— Ей! Не смей засыпать! — я легонечко пнула тело ногой. Но тело лишь промычало что-то не очень членораздельное. И потом повторило, более внятно:
— Рин… Я — летающая свинья, крылатый козел, скотина огнедышащая, и мне ужасно стыдно. Можешь бить меня, сколько хочешь, если тебе полегчает, только сначала нейтрализуй свою половинку и дай мне поспать хоть чуть-чуть…
Мы с драконицей снова переглянулись, и по ее взгляду я поняла: «Фиг!». Не хочет она нейтрализовываться. Нет, попробовать, конечно, не мешало бы, но… Ладно, надо верить в успех, потянуться сознанием, и… Фиг!
— Красавица какая! — раздался рядом Тимкин голос. — Я так сразу и подумал, что это перелетный обалдуй вернулся, раз ты еще до будильника местного подскочила и помчалась куда-то. Можно, я тебя поглажу? — вежливо поинтересовался он у немного удивленной Ящерицы и, не дожидаясь ее согласия, принялся ласково наглаживать драконицу по морде. — Красавица, умница, хорошая девочка. Укаталась, маленькая? Может, пить хочешь? Эта морда бессовестная не догадался, небось, что ты пить хочешь? И не кормил, наверное? Сутки девочку такую красивую не кормил, злыдень! Хочешь мяса? Много мяса… Сегодня на завтрак в столовой мясо, чуешь? Как ты любишь, тушеное с картошкой и овощами.
Вообще-то, это я такое мясо люблю, а это животное должно хотеть сырое, с кровью… Но…
— Бедная девочка, заморил тебя, гад… Ну же, вспоминай, ты же, когда вон в том теле была, так хорошо кушала, помнишь? Вкусно кушала! Давай, ты только на завтрак в этом теле сходишь, а слабак рыжий как раз отдохнет немного? Он тебе не рассказывал? Оборотни должны иногда находиться в человеческом теле, так заведено, — драконица презрительно фыркнула огнем, но Тимоха успел увернуться. — Глупое правило, согласен. Ты такая большая, такая красивая, такая замечательная… Но надо, ненадолго, иначе ты заболеешь и станешь слабой и беспомощной. Это хоть рыжий идиот тебе сказать не забыл? — драконица печально вздохнула, кося на Тима влюбленно-восторженным взглядом. — Ну вот, так что давай, сейчас Ринка к тебе потянется, и ты перешагнешь в ее тело… Никакого слияния, никакого объединения, глупости они тут тебе наговорили! Просто ты временно вернешься в человеческое тело, ненадолго. Только чтобы поесть…
Под конец Тимкиных уговоров я повторила попытку достучаться до сознания этого наивного самовлюбленного чешуйчатого ребенка, и в этот раз она не стала сопротивляться, наоборот, словно сама рванула ко мне навстречу, причем, как в ментальном, так и в физическом смысле. Тима едва успел отпрыгнуть в сторону, а я сама еле заставила себя не повторить его подвиг. Страшно было почти до икоты — стоишь такая, на краю крыши, опершись об ограду, а на тебя мчится, перебирая лапами и размахивая крыльями, глупая курица… размером с двухэтажный дом! Последней моей осознанной мыслью, прежде чем эта туша столкнулась со мной, было… да не было у меня уже никаких осознанных мыслей… Я просто падала, падала вниз с бешеной скоростью и даже кричать не могла, только ветер в ушах свистел. Зажмуриться — и то не получалось! Перед глазами мелькали окна башни… этаж за этажом… Земля стремительно приближалась… деревья, ровный чистенький двор… Сейчас на нем будет грандиозный шмяк! И все что останется от меня — маленькая кашица…
Интересно, а смогу я спружинить огненной магией? И какую руну для этого надо нарисовать… А-а-а! Не тому меня Демо учи-и-ил! И вдруг… И-и-ить, я снова на крыше! Уф!
— Вы меня так в гроб вгоните! Перо вам… — констатировал бледный, с трясущимися губами Ниммей, вытирая рукавом пот со лба. — Долбоклюи, перо вам…
— Так бы ты и позволил разбиться своей ящерице! — буркнула я, присев возле восстановленного Тимкой ограждения по краю крыши, которое мы снесли в процессе… слияния?
У домовенка, кстати, вид был тоже не лучше, чем у дракона. Как он такими трясущимися руками умудрился руны правильно вывести, интересно?
— Улет! Ты сейчас это так сказала, как будто она — какая-то левая чувиха, а не часть тебя, — возмутился Ним, падая со мной рядом.
