«Здравствуй, Лон, – говорит Герда. – В этот раз я пришла не предупредить, а показать. Это возможно из-за совпадения места: географически вы оказались там, где Иоанн видел зверя, выходящего из моря, возле Венеции. Одновременно согласовать временные и пространственные координаты я пока не могу. Ты сможешь увидеть то, что видела я, хотя не столь четко. Смотри мне в глаза и не бойся, что буду тебя соблазнять. Мне и так неловко перед Хельгой».

Волосы касаются лица, зеленые глаза совсем рядом и быстро наливаются темнотой. Метельский растворяется в этой темноте… и вдруг мир снова распахивается перед ним. Странный мир, словно смотришь в три стороны сразу, и голова начинает кружиться. Одновременно видно море – серо-свинцовая гладь; некий город, видимый сверху как рельефный план на стене; и небо, разверстое воронкой, словно багровым зевом.

«Смотри только в одном направлении, иначе сойдешь с ума. – Кто это?.. Ах да, Герда. – Ты не привык к четырехмерному зрению и видишь моими глазами лишь потому, что мы какое-то время были едины. Погляди вверх».

Метельский поднимает голову: из воронки выползает мгла, и вдруг кажется, что это многоголовый красный дракон реет над морем. Вслед за ним из воронки сыплются красные молнии, а дракон обращается в багровую тучу.

«Состоялась битва в небесах, – говорит Герда, – но невозможно показать ее ужас и великолепие среди четырехмерных пространств. Низвержен был дракон великий, называемый диаволом, и ангелы его низвержены с ним. Лишь ненадолго он смог задержаться в нашем мире. Теперь посмотри на море».

Там идет какое-то брожение, и вдруг смерчи вздымаются к небу, волны устремляются к берегу и шипят на песке. Вершины смерчей сливаются в темную тучу, и опять в ней видится нечто – будто головы с рогами, будто короны на головах… всё видно неясно, а потом медленно проявляется и туловище, будто огромного морского зверя.

«Иоанн описал его как зверя с семью головами и десятью рогами, – поясняет Герда – В мирах трех измерений такие существа, как дракон или это, не могут существовать, но в четырехмерном гравитация слабее. Это сошедший в пламенную бездну ангел поднялся обратно, в нашем мире он претерпит трансформу в подобие человеческого тела».

Багровая туча вверху медленно опускается, и на миг видны как бы распахнутые перепончатые крылья. Между нею и темной тучей начинают сверкать фиолетовые молнии, а следом багровая туча накрывает темную, и обе начинают конвульсивно дергаться.

«Сатанинское совокупление, – сухо комментирует Герда. – Это не вошло в "Откровение" Иоанна. Дьявол оплодотворяет своего наместника на Земле, изливая в него свои силы и замыслы. Сам он не может остаться здесь, его обиталище отныне в преисподних мирах».

Обе тучи сливаются в одну, однотонно багрового цвета. Потом вниз, в море тонет багряное зарево, и такое же плывет в сторону берега, укутывая город красной мглой.

«Горе земле и морю, – торжественно произносит Герда, – потому что сошел диавол к вам, в ярости великой, зная, что мало у него времени…» Но вообще, Лон, сроки сокращены вдвое, и царство зверя продлится не сорок два, а только двадцать один месяц. Двенадцать из них уже прошли, пока ты нянчился с женой. Вы встретитесь с ним в Альфавиле, и там, к сожалению, я не смогу являться тебе».

Метельский открыл глаза. Белые облака, голубое морозное небо и… такие же облака внизу. Да это же горы! Снежные вершины, змеи ледников – словно он опять на Алтае, только здесь это должно быть Альпы. Хельга тоже проснулась.

– Наконец-то выспалась. – сказала она, – даже видела приятные сны. А ты?

– Ну, приятными их не назовешь, снова Герда кое-что показывала.

– Милый, да ты и вправду будто спишь с нею. Надеюсь, это был не… – Хельга осеклась и глянула на легионеров. – Скоро должны долететь.

Снежные горы уходят назад, сумерки наползают по долинам (аэробус летит на запад), какое-то марево впереди, в нем загораются огоньки – Альфавиль. Сели перед дворцом Мадоса, вряд ли здесь обычно разрешалась посадка. Метельский кивнул на обширную площадь, хотел сказать: «Помнишь, как мы тут бегали и стреляли», но вспомнил про легионеров и промолчал. Хельга наверное поняла, потому что подмигнула в ответ.

Из пилотской кабины вышел Сувор, неприязненно глянул на Хельгу и объявил:

– Господа пророки, выходите. Их величества желают вас видеть.

Первыми вышли два легионера, встав у распахнутой двери. Следом пророки и Метельский с Хельгой. Метельский небрежно оперся на трость. От дворца уже приближалась цепочка фигур в черной с серебром форме – охранники Мадоса. Бывший в центре подошел к Сувору, оба вскинули руки в приветствии, но не было слышно ни звука, наверное общались на тактической частоте.

Метельский спросил: «Сивилла, можешь подключиться к какому-нибудь местному ИИ?»

«Не стоит, Лон. Кводрион перекинул мне список ИИ, с которыми нежелательно вступать в контакт. Все, что здесь доступны, находятся в этом списке. От обычного чтения мыслей я могу тебя защитить, эту функцию активировал Кводрион и она действует независимо от него. С трансидом Хельги то же самое. И еще, у вас прямое соединение, так что можете общаться даже без трансмиттера, конечно на небольшом расстоянии».

Сувор пошел назад к аэробусу и приостановился в дверях.

– Желаю приятно провести время, Хельга. Если тебя решат казнить, пожелай, чтобы палачом был я. Мы сольемся в последнем экстазе.

– Тьфу на тебя, – сказала Хельга.

Сувор и два легионера залезли в аэробус, и тот ушел в небо. Черно-серебряные стали полукругом, с пророками в центре. Один, видимо старший, мотнул головой в сторону Метельского:

– При входе во дворец оба сдайте оружие. И трость тоже.

Тон пренебрежительный, явно не принимает в расчет. Любопытно, был он тогда на площади?

Двинулись, сумрак уже затопил площадь, но освещение не включилось. Внутри обширный холл с темно-зеркальным полом. Прошли через сканер, и у стойки сдали оружие девице в облегающем черном костюме. Метельский лишился трости и дальше шел, нарочито прихрамывая. Еще раз прогнали через сканер, и странно – сюрикенов Хельги он словно не заметил, а обыскивать не стали. Сумрачный коридор, на стенах картины, тоже в темных тонах. Метельский пригляделся к одной: как будто большой козел стоит посреди женского сборища.

– Это «Шабаш» Франсиско Гойи, – снисходительно пояснил шедший рядом офицер, – подарок от музея Прадо.

– Представляю, куда мы идем, – фыркнула Хельга в ухо Метельскому.

Снова зал, охранники расходятся в стороны. Здесь светлее, хотя свет красноват и зловещ. Он исходит от потолка и бросает кровавые блики на два черных трона и фигуры на них. Одна – Мадос в лиловой мантии. Другая – тот самый козел с лоснящимися темными рогами! Но лицо человеческое и туловище тоже, только нагое и мускулистое, с бесстыдно свисающим половым членом. Чудовище обращает взгляд на Хельгу, и глаза загораются красным, а пенис начинает выпрямляться.

– Их божественные величества Мадос и Самаэль[7], – торжественно представляет офицер и поворачивается к Метельскому с Хельгой. – Пять шагов вперед, и падайте ниц! Женщинам положено целовать пенис его величества.

– Еще чего! – Хельга плюет на пол, да и остальные не делают ни шага. У Метельского непроизвольно сжимаются кулаки.

– Наши гости еще не готовы, – зловеще смеется Мадос. – Ничего, у них будет много времени.

– Порождения Сатаны и мрака! – кричит Даниил, и голос наполняет все помещение. –Зря надеетесь на это, вам недолго осталось царствовать, пока не будете извержены во тьму внешнюю.

Человеко-козел, это его как будто зовут Самаэль, не обращает внимания, продолжая разглядывать Хельгу.

– А она ничего, – говорит он, и голос хриплый, словно не привык к человеческой речи, – можно с ней позабавиться. Это как будто ее муж, связать и пускай смотрит.

– Позже, мой брат и повелитель, – усмехается Мадос. – Надо решить, что делать с этими лжепророками.

– Это ты лжепророк, вышедший из чрева земли! – в этот раз кричит Елисей. – Долго ты обманывал людей, водя путями темными. Ты приуготовил путь зверю из воды, в облике коего явился сам Сатана, и теперь хотите властвовать над миром. Но уже скоро придет Христос, и вы будете низвергнуты, даже Люцифер не поможет вам.