Хельга тихонько рассмеялась: – Это да, хотя совсем раскованной стала только с мужем… Слушай, пока ты спал, я смотрела новости. Ужас, что творится в Альфавиле, хочешь глянуть? Наверное снимают дроны, репортеры побоятся. Войска Асгарда все-таки вошли в город, точнее то, что от него осталось.

– Давай, – сказал Метельский.

Руины, пожары, обезумевшие люди на заваленных обломками улицах. Вояки Асгарда, кто с орлом на кепи, кто с двойной молнией, кто со свастикой – знаки положения в воинской иерархии. Много пьяных или под наркотиками – хохочут, иногда стреляют под ноги охваченных паникой горожан и поверх голов. Конечно, насилуют, кидая жертв на ложа и наваливаясь на них прямо в грубых солдатских ботинках. Юбки грубо задирают на головы жертв.

– Это чтобы не кусались, – хмуро прокомментировала Хельга, – откушенный нос мужчину не красит. Хорошо еще, потом не перерезают горло, убивать женщин не к лицу суровым воинам Асгарда.

Показали дворец Мадоса, черный как головешка, со столбом дыма над рухнувшей кровлей.

– Похоже, применили заряд антивещества, – сказала Хельга, – как мы когда-то в Клухорском туннеле. А наша дьявольская парочка, естественно, улизнула.

– Хватит, выключай, – с досадой сказал Метельский.

Справа показалась мрачная синева – Венецианский залив, глайдер обогнул его по широкой дуге, а затем стал удаляться от моря.

– Нас ведет воздушный контроль, – сказала Хельга. – тут он пока действует. Пересечем Балканский полуостров, и в Турцию через Дарданеллы. Это четыре часа лету, но где-то через три надо подзарядить аккумуляторы, да и отдохнуть. Прикинь, где можно приземлиться.

Метельский проконсультировался с «Сивиллой»: военных действий на Балканах как будто нет, через три часа по трассе полета есть горнолыжный курорт Банско.

– Вот и хорошо, – обрадовалась Хельга. – Может, выйдет прокатиться на лыжах, сто лет не каталась. Тогда до Израиля на следующий день, это все-таки далеко.

Пока летели, Метельский еще раз посмотрел новости из Альфавиля: кошмар на улицах продолжался, Террасу эдельвейсов будто корова языком слизнула, Гунтер поздравил жителей города с освобождением от ига Мадоса. Хельга фыркнула:

– Мало было землетрясения, так его молодчики добавили. Освободили часть горожан от постылой жизни. Действительно, быть сему месту пусту.

Метельский только вздохнул, связался с ИИ курорта Банско и стал проглядывать информацию об отелях. Наконец впереди показались заснеженные высокие горы с городком у подножия, и глайдер начал снижаться.

– Первым делом на зарядку, – сказал Метельский.

Пока работник менял аккумуляторы на заряженные, Метельский с Хельгой вышли. Было морозно, в ноздри вошел горьковатый запах дыма – из труб над черепитчатыми крышами домов шел дымок.

– Надо же, – удивился Метельский, – топят печи. Как на Алтае в селе Иогач.

И помрачнел: вспомнилось, что стало с селом Иогач.

– Перебои с электроснабжением, – пояснил работник по-немецки (видимо, привыкли к туристам). – Вам повезло, что у нас остались заряженные аккумуляторы. Но если хотите покататься на лыжах, трассы не освещаются.

Хельга глянула на склоны, покрытые заиндевелым лесом. Даже отсюда было видно, что среди деревьев сгущается темнота.

– Что-то расхотелось кататься, – сказала она. – Вспомнила, что где-то в этих местах жил граф Дракула. Не хватало, чтобы за нами охотились еще и вампиры.

Работник хохотнул: – Это не у нас, а к северу, в румынских Карпатах. И вообще легенда.

Расплатились, и Хельга сказала: – Летим дальше. Я забыла, что могут быть проблемы с электричеством. Не хватало где-нибудь застрять.

– Летим, – согласился Метельский. – Может, еще успеем к концу света. За штурвал давай сяду я.

Когда взлетели, сверился с картой: – Обходим горы Пирин и к проливу Дарданеллы, он узкий и есть воздушный коридор. Потом через всю Турцию к Искендеруну, там опять на зарядку. Это четыре часа, и до Хайфы останется пятьсот километров. К утру должны долететь.