— Конечно! — согласилась я, стараясь игнорировать маленький обиженный возмущенный комочек сознания. Очевидно все, что осталось от огромной драконицы. М-да, очередное доказательство, что размеры головы и мозга на IQ никак не влияют. Тимоха посмотрел на меня с укором, сверля взглядом так долго, что мне, наконец-то, стало стыдно. Он ведь собой рисковал, заговаривая зубы этой дурочке…
— Рин, Ящерица — часть тебя. Хочешь ты этого или нет, но это неоспоримый факт, понятно? И не смотри на меня так, как будто я тебе изменил с кем-то со стороны! Во, бабы, да?! — обернулся Ним к Тимке за поддержкой. — Сама разъединилась, между собой поругалась, а я еще и виноват в чем-то оказался! Улет… Я, между прочим, тебя, как есть, целиком выбирал. Ринкой, Ящерицей и остальным бонусным бардаком в голове! И гарема у меня в планах не было, вот! А теперь дайте мне тут тихо сдохнуть… Хотя, нет, я лучше все же до кровати доползу.
Глава 36. В Академии, как в Греции, даже нежить есть
Тихо сдохнуть Ниммею никто не дал, потому что пришло время общего подъема, и над замком радостно возопил местный будильник. Бедный Ним застонал, заткнул уши и переждал звуковую атаку, а потом посмотрел на меня умоляюще:
— Рин, я все знаю! Все-все! Я даже готов это все выслушать, только попозже, пожалуйста! Я же вот… даже ящерицей тебя больше не называю, а то убьешь ненароком за это ласковое прозвище. Давай, я посплю, и мы потом устроим шумную семейную сцену, можно даже с побоями, но тогда только после того, как я поем!
— Ты мне еще условия будешь ставить? — почему-то возмутилась я.
Вначале его речи у меня просто слов не было. И жалко это чудо до слез, и смех разбирает, так он смешно оправдывается, и мой вчерашний вечер вспоминается с остаточным чувством обиды на случившееся. А еще мерзкое чувство использованности и ненужности снова накатывает, хоть опять настойку беги пить… Все же не каждый день тебя девственности лишают, а потом бросают и улетают развлекаться с другой!
— Можешь пока идти спать, мне сейчас не до тебя — у меня тренировка с Демо. А вечером посмотрим на твое поведение и мое настроение.
И, игнорируя недоуменно-изумленное выражение лица Нима и хитрый взгляд Тима, я побежала вниз. Правда, пришлось немного притормозить при виде бродящего по лестничной площадке нашего этажа Снежка. Странно, как он вырвался на свободу? Я быстро поймала и вернула своего питомца обратно в блок, пообещав, что сейчас придет дракон, с которым можно будет интересно общаться целый день, пока нас с Тимом не будет. Ну и, воспользовавшись моментом, заглянула в ванную комнату, чтобы ополоснуть лицо и причесаться.
Падение с крыши, явно, пошло мне на пользу — сразу проснулась, взбодрилась. Взгляд живой такой, слегка ошалевший немного, но это мелочи. Заодно и водяную половинку Снежка протерла. Да, хозяйка из меня вышла не очень хорошая. Наше с Фредо творение большую часть времени проводило в одиночестве или в обществе Тимохи. Только вчера вечером я рискнула забрать Снежка обратно к себе в комнату. Он так радовался, крутился, терся об меня и только не мурлыкал от счастья. Спать улегся рядом с моей кроватью, но ночью каким-то чудом умудрился на нее забраться и устроиться у меня в ногах.
Ну и ладно. Никто не обещал ему счастливой жизни… И да, стыдно мне, стыдно… Но уже пора на тренировку!
В дверях я столкнулась с Нимом и Тимкой, улыбнулась обоим и буквально полетела вниз. Воздушная легкость по-прежнему укутывала меня… как теплый плед поздним холодным вечером. Прыгая со ступеньки на ступеньку, я даже напевала себе под нос:
— Любите девушки простых романтиков, отважных лётчиков и моряков. Бросайте девушки домашних мальчиков, не стоит им дарить свою любовь.
На пятом или седьмом повторе я вспомнила, что у этой песни, вообще-то, есть продолжение:
— Начертил на синем небе: «я тебя люблю», белым следом быстрый самолёт. Кто поздравит с днём рожденья девушку свою так, как это делает пилот? Этим смелым парням и беда не беда, путеводная им помогает звезда.