник делал вид, что внимательно за чем-то наблюдает. Наверное, думал, что не замечаю этого? Так, стоп! Что за детство?

Передвигались медленно, хотя необходимости в этом не видел. Так, наверное, передвигаются высокородные господа, дабы все окружающие успели заметить их, оценить и сделать правильные выводы. Ехали, по моим внутренним курантам, несколько часов, пока на горизонте не появились стены города. За ними виднелись величественно стремящиеся ввысь пики зданий. Возможно, это местные храмы или что тут у них может быть таким высоким? Обратил внимание на то, что дорога стала похожа на бурковку, так в селе моих родственников называли дорогу, выложенную камнем. Однако коляска продолжала катиться все так же мягко, как до этого по грунтовой дороге. Наверняка здесь умели делать рессоры или что-то, на них похожее.