Хельга зевнула: – А пока давай поедим. Я взяла несколько готовых обедов, чтобы хватило и твоей маме…

Она осеклась, а Метельский промолчал. Так же молча перекусили, потом Хельга прикорнула в своем кресле и вскоре стала посапывать. Тусклым серебром проплыла внизу полоса Дарданелл. Вскоре стемнело, только слабо светился месяц. Метельский тоже уснул, а проснулся от легкой вибрации, приближались к Искендеруну. Здесь аккумуляторов на замену не оказалось, и пока шла зарядка, опять подремал. Когда взлетели, над мутно-желтой полосой показался багровый краешек солнца.

Хельга проснулась на полпути к Хайфе, справа синело Средиземное море.

– Доброе утро, – сказал Метельский. – До Хайфы остался час, но мы наверное сразу в Иерусалим. Как там поживает отец Себастьян?

– Нет, – буркнула Хельга. – Давай где-нибудь остановимся, мне надо в туалет, я растрепанная и страшная.

Остановились на городской парковке Хайфы. Хельга удалилась в туалет, а Метельский глядел на утопающие в цветах Сады бахаи, в прошлый раз было не до любования. Еще тепло, красиво, много ли таких безмятежных уголков осталось в мире?.. Наконец появилась Хельга: губы накрашены, волосы завязаны узлом, даже форменная одежда подглажена.

– Перед начальством надо выглядеть, – сказала она. – Ты сойдешь, в этот раз у тебя боевое ранение.

Взлетели, под машиной все та же холмистая местность, некая мгла на севере. Метельский связался с отцом Себастьяном.

– Рад, что вы вернулись, – сказал тот, голос звучал озабоченно. – Занимайте свою комнату и отдыхайте. Завтра поговорим.

– Зря спешила, – вздохнула Хельга. – Похоже, мы не так и нужны.

Метельский запросил транспортный контроль: полицейский пропуск для них еще действовал, так что опустились перед своим отелем, на почти пустой стоянке. Когда Метельский открыл дверцу, Хельга остановила:

– Палку свою забыл, Лон.

– Откуда она? – удивился Метельский. – Я видел, как ты стояла с ней наперевес, но показалось, что бросила.

– Один мудак хотел завладеть нашим глайдером, и пришлось врезать по яйцам. Тут я увидела вас, подумала, что тащить придется обоих, и успела кинуть палку обратно в глайдер.

– Действительно, неразлучная, – хмыкнул Метельский.

Холл тоже почему-то пуст, а в комнате всё, как оставили. Хельга подошла к зеркалу, скривилась на свое отражение и стала копаться в сумке с вещами.

– Вот, – сказала она. – Купила в Альфавиле то, в чем показалась тебе соблазнительной. Ну, когда мы только начали бегать.

Она скинула форму и, не торопясь, надела бежевую плиссированную юбку и блузку с цветочками, а потом чувственно потянулась.

– Ну как? Ты еще назвал меня нордической красоткой.

Метельский сглотнул: – Очень соблазнительной ты показалась еще раньше, когда голой вылезла из воды. Но сейчас тоже.

Он обнял ее сзади, охватив ладонями груди, и по телу прошел ток возбуждения, а под пальцами стали набухать сосочки.

– Я чувствую, – томно сказала Хельга, – что мне надо раздеваться снова. Но ведь мы никуда не спешим, милый?..

Действительно, никуда не спешили, потом заснули голышом в обнимку, только Хельга натянула на себя край одеяла. Пробудились лишь к вечеру.

– Поехали кутить, – сказала Хельга, – сержантские денежки ведь пришли. Я хочу что-то особенное, продолжение праздника.

Включила холораму и стала просматривать фото и описания ресторанов.

– Пожалуй этот, – сказала она. – Очень красивый вход, весь в зелени и цветах. Вообще это отель, «The American Colony Hotel», пять звезд и нам не по карману. Но там хороший ресторан, хоть поглядим, как люди живут. Сейчас узнаю насчет столика… Есть, заказала на двоих. Наверное не сезон, хотя по всей Земле сейчас не сезон.

Надела тот же наряд, только с мета-поясом («Вдруг вечером похолодает, я теперь страшная мерзлячка»), а Метельский обошелся одним поясом.

– Что-нибудь на американский манер, – посоветовала Хельга, – раз такое название.

Выбрала ему сама: видимость джинсов и фланелевой рубашки